Читаем без скачивания Принц и Ида 5. Новая кровь (СИ) - Вальц Карина

Город остался за спиной, дорога закончилась, теперь мы шагали по сырому черному песку. День выдался солнечным, далеко впереди блестели льдины, шумело море. Ветер трепал волосы, совсем их не щадя, можно было не заботиться о столь гладком пучке. Айяна мрачнела с каждым шагом, и я вместе с ней. Казалось, чем ближе мы подходили к лагерю, тем меньше звуков оставалось. Даже ветер сделался вдруг беззвучным и оттого оглушающим.

Нам навстречу шел человек, мужчина.

— Это Шим, — успокоила Айяна, заметив далекую фигуру.

Но я все равно не могла расслабиться, зная, что впереди ждут пугающие открытия.

ГЛАВА 18. Черный пляж, мёртвые люди

Всю жизнь отец мой был зациклен на Мертвоземье и его истории, всю жизнь он пытался отгадать эту загадку, путешествуя по разным странам и собирая данные. Всю жизнь он рассказывал мне, что в Аллигоме — городе за ледником, похоронено нечто страшное. То, что никогда не должно восстать из могилы, не должно выбраться за пределы Мертвоземья. Источник всего.

Перед смертью отец нашел разгадку, но никому не открыл древнюю тайну. Перед смертью он взял с меня обещание: не идти его путем, не искать ответы, которые могут меня убить. Не думать о Мертвоземье, не ступать на отравленную территорию, не пускать туда живых людей. «Пусть этот паразит существует», — сказал отец на последнем вздохе, — «Но существует сам по себе, не питается живыми, превращая их в мертвых».

Бьёрн Арнбьёрнсон Великий, правитель Равнсварта из дома Бьёрнов.

Шим, долговязый черноволосый юноша, долго смотрел мне за спину прежде, чем представиться. Он словно вглядывался в пустоту, пытаясь изобличить призрака, а я ждала вердикта. От него многое зависело… вроде бы и не самого важного в глобальном плане, но важного для меня.

— Мы одни? — напряженно спросила я, не выдержав долгой тишины.

— Одни, — ответил Шим, но… в его темных глазах осталось недоверие. Словно среди черного песка и льдин за спиной все же пряталось что-то. Но пряталось так хорошо, что он не мог разглядеть, лишь почувствовать.

— Одни, — повторил он уже увереннее.

Мы продолжили путь.

Аллигом — совсем не Мортум с его перепадами высот и возможностью разглядеть город с высоты. Аллигом походит на стрелу — вытянут, насколько хватает глаз, а берег и вовсе чернеет бесконечностью. Лагерь далеко, даже за рекой, и добраться туда можно только на своих двоих. Если, конечно, не хочешь привлекать внимания.

Пока мы шли, я расспрашивала Шима о его талантах, хотелось знать, как с этим можно справиться. Мертвая наука шагнула вперед так резво, что я, даже окончив знаменитый университет и дополнительно занимаясь с принцем, за десяток лет отсутствия осталась у обочины знаний. Невидимость сивилл не укладывалась в голове, как у того же Яниса когда-то не укладывалась в голове некромантия.

— Нет никакой невидимости, — сурово хмурясь, ответил Шим. — Есть мертвая кровь на мертвой земле. При определенном балансе… немного сдвинутом в сторону крови, происходит… раньше это называли мерцанием, оно только на солнце выявлялось. Лучи попадали на человека, и он мерцал, пропадал на мгновение и появлялся. Эффект распространялся не на каждого человека, конечно… на того, кому влили дополнительную кровь. Мертвую. Это был лишь странный эффект, ничего более, но… если вливать мертвую кровь регулярно, эффект усиливается. Мертвая земля скрывает мертвую кровь, как скрывает Посмертье и мертвых. Так сказал ученый.

— Мертвая земля скрывает, но не забирает… — пробормотала я, соображая, что к чему. — Она не забирает вас, потому что вы живы. Вы обманываете Землю.

— Не обманываем, а пользуемся ее дарами.

— Мы часто спорим на эту тему, — влезла Айяна с неожиданной улыбкой. — Мы вообще всегда спорим. А потом спорим еще больше, потому что оба так хотим друг другу уступить, но приходится выяснять, кто хочет уступить больше.

Шим взял девушку за руку и покачал головой, намекая: не стоит рассказывать о личном какой-то залетной Новой Крови.

Но меня эта короткая откровенность зацепила, ведь тема вечного противостояния мне так близка… и где-то в глубине души я чувствовала, что Хал опять мне не уступил. От этого весь день горечь во рту. И сейчас я шла к мертвым, какая, казалось бы, разница, но… опять думалось только об этом. Опять я оглядывалась и любовалась на черную песчаную равнину и сверкающий на солнце лед. Опять я не верила. Устроила эту проверку… все из-за недоверия. Хотя сама обещала Халу оставить прошлое в прошлом.

Сейчас у меня новая жизнь, я вольна выстроить ее так, как мне хочется. Смерть не маячит впереди, не ограничивает время, не висит над головой острым мечом, который обязательно упадет на шею, как это было раньше. Раньше я и жила, думая только об этом, готовясь к этому. Сейчас время другое, я тоже должна стать другой, обновленной и свободной от оков прошлого… вот только почему-то я все равно устроила Халу проверку, а теперь иду и оглядываюсь.

Я ему не верю.

— Вы помните Посмертье? — вопрос Айяны заставил вздрогнуть.

— Нет.

— Совсем нет?

— Помню, что не хотела обратно. Только ощущение, фантомное воспоминание… но думаю, там было хорошо.

— Ренан Гранфельтский многое вспомнил лишь на пороге ухода, — задумчиво ответила девушка. — Так говорит наша скельта. Чем больше мертвого в человеке, чем ярче он чувствует Землю. В вашем случае — тем ярче он видит Посмертье и все, что там было. Дворец Мортума в том виде, что дошел до нас сейчас, Ренан строил в свои триста пятьдесят лет. Храм тоже изменился, поначалу он походил на святыни нынешнего Даммартена и только позже обрел индивидуальность.

— И стал походить на зубы? — усмехнулась я, припомнив одну из теорий.

— Аллигом не зря зовется другими иначе. Могилой.

— Он зовется могилой, потому что сейчас это и есть могила, — хмуро заметил Шим. — Могила для тысяч людей.

Перед лагерем Шим остановил нас, сел на песок и открыл дорожную сумку. В ней была… кровь. Плата за «мерцание», хочешь вести шпионскую деятельность — плати. Закон баланса. Но Шима, казалось, это не волновало — привык. Он невозмутимо сделал несколько надрезов на ногах, выпуская живую кровь, затем влил кровь новую, мертвую, нарушая тем самым баланс. Достал из сумки бутерброды, предложил нам перекусить. Есть не хотелось совершенно, но я согласилась за компанию и, едва добив свой несчастный бутерброд, заметила — что-то происходит. В солнечных лучах. Шим и правда мерцал, что поначалу выглядело обманом зрения. Глаза не привыкли к большому количеству солнца, показаться может всякое, но… Шим мерцал в точности как льдины за его спиной. А потом он… пропал. Исчез, растворился в воздухе.

Это выглядело чудом, настоящей магией.

Это не банальные мертвые и некромантия, это нечто более страшное.

— Он должен взять вас за руку, — пояснила Айяна, — тогда и вы для других растворитесь, Земля укроет вас обоих. Но руку не отпускайте, даже если очень захочется. Не думаю, что в лагере вам грозит опасность, вы все же Новая Кровь среди мертвых, но Шиму будет плохо, если его участие вскроется, — она говорила это, глядя мне в глаза, буквально умоляя не подставлять ее мужчину.

— Шим так просто от меня не избавится, — пообещала я, протягивая руку вперед, в пустоту. И моей раскрытой ладони коснулись чужие пальцы, сначала робко, словно меня и трогать нельзя, а потом уже увереннее. Тогда я и увидела парня, он смущенно отвел взгляд. Можно подумать, мы тут не за ручки держимся, а нарушаем все границы приличия.

Айяна в этот момент удивленно моргнула — наверное, до сих пор не привыкла к чудесным исчезновениям, или вовсе видела такое впервые. Ведь зачем Шиму рядом с ней исчезать?

— Я буду ждать вас здесь, — прошептала девушка.

До лагеря мы добрались быстро. Шим коротко объяснил правила: не болтать много, Земля скрывает звуки, но их может разносить ветер, порой чужие голоса звучат из небытия эхом, и уж в лагере с сивиллами умеют отличать такое эхо от обычного морского шума. Другие сивиллы вроде Шима могут ощутить наше присутствие, особенно если им недавно вливалась мертвая кровь, но в этом случае направленность лагеря играет нам на руку. И последнее напутствие: в случае опасности уносить ноги, не выпуская руки Шима.