Читаем без скачивания Дети, сотканные ветром. - Артём Ерёмин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Смотри, Лев, вон что-то несётся! – воскликнула старушка.
Мираж. Иначе мальчик бы не назвал пятно, поравнявшееся с поездом. Оно походило на отражение автомобиля в реке.
– Они нас тоже видели? – спросил Лев, когда машина осталась позади.
– Вряд ли. Твои глаза уловили излучение иного измерения, враждебного нашему… как говорят великие умы. Не тревожься, вагон хорошо защищён для езды по Маревой дороге. Нам и пустоши нипочём.
Время, в отличие от поезда, шло вяло. Лев неотрывно смотрел в иллюминатор и порой замечал мелькавшие постройки, дым заводских труб. Баба Яра тем временем увлеклась вязанием, мальчик завидовал её умиротворению. В задней части вагона шелестела газета, а в передней проводник сонно клевал головой.
Как много неизвестного в мире Осколков, и как опасно незнание. Ходящие механизмы, путешествие в междумирье. Какие новые открытия вновь ужаснут его? И вместо того, чтобы зарыться в уютную норку, он мчался к ним навстречу.
Темнота обрушилась на поезд. Его бесшумный ход вновь перешёл в металлический скрежет. Проводник, поправив съехавшую во сне фуражку, принялся готовить чемодан.
Единственный попутчик поравнялся с креслом Бабы Яры и положил на её стол газету.
– Счастливого пути, сударыня, – сказал он и направился к проводнику, который вручил ему багаж.
Мальчик, вцепившись в кресло, с надеждой смотрел на свою попутчицу, но та лишь читала вполголоса предложенную ей газету:
– Внучатая племянница заявила об исчезновении своего родственника из казённой квартиры, предоставленного тому Приказом царской библиотеки. Господин Иммануил заимел известность при неоднозначных… Тебя укачивает, милый?
– Добро пожаловать в Изымиречной край, – осведомил проводник, когда поезд застопорился. – Прибытие в точности до биения сердца.
Станция «Изымиречная» находилась под землёй, кроме перрона и смотрителя, махающего фонарём, мальчик ничего не разглядел. Недолгая остановка не предоставила нового пассажира. Проводник подал горячий увар, и поезд продолжил путь.
Потеряв меру времени, Лев изнемогал от ожидания. Пару раз Баба Яра пыталась подбодрить, а он отвечал ей невпопад. Только вновь вспыхнувшие в иллюминаторах краски успокоили его. Поезд прибыл в Край Собора.
Состав, поднатужившись, взобрался на холм, и к небу поднялась тяжёлая, тёмная башня, похожая на изломанный трезубец. Теперь, куда бы ни завернула железная нить, величественное строение оставалось в видимости.
– Поставь башню Собора в центре Златолужья, и единственным местом, куда не заглянет назойливый трезубый силуэт, будет её же крыша. И передай Вию с Климом, чтобы не удумали с неё летать. Их не только исключат, так я отшлёпаю как следует, – пригрозила Баба Яра.
Вскоре поезд остановился у одинокого домика. Полнотелый смотритель приветствовал новоприбывших на перроне.
– Прошу, не забывайте свои вещи! Служба маревой дороги не несёт за них ответственности! – огласил смотритель.
Лев удивился, увидев, как из вагонов вываливались с полтора десятка чаровников и едва ли не каждый обременённый огромным скарбом. В основном это были молодые ребята и одинакового между ними были не только сюртуки и платья, но и спешность, с какой они надвигались на смотрителя.
Баба Яра придержала Льва в конце очереди, образовавшейся у выхода с перрона. Смотритель зарывался в документы новоприбывших, одобряя приезд ударом широкой печати. Когда настал черёд пассажиров первого класса, покрасневшие вмиг щёки мужчины затрепетали, как желе.
– О–о! Госпожа… – вымолвил смотритель и машинально снял свой кепи.
– Добрый день, дражайший Остап, – Баба Яра одарила его светлой улыбкой. – Вы всё такой же, время и труд вас бережёт. Хотя позвольте поспорить, сегодня смахнули с себя седьмой пот.
– Мне ли жаловаться, госпожа. День Открытия Врат в Соборе – тот редкостный случай, когда мне удаётся отработать, как подобает. Летом день ото дня не отличишь. Никакой гость к нам не жаловал.
– Вижу, ваша избушка совсем окосела, – Баба Яра указала на домик с облупленной синей краской на стенах.
– Не судите строго, госпожа. Вкладываю в неё все силы и монеты из собственного кармана, – обелился толстячек, теребя кепи. – Боюсь, распри нашего руководства и глав Собора продержатся дольше, чем стены моего поста.
– Видимо, отчуждённость Собора от остальных Осколков не ослабилась.
– Разладилось пуще прежнего, моя госпожа, – едва ли не шёпотом произнёс Остап и внезапно вспомнил о наличии второго путника. – Не сочтите за нахальство. Могу ли я узнать, что привело вас в Край Собора спустя столько лет? Неужели вы привезли своего подмастерье?
Баба Яра погладила по волосам Льва затем, чтобы вселить в него уверенность или же найти подходящее ему представление.
– Я лишь бывший наниматель этого юнца. Желаю убедиться в том, что моему работнику будут обеспечены по прибытии в Собор все условия. Вот ознакомьтесь с нашими документами.
– Нет нужды, госпожа.
– Вы пренебрегаете своими обязанностями? – со всей серьёзностью вопросила Баба Яра.
Смотритель покраснел пуще прежнего и, нахлобучив на голову кепи, принялся за связку бумаг.
– Всё в порядке, – сообщил позже Остап.
Часы на столбе, у которого прошла проверка, затрезвонили, и поезд, выдув из-под себя облако пыли, двинулся в обратный путь.
– Так и быть, подожду следующей отправки, – сказала старушка. – Ещё успею промочить горло травяным настоем хозяйки Гуслины.
Баба Яра указала Льву на симпатичные постройки, расположенные в лесочке. По ярким вывескам легко определялись лавки и постоялый двор.
– Поезд прибудет ровно в два, госпожа, – отчеканил Остап и достал отточенным действием часы, похожие на будильник. – Вам же известно, в день открытия врат добавляются рейсы со смежных станций.
– Всё же придержите для меня поезд.
– К сожалению, не в моих силах, госпожа, – ответил Остап, напустив на себя вид человека дела.
