Читаем без скачивания Семь мелодий уходящей эпохи - Игорь Анатольевич Чечётин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мой отец никогда не умел завязывать галстук. Он делал это по бумажке.
Лицо дамы, сидящей напротив, стало медленно наполняться улыбкой.
– Я тоже не умею завязывать галстук, и тысячи людей в нашем городе не умеют, – продолжал я увлеченно, показывая руками, как можно не уметь завязывать галстук.
Дальше я не мог говорить, потому что даму прорвало:
– Ребята, какие вы сволочи! Вы все придумали и все рассчитали, срежиссировали! Гениальная идея! Как же я рада, что работаю с вами. Зачем только вы устроили этот цирк, я же не дура…
Скажу сразу, что после встречи с клиентом девочка-аккаунт пришла в отдел с мокрыми глазами и публично извинилась передо мной. Ее не по-женски мужской поступок меня немедленно распластилинил, и мы, обнявшись, скрепили нашу дружбу невинным корпоративным поцелуем, став союзниками и друзьями на все время моего пребывания в стенах означенной рекламной структуры.
Много и много разного пришлось придумать за несколько лет работы «создателем» рекламы. Иногда идеи приходили очень быстро. Так быстро, что словно скользкая и сильная форель они прыгали на чужую сковородку.
Так было в другом, еще более крупном и известном агентстве. Я сидел за монитором и придумывал фамилию несуществующему российскому доктору, который мог бы в виде правдивой и непроверяемой легенды украсить собой линейку молочных продуктов. Кефиркин, Ряженко, Добров – мозги плавились, так как идея изначально казалась мне мертвой и надуманной. Вдруг – аврал. Наш крупный парфюмерный заказчик хочет до семи часов сегодняшнего вечера получить слоган для средства от перхоти. Зашуршали мы мозгами вместе с дизайнерами. Слоган я почувствовал сразу, но черт меня дернул озвучить его в процессе формулирования.
– Как сказать по-другому «не бери в голову»? На языке вертится, ну…
– Выкинь из головы? – девочка копирайтер произнесла то, что я и старался сформулировать.
Радости в конторе было немерено. Все начальники поздравляли «нашу Ирку», а я молчал малодушно, до последнего полагая, что у «нашей Ирки» проснется совесть, и она скажет, кого на самом деле посетила прорывная идея.
Девочка-аккаунт с извинениями и соплями – такое доброе и нелепое исключение в моей рекламной практике…
Мой последний креатив был лжив и весьма продуктивен. Не выстрадан, не отвисался в складках мозга, а просто был высказан, как мой взгляд на ситуацию и единственную возможность ее убедительного разрешения. Очень известная и очень влиятельная в нашей стране корпорация решила собирать телевизоры с выразительным, но мало что означающим свежеиспеченным именем. Для агентства это был стратегический проект, тендер, в котором участвовали несколько сетевых монстров. Я очень хорошо представлял, что такое современный телевизор и какие технологии за этим стоят. Когда у нас технологии заменяет коленка и отвертка – трудно предположить за товаром наличие реальных конкурентных преимуществ. Именно поэтому я предложил рекламировать не продукт, который никому не нужен еще до рождения, а технологии, которых никто не видел и мечтать о которых в родном отечестве мог бы разве заядлый любитель маленьких грибов из под Питера.
– Косим под LG или Samsung, – убеждал я коллег. – Косим отчаянно. Пусть это будут телевизоры самого последнего поколения, которые собираются не людьми, а, например, электронными руками. Все прозрачное и технологическое, все в КАДовских решетках и изометрии.
Кричал и махал руками я недолго, так как идея всем приглянулась. Я оформил сценарий, набросал схему для раскадровок. В итоге мы легко выиграли тендер, но я об этом узнал уже по телефону, потому что за два дня до этого я уволился, полагая, что для меня настало время офисное выживание и толкание локтями оставить людям, способным к этому в большей степени, чем я. Жизнь безумно коротка, и тратить дни ее, недели и месяцы на виртуального российского доктора Кефирова, на телевизоры, которые хороши, пока выключены, на лекарства, излечивающие только симптомы – уже болезнь, которой в моем возрасте положено стесняться.
Помню, как вышел я в тот день на Ленинградский проспект и, набрав в легкие много холодного городского воздуха, направил свой ход в сторону ближайшей остановки. Подъехал не мой троллейбус, и в его окне увидел я пьяного мужика, прильнувшего к стеклу своей лицевой поверхностью. Видимо, я был ему неприятен – или вид мой, или моя бейсболка с надкусанным яблоком. Возможно, ему было неприятно все, отчего он принялся предъявлять мне протест в виде огромной куриной попы, которую он создавал слюнявым ртом на троллейбусном стекле.
Вполне оскорбительная картина могла бы стать таковой, если бы не одно обстоятельство. Вся рама окна как бы являлась рабочей поверхностью компьютерного монитора известной корейской фирмы – об этом извещала и надпись на борту троллейбуса и три напуганные тропические птички над оконной рамой, и вывернутое наизнанку лицо мужика уютно располагалось в самом центре компьютерного экрана.
Я мысленно нажал клавишу «DELETE», и поганый мужик в тот же миг уехал вместе с троллейбусом, слабо представляя теперь, сколь он виртуален для меня в этой жизни, коль сидит в мониторе.
ЦПКиО
С недавних пор Парк культуры имени Горького стал местом весьма востребованным и даже почти культовым для многих жителей города и его гостей. Мне от этого делается приятно сразу по двум причинам. Первая причина лежит на поверхности и имеет природу гуманитарно-топографического свойства: человеку оседлому свойственно испытывать вменяемую гордость за ухоженные и тронутые заботливой рукой пространства его малой родины.
Вторая причина уходит корнями…
Впрочем, тут я хочу перевернуть дерево корнем вверх, дабы сказать, что не уходит, а уносится корнями в небесную синь моих юношеских воспоминаний, когда я, молодой и кудрявый, пришел в августе 1982 года в ЦПКиО им. Горького на работу по институтскому распределению.
Должность моя называлась «старший методист отдела культурно-массовой работы», и таких методистов в отделе имелось уже два. Это были матерые деятели культуры и отдыха. Мужчины в годах. Обоим под тридцать. Одного звали Александр, а другого просто Саша. Наш отдел размещался на втором этаже административного здания с окнами на набережную и лестницы Крымского моста. Здание располагалось впритирку к легендарному мосту, и все пешеходы южной стороны шли вровень с нашим подоконником. Игривый сквозняк от Москвы-реки любил шутить с легкими платьицами москвичек, и старший методист Александр любил смотреть на игры речного сквозняка и его жертвы. Старший методист Саша сам любил быть игривым сквозняком, а потому висел часами на рабочем телефоне, сладко урча или утробно цитируя Ницше, пытаясь уже к
