Читаем без скачивания Инчик-Сахалинчик - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я живо представила себе копошащихся в земле внуков, а после их же, матерящихся на бутылки да на дурную бабку Инну. И обиделась:
– Папка-дурак!
Иванушка рассмеялся, его глаза по-детски заблестели, заискрились бисером задорных искорок. Я оттаяла:
– Ничего, папка, прорвёмся, с голоду не помрём! Ведь у нас есть огород… нормальный такой огород, вон, уже и не заболоченный даже.
– И то верно!
– А разве на Сахалине золото добывают?
– Нет, но твои внуки, наверняка, не будут этого знать.
– Пап, а скажи, Иван-дурак – профессия?
– Скорее призвание.
Продуктовые карточки
Хлебный магазин у нас через дорогу. Семья Зубковых в день потребляла пять булок: себе и свиньям. А за хлебом нужно еще очередь отстоять.
– Вы представляете, эти сволочи из частного сектора кабанов хлебами повадились кормить, поэтому не всему трудовому народу он достается: не успеешь купить – картошкой давишься!
Инчик, как ненавистный элемент трудового народа, очень любила в стоять очереди и слушать взрослые разговоры: до 1985 года сплетничали о других мгачинцах, а после о политике говорили, Горбачёва обсуждали… С годами народ становился злее, а хлеба семье Зубковым нужно было всё меньше и меньше. Поросят уже не содержим – дорого. А сами давимся картошкой со своего огорода. Продукты берём по карточкам. Знаете что это такое? Искусственно созданный правительством дефицит привел к пустым полкам в магазинах, и чтобы люди не умерли с голоду, ввели систему карточек. Как в войну. Граждане покупали продукты в обмен на бумажки с государственной печатью. Выглядело это примерно так:
Талон 1 – для приобретения 1 кг крупы
Талон 2 – для приобретения 0,5 кг макаронных изделий
Талон 3 – для приобретения 2 кг муки
Талон 4 – для приобретения 1 кг сахара
Талон 5 – для приобретения 0,5 кг колбасы
Талон 6 – для приобретения 0,3 кг масла животного, 0,5 растительного
Талон 7 – для приобретения 0,5 кг мясопродуктов и 0,5 колбасных изделий
Талон 8 – для приобретения 1 бут водки или 2 бут вина.
Талон 9 – для приобретения 6 пачек табачных изделий
Юным поколениям объясню зачем вообще нужны талоны (карточки). Когда в стране мало продуктов, жадность отдельно взятого индивида катастрофически возрастает, Тот кто успел, скупил всё, а остальным не досталось ничего. Как в моем хлебном магазине. А маленькие бумажки помогали распределить товары справедливо – всем помаленьку.
Один раз черт дернул меня сходить с матерью отоваривать водочные талоны. Мамка стояла в гуще толпы, а я ждала невдалеке. И на моих глазах её побили. Я ничем не могла помочь – сквозь толпу не прорваться! А потом слёзно умоляла родительницу больше в «Виноводочный» не ходить. Но ходить было нужно: алкаши на водку меняли даже свои мясные талоны.
А Каргаполовы, Бургановы и Зубковы в те тяжёлые годы если редко-редко и собирались посидеть за застольем, то пили самогон собственного приготовления, а песни пели уже не веселые, ни «Кто-то с горочки спустился», а почему-то эту: «На Мамаевом кургане тишина, за Мамаевым курганом тишина. В том кургане похоронена война. Мирный берег тихо плещется волна.»
Мамки тянули заунывный мотив до самого последнего куплета и начинали заново. Заколдованный Мамаевый курган, видимо, им жить помогал.
Съешь трески от желудочной тоски
1978 год. В «Третьем» продовольственном магазине всегда небольшая очередь, он один на весь Восток. Я стою, рассматриваю витрины, скучаю, изучаю названия и цены, вижу, лежит огромная серая рыбина, а на срезе белое мясо. Ну явно выловлена где-то очень далеко от берега. Читаю:
– «Треска, 1кг – 70 коп», – и дергая мать за рукав. – А что это за рыбка такая, треска? Давай треску купим.
Мать как представила, что на эту хренотень четыре рубля угрохает, ведь рыбины лежат по пять килограмм, не меньше, и их никто на куски разрубать не собирается. Валентине аж дурно стало:
– Инн, иди побегай! Треска – это… она на вкус… ну как дерево жевать. Тебе палтус взять горячего или холодного копчения?
– Холодного.
Я люблю холодного копчения, а родичи горячего и причём головы. Палтус мгачинцы тоже не сами ловят, а его выуживают рыбаки на судах, затем коптят в Александровске-Сахалинском и развозят по магазинам. Валентина Николаевна покупает два солидных куска палтуса (1кг – 1 руб 30 коп) и много ещё чего. И с тяжёлыми сумками Зубковы выходят на улицу.
Вот так мы и жили: ели рыбу, ту что сами поймали, ну выловленную на больших кораблях.
Но вот прошло столько-то лет (не веков),
ходил у Ильмень берегов
Михаил Горбачев красивый
и своей невиданной силой
съел всё, что на полках лежало.
Ещё просит – ему, дескать, мало!
1988 год. Прибегает к нам в гости тётя Нина. А угощать её особо и нечем. Но Нинка Петровна хитро щурится и говорит:
– Сейчас я вас, Зубковы, новое блюдо научу готовить. Сходи-ка, Инчик, в магазин, купи трески да молока.
Ну надо, так надо, я уже девица большая, вот-вот восемнадцать лет стукнет, слона и того приволоку! Поскакала я, значит, в «Третий» магазин и пру оттуда большущую треску, да три литра молока в стеклянной банке. Позвали отца Ивана, который расколол замороженную тушу топориком на куски. Кило на готовку оставили, остальное кинули в холодильник. Нина Петровна смело вылила два литра молока в кастрюлю и довела до кипения, затем туда же запихала порезанную треску, лук, морковку кружочками, чёрный перец, сухую зелень и кусочек сливочного масла. Не, масла не оказалось, плеснули растительного. И суп готов. Блин, какой вкусный оказался супец! Вот тебе и треска. Хотя всё равно – тоска. Сиди, сахалинец, вспоминай свиную тушу да кушай свою горбушу, пока она в тебя лезет, а государство облезет и в прах рассыплется, значит. Но тебе и этим не помаячит, а бросит на краешек света. За то, за то и за это…
Одуваны
Тете Нине Каргаполовой очень понравилось кормить семью Зубковых в кризисные годы (за наш, правда, счёт): она научила борщ варить из ботвы свеклы, чего мы раньше никогда не делали (еще совсем недавно свиней держали, так ботва скоту и шла), а ещё рецептов с юга острова подогнала. И теперь мы, как заядлые корейцы, тоннами заготавливаем папоротник, калужницу, стебли лопуха, морскую
