Читаем без скачивания Третий флот - Василий Кленин

— Никак его не звали. Нечестивец он, зачем тебе имя нечестивца? Только и помнят его титул — бхра Викрабхуми. Этот подлец взял в жены сестру Викрамавардханы. Вошел в семью его отца… И вынашивал тайные планы. Так вышло, что почти сразу умерли и правитель-бог и Виджаяраджаса. Подлый бхра Викрабхуми стал жить своей волей, он и других стал подначивать не чтить нового прабху-бхатара. Даже его собственного сына переманил на свою сторону — а тот стал бхра древней долины Тумапель. Дальше — воины начали ходить в земли друг друга, как во вражеские. Грабить…

Капитан запрокинул голову и одним махом допил остатки из кружки.

— Больше двадцати лет назад это было. Я только-только начал топтать палубу боевого корабля… Именно тогда и прибыли к Яве посланники империи Мин. Моря Нусантары впервые увидели Золотой флот Чжэн Хэ. И тогда же достославный Викрамавардхана устал это терпеть! Собрал воинов, двинулся на восток, занял все долины подлого изменника, захватил столицу бхра Викрабхуми — злосчастный Лумаджанг. И что же он там увидел⁈ Посланников империи Мин! Подлые минцы явились к злокозненному бхра Викрабхуми с официальным посланием от их императора, а к истинному правителю-богу не явились!!!

Как кружка уцелела от удара по столу — непонятно. Но грохнул капитан ею от всей души.

— Конечно, он перебил их всех! Бхра Викрабхуми бежал в другие земли, где местный бхра его обезглавил… А весь центр и восток снова полностью соединились под властью правителя-бога.

Шаман снова стал что-то быстро писать на столе, но Гванук и сам догадался.

— Погоди! А запад?

Бумисакан задумался.

— А что запад? Запад всегда был западом. Там живут сунда со своими махараджами. Лишенными нашей благодати.

— Всегда? То есть, Маджапахит покорил десятки островов вовне, но не контролирует всю Яву?

— Жалкие и глупые сунда, — Бумисакан стремительно терял всё свое накопленное благодушие. — Они возжелали лишиться истинной благодати — вот пусть и страдают. Хотя, они уже были практически в наших руках… Помнишь, я рассказывал тебе о старом владыке Раджасанагаре? Когда-то тот не только был жив, он был еще и молод. И предложил сундскому махарадже Бадуге отдать за него дочь Питалоку. Тот, известное дело, обрадовался — еще бы, за самого правителя-бога его дочь пойдет, да не наложницей какой-нибудь. Собрался и поехал в Маджапахит. Уже всё дело шло к свадьбе, как вдруг старый Бадуга взбеленился. Не хочу, мол, вашего обряда, не хочу, чтобы через мою дочь вся Сунда к Раджасанагаре отошла. Такая у них гордыня взыграла, что даже окруженный нашими воинами махараджа не смирился. Так все и погибли. А Питалока с собой покончила.

— А вы захватили Сунду?

— Нет. Сунды стали служить малолетнему царевичу Нискале Вату Канчале.

— С пацаном не справились? — не удержался Гванук.

— Не лезь в то, в чем ничего не понимаешь! — рыкнул капитан. — Сунда всегда сами по себе. Видно, их боги разумом обделили.

— А с тем мальчишкой что стало? С Канчалой.

— А что с ним станется? — буркнул Бумисакан. — Правит…

— Ты же говорил, это черт знает когда было! — изумился полковник О.

— Давненько, — хмыкнул капитан. — Я еще и не родился. Канчала уже 60 лет правит Сундой.

— Получается, в Сунде до сих пор правит махараджа, у которого вы подло убили отца и сестру?

— Чего? — заревел капитан. — Ты дурной совсем? Я же не так всё тебе объяснял!

— Дурной я, правда твоя, — улыбнулся Гванук. Встал резко, запустил руку в карман и вынул целую пригоршню серебра. — Спасибо за разговор, Бумисакан. Вот, выпей от души и людей своих угости.

Весь следующий день он провел в Цитадели, яростно споря с Ли Чжонму, а потом — гоняя вестовых по всему острову. Новым утром сам явился во дворец старого раджи, представился послу Джахавурупане и пригласил его на воинские учения. Разумеется, тот согласился. Ведь посол всегда еще и немного шпион.

Роскошный паланкин понесли к полигону. За два ли вдоль дороги выстроились солдаты Армии Старого Владыки. Здесь были Головорезы, Стеновики, самураи Ариты — самые лучшие, нарядные и увешанные доспехами. Доспехи в этом краю мира были не особо распространены — больно жарко в них воевать. Люди генерала и сами старались их пореже использовать, но сегодня все нацепили на себя по максимуму.

На полигоне из дерева наскоро соорудили какую-то непонятную конструкцию, а вдоль южного края уже выстроились 30 орудийных расчетов — всё, что за сутки удалось собрать со всего острова и даже снять с некоторых кораблей. Канониры с утра уже разок-другой пристрелялись, так что, едва дождавшись, когда вельможный посол вальяжно вывалится из паланкина, гордо пройдет на почетное место и усядется в ротанговое кресло, Гванук выступил вперед и зычно отдал приказ на мелайю (чтобы посол мог понять):

— Приказ: уничтожить и захватить вражеское укрепление!

Чахун довольно крякнул, поправил боевой пояс большими пальцами и выкрикнул:

— Пли!

Псы дружно приложили запальники — и грохнуло так, что, казалось, небеса опрокинутся. Гванук всех вокруг предостерёг заранее, и только поэтому батарея не заржала в голос, когда перепуганный до смерти посол отпрянул назад и перевернулся в своем кресле. Слуги подняли Джахавурупану, и посол увидел, как полигон расчистился от дыма, а деревянная крепость на его глазах превратилась в деревянный фонтан. Гванук приказал внутри конструкции заложить несколько бочонков с порохом, чтобы взрыв оказался еще зрелищнее.

А к крепости уже выдвигались ровные прямоугольники рот полка Стены. Вышколенные копейщики виртуозно показывали сложнейшие маневры, причем, их командир Ли Сунмон даже не находился среди своих. Он стоял здесь же, на батарее и передавал приказы с помощью труб и знамен. Защитниками крепости выступали Головорезы. Пока молодые роты их щитоносцев стянули фронт Стеновиков учебным боем, старые гренадеры начали окружение с флангов. На помощь копейщикам кинулись бойцы Ариты. Их было немного, самурай отобрал лишь ниппонских «стариков», которые могли показать красоту мечевого боя. По сценарию ветераны двух полков должны были собраться на переднем крае полигона и показать послу всю ярость «кровавой свалки» вблизи.

И они показали!

«Сегодня в лазареты приведут немало побитых бойцов» — усмехнулся Гванук, глядя, как старые соратники из кожи вон лезут, чтобы показать, чей полк лучше.

Маджапахитского посла доставили в его покои в весьма подавленном состоянии. «Я покажу ему нашу огневую мощь; покажу умение управлять боем и всю нашу ярость! — объяснял Гванук свой план генералу Ли. — Чтобы знали, что их ждет в случае войны». Ли Чжонму не хотел показывать возможности пушек, но полковник О настоял. «Надо, мой генерал. Пора этому миру понять, кто к ним пришел.