Читаем без скачивания Сокровище троллей - Ольга Голотвина

Челивис не мог без ухмылки глядеть на то, как рыжие сестры взялись за беглого жениха.

Каждая старалась не оставлять Намиэла наедине с соперницей. Каждая умиленно вспоминала детство и дружные игры. Каждая прихорашивалась и улыбалась так, что у Челивиса сердце словно срывалось в пропасть.

И обе совершали, на взгляд Челивиса, непростительную ошибку.

Да, философствовал игрок, женщина может вести борьбу за мужчину, который ей нравится. Но делать это она должна так, чтобы мужчина был уверен: это он добивается любви женщины. Мужчина должен быть охотником, а женщина — дичью. А если красотка идет на своего избранника, как таран на ворота замка, то избранник в лучшем случае опешит, в худшем — даст деру. Исключение составляют матерые развратники, которым все равно, чье именно мягкое, теплое тело рядом в постели…

Похоже, они не знали об этом, милые девочки, выросшие на корабельной палубе.

Ни ради каких кладов Челивис не согласился бы пропустить такой спектакль. Тролли стерегут сокровища уже пятьсот лет? Вот и еще пару деньков постерегут.

Именно это и заявил игрок недовольному его бездействием Дабуншу. И добавил, что намерен проследить за главным соперником — Намиэлом — и выяснить, не известно ли тому что-то сверх того, что указано в копии документа.

Дабунш недовольно заворчал. Тогда Челивис перешел в наступление и потребовал карту. Он, мол, намерен более вдумчиво изучить указания пути.

Дабунш скорчил гримасу, но карту отдал. И Челивис с полным правом — вроде как человек при деле! — продолжал лодырничать и незаметно приглядываться к рыжим красоткам.

Он быстро обнаружил, что Эшуаф тоже очарован творящимся действом. Крутится вокруг, охотно встревает в разговор, а зверушка на его плече трясет бурым брюхом да чавкает.

Когда Аймара, умиленно чесала Пузатику бок, Эшуаф сказал негромко (Челивис, делавший вид, что углублен в чтение, услышал эти слова):

— Ясная госпожа, ваша сестрица предложила вашему жениху прогулку по лесу.

А позже Челивис заметил, как Эшуаф что-то шепчет на ушко Маринге (игрок уже научился различать близнецов). И Маринга при этом кинула на сестру выразительный взгляд.

Укротитель их подзуживает? Развлекается так, да?..

Когда солнце медленно начало путь к вершинам сосен, Эшуаф заявил, что посидит у себя в комнате. И вдруг предложил Намиэлу составить ему компанию — перекинуться в «радугу», поболтать.

Замученный жених вцепился в предложение, как тонущий моряк — в обломок мачты.

Сестры, которые не могли без приглашения сунуться в мужскую компанию, разочарованно остались в трапезной.

Впрочем, вскоре Аймара повеселела: вернулся сотник Литисай и поинтересовался: не хотят ли девушки послушать о том, как он ездил в деревню Топоры и что там узнал про троллей и Подгорных Тварей.

Аймара согласилась, но потребовала, чтобы беседа шла во дворе: трапезная ей успела надоесть. Сотник счел это отличной идеей. А Маринга фыркнула, заявила, что лучше почитает у себя в комнате, и поднялась наверх. Аймара показала ей в спину язык, сдернула с гвоздя у двери свой плащ и, выскользнув за дверь, застучала каблучками по крыльцу. Весьма довольный Литисай отправился за нею следом.

Челивис улыбнулся, пересел поближе к жестяному светильнику в виде рыбки и развернул свиток. Но мысли его уплыли от извилистых линий на пергаменте и направились путями еще более извилистыми.

Вокруг него, Челивиса, тоже порой крутились женщины. Тоже ревновали, злились, даже дрались меж собой… когда у него водились деньги.

А эти — тоже из-за денег? Ой, вряд ли! Упрямство — да. Нежелание уступить сестре — да. Ох, дурехи, с вашей красотой да с вашим приданым можно добыть мужа куда лучше этого запуганного суслика!

А он, Челивис… сможет ли он когда-нибудь накопить столько денег, чтобы посвататься к хорошей девушке и зажить спокойно и мирно? Вряд ли! Судьба ведет его на поводке. Подбросит выигрыш — и сразу отберет. А без денег — кому он нужен, бродяга-игрок? Всю жизнь в скитаниях, всю жизнь постоялые дворы, всю жизнь полутемные трапезные… жестяные светильники… светильники…

Разумеется, Челивис задремал. Иначе услышал бы, как она подошла и села рядом на скамью.

Игрок встрепенулся, сон разом пропал. Как они близко, эти глаза с сине-зеленым отливом!

Девушка смущенно сказала:

— Я не хотела беспокоить господина. Собиралась только зажечь от светильника свечу. Она погасла, а служанка куда-то убежала.

В Челивисе тут же пробудилась галантность:

— Что ясной госпоже Маринге угодно приказать мне? Зажечь свечу, чтобы барышня не обожгла пальчики? Или сходить на поиски служанки?

— О-о! А почему господин решил, что я — Маринга? — лукаво удивилась красавица. — Может быть, я — Аймара?

— Вот этот жест… госпожа левой рукой отбрасывает волосы назад, — объяснил Челивис. — А барышня Аймара теребит ожерелье. Правой рукой. У вас обеих агатовые ожерелья. Полагаю, вы нарочно одеваетесь одинаково и носите одинаковые украшения. Но спутать вас нельзя.

Маринга растерянно коснулась агатового ожерелья.

— И в самом деле… Какая наблюдательность! Но служанку, спасибо, искать не надо. Она наверняка там же, где и кучер. Он сразил нашу Бириту своей отвагой, когда на нас налетели разбойники.

Челивис уже слышал, что на карету по пути к постоялому двору напали грабители. Он захотел услышать подробности — и Маринга охотно начала рассказ. Повествовала она весело, ничуть не хвалясь своим героизмом, но Челивис с каждым словом все больше восхищался бесстрашной девушкой. Ему вспомнился рассказ Намиэла о двух девочках, сумевших справиться с шайкой похитителей.

— А мой господин здесь проездом? — спросила Маринга, окончив рассказ.

— Нет, я приехал поохотиться.

Маринга вскинула остренький подбородок и скорчила гримаску, которая умилила бы Челивиса, не будь она такой насмешливой.

— В здешних краях? Я-то думала: Намиэл — идиот, что сюда для охоты приехал… Выходит, ошибалась? Ах, какая я глупая!..

Терпеть издевательские нотки в голосе красавицы было немыслимо. Челивис позабыл об осторожности.

— Я охочусь на дичь с золотой шкуркой, — сказал он веско. И пальцы, незаметно для него самого, коснулись лежащего на столе пергаментного свитка.

— О-о, — весело пропела Маринга, — желаю удачи!

Даже не попыталась ни о чем расспросить! Конечно, Челивис ничего бы и не рассказал… но так приятно было бы отбивать атаки на свою тайну.

Девушка повертела в пальцах толстую восковую свечу.

— Я и забыла, зачем пришла.

Челивис учтиво взял у нее свечу, встал, потянулся к светильнику.