Читаем без скачивания СМЕРШ в тылу врага. Зафронтовая работа военной контрразведки - Юрий Ленчевский

Щетникова разоблачили быстро. Он выдавал себя за писаря штаба морской бригады.

Навели справки в штабе бригады. Писаря по фамилии Щетников, разумеется, не оказалось. Чекисты убедились, что все обнаруженные у неизвестного документы являются фиктивными. Продолжая изучать их, контрразведчики обратили внимание на четыре командировочных предписания для ефрейтора Щетникова. Одним из них предусматривался выезд его на передний край обороны для уточнения данных о личном составе подразделений. По другому он должен был ехать в штаб 50-й морской бригады для получения личных дел комсостава. Третье предписание было выписано для следования в другую воинскую часть на инструктаж по противохимической подготовке.

Наиболее интересным был четвертый документ. Он гласил: «Ефрейтору Щетникову предписывается доставить под конвоем в Особый отдел Приморской оперативной группы рядового Букина, пытавшегося перейти на сторону противника». Из этого документа вытекали два важных обстоятельства. Первое — у Щетникова, очевидно, был напарник. При проверке это подтвердилось. Было установлено, что бойцы боевого охранения, заметив приближавшегося к ним неизвестного с оружием, увидели и его напарника. Он осторожно передвигался вслед за направляющим. Затем начал отставать и наконец повернул обратно. Чтобы не спугнуть лазутчика, двигавшегося впереди, наши бойцы, находившиеся в секрете, огонь по его напарнику не открывали.

Второе обстоятельство оказалось не менее важным.

Вспоминал полковник Гончаров:

— В ходе изучения текста командировочного предписания Щетникова мы обратили внимание на слова: «Доставить Букина в Особый отдел. Ведь уже три месяца, как после реорганизации наши органы называются отделами контрразведки «СМЕРШ». Выходит, фашистская разведка до сих пор этого не знает. Иначе они не поставили бы своего агента на грань провала. Несомненно, это грубый просчет абвера. Но загадки, и подчас довольно трудные, он все еще продолжает нам загадывать. Как только был задержан Щетников, перед нами встал нелегкий вопрос: с какой целью он пробился на плацдарм?

На первом допросе Щетников пытался утверждать, что он оказался на Ораниенбаумском плацдарме, стремясь после бегства из фашистского плена попасть к своим. При этом отрицал, что при переходе нейтральной полосы с ним был напарник. Однако под тяжестью неопровержимых улик признал, что данные показания не соответствуют действительности, что на самом деле он — агент шпионского центра «Марс».

Щетников рассказал, что он, красноармеец, в сентябре 1941 года во время ожесточенных боев под Петергофом попал в плен. Не веря в победу советских войск, дал согласие вербовщику абвера на выполнение заданий фашистской разведки. Окончил разведывательную школу «Марса» в Валге, после чего находился в распоряжении этого шпионского центра. В июле 1943 года вместе с напарником был доставлен в поселок Сиверский в абвергруппу-112. Вскоре прибывший из Пскова капитан абверкоманды-104 переправил их на нейтральную полосу для проникновения на Ораниенбаумский плацдарм. При подходе к позициям советских войск напарник от него отстал. Видимо, вернулся на немецкую сторону.

На вопрос, какое задание они получили в абвере, Щетников ответил:

— Установить войсковые соединения, прибывшие на плацдарм за последнее время, и места их сосредоточения. Собрать сведения о состоянии железной и шоссейной дорог на плацдарме, о перевозках по ним войск и воинских грузов.

Эти данные агенты должны были собирать путем личного наблюдения и в разговорах с советскими военнослужащими, передвигаясь по территории плацдарма в соответствии с выданными им командировочными предписаниями. Отвечая на вопрос о дальнейших замыслах абвера против советских войск, Щетников сообщил:

— Когда нас с напарником отправляли из Пскова в поселок Сиверский, в абверкоманде-сто четыре находилось около сорока агентов, подготовленных к заброске в распоряжение и из коммуникации войск Ленинградского и Волховского фронтов.

Разоблачив абверовского агента Щетникова, полковник Гончаров из его показаний сделал следующие выводы:

— До последнего времени, — сказал он, — фашистская военная разведка забрасывала к нам на плацдарм агентов с самыми разнообразными заданиями. Главным был сбор сведений о численности и вооружении действующих воинских частей, о местах дислокации штабов, складов и баз, о средствах противовоздушной обороны. Некоторым агентам поручалось провоцировать отдельных бойцов на переход к противнику. Задание, полученное агентом абвера Щетниковым, — первое в своем роде.

Из его содержания вытекало, что после разгрома гитлеровцев под Сталинградом и прорыва вражеской блокады Ленинграда фашистское командование считает вполне возможным осуществление наступательной операции войск Ленинградского фронта в целях полного снятия блокады. Более того, гитлеровские генералы полагают, что немалую роль в этой операции будет играть Ораниенбаумский плацдарм. Вопрос этот для командования группы армий «Север» настолько важен, что оно, безусловно, будет настойчиво добиваться от приданных ему органов абвера, и в первую очередь от абверкоманды-104 получения проверенных данных о положении на плацдарме, о мероприятиях нашего командования по подготовке возможного наступления. Естественно, что нам следовало ожидать от противника усиления шпионской деятельности на территории плацдарма. Судя по показаниям Щетникова и некоторым другим данным, абверкоманда-104 располагала для этого большими возможностями. Все это обязывало нас, чекистов ПОГ, к оперативным действиям.

В управлении контрразведки «СМЕРШ» дотошно уточняли задания гитлеровцев Каращенко.

Готовя Каращенко к заброске в расположение войск Приморской оперативной группы, капитан Фиш вручил ему фиктивные документы на имя командира саперной роты 71-й отдельной морской стрелковой бригады ПОГ капитана Давыдова, разъяснил задание, тщательно проинструктировал. Затем переправил через линию фронта на Ораниенбаумский плацдарм.

— К чему сводится задание?

— В течение восьми-девяти дней разведать, не прибывают ли в состав Приморской оперативной группы новые войсковые соединения. Если прибывают, то выяснить их номера, где и когда они комплектовались, фамилии командиров. Эти сведения собирать путем личного наблюдения и в разговорах с советскими военнослужащими.

Каращенко сообщил, что ему стало известно о намерении абверовцев направить в ближайшие дни в район Новгорода двух агентов с заданием по сбору шпионских сведений о войсках Волховского фронта. Агенты, имея на вооружении пистолеты и гранаты, будут переправлены в советский тыл на резиновой лодке через озеро Ильмень.

Чекисты оказали свое доверие Каращенко не сразу. Люди точного расчета, они должны были в короткий срок убедиться, что посланец абвера действительно остался в душе патриотом Родины, что при встрече лицом к лицу с искушенными мастерами шпионажа он выдержит перекрестные допросы и не поставит под удар весь план командования Ленинградского фронта по дезинформации противника. Прежде чем доложить Военному совету о целесообразности возвращения Каращенко в логово врага, у чекистов не должно было остаться ни малейших сомнений в успешном исходе задуманной операции.

Контрразведчики фронта — капитан В.Н. Маковеенко и начальник подразделения подполковник П.А. Соснихин умело решили эту трудную задачу. Несмотря на сложность осуществления оперативных мероприятий в блокированном Ленинграде, они в сжатые сроки тщательно проверили все показания Каращенко по ранее собранным материалам о деятельности оперативных и учебных подразделений абвера, приданных группе армий «Север».

С помощью московских чекистов разыскали документы, характеризовавшие Каращенко по службе в довоенные годы. Установили местожительство его семьи (о ее судьбе Мокий Демьянович не знал с первого дня войны) и сообщили ему об этом. В процессе работы с Каращенко убедились, что он, испытавший на себе все ужасы пребывания в лагере Саласпилс, горит ненавистью к фашистам.

Чекисты учитывали, что Каращенко — выходец из бедной крестьянской семьи, получил идейно-политическую закалку за многие годы службы в Красной Армии и пограничных войсках, обладает положительными качествами.

Опытный контрразведчик, в прошлом пограничник подполковник П.А.Соснихин из обстоятельных бесед с Каращенко вынес убеждение, что бывшему командиру пограничных войск можно доверить выполнение ответственного задания.

В итоге было принято решение — предложить Каращенко отправиться в логово врага в качестве советского разведчика с важным заданием командования. Военный совет фронта одобрил замысел чекистов.

Предложение о возврате в тыл врага Мокий Демьянович встретил с должным пониманием и готовностью приложить все силы для выполнения ответственного задания.