Читаем без скачивания Дикие лошади. У любой истории есть начало - Джаннетт Уоллс

Вода, в которой купались дети сегодня, могла прийти из Африки или с Северного полюса. Возможно, эту воду когда-то пил Чингисхан, святой Петр или Иисус. Может быть, в этой самой воде принимала ванны Клеопатра. Кто знает, может, этой водой поил своего коня вождь Крейзи Хорс.[19] Вода бывает не только жидкой, но и твердой, то есть льдом. Иногда вода может быть мягкой и падает с неба в виде снега. Воду в облаках и тучах можно видеть глазом, но невозможно измерить ее вес. Когда вода находится в виде газа и витает в воздухе, как души умерших, она является невидимой. Джим говорил, что вода — это великое чудо. От воды пустыня расцветает, но избыток воды способен превратить плодородное поле в болото. Без воды люди умрут, но вода способна нас и убить. Именно поэтому мы не только любим и жаждем воды, но и боимся ее. Никогда не относитесь к воде, как к чему-то должному. Берегите ее. И бойтесь ее.

Обычно дожди шли в апреле, августе и декабре, но на второй год нашей жизни на ранчо в апреле с неба не пролилось ни капли. В августе и декабре дождей тоже не было. Началась засуха. Почва ранчо растрескалась, земля стала легкой, и ее уносил ветер.

Каждое утро Джим с озабоченным выражением лица слушал прогноз погоды в надежде на то, что будет дождь. После этого мы шли проверить уровень воды в Большом Джиме. Стояли прекрасные дни, небо было бесконечно синим, но мы не ощущали радости от хорошей погоды. Стоя на берегу пруда и наблюдая, как он мелеет, мы чувствовали отчаяние и беспомощность. Вскоре пруд обмелел настолько, что стало видно его дно. Потом вода совсем исчезла, и на дне осталась грязь. Потом высохла и растрескалась грязь. Трещины на дне стали такими большими, что в них можно было засунуть руку.

Джим предчувствовал наступление засухи. Он вырос в степи и знал, что сильная засуха случается каждые 10–15 лет. Джим резко уменьшил поголовье стада, продав телок и быков и оставив только самый здоровый скот. С началом засухи нам пришлось возить воду на ранчо. Мы с Джимом запрягали лошадей в крытую повозку переселенцев, заводили машину и ехали в расположенное в тридцати километрах от нас поселение Пика, которое находилось на железной дороге, идущей до Санта-Фе. Сюда по железной дороге цистернами привозили воду. Мы загружали в повозку и в машину старые бочки из-под горючего и двигались назад к ранчо. Повозка скрипела от тяжести. На ранчо мы выливали содержимое бочек в Большого Джима.

Мы ездили за водой два раза в неделю. Мы, черт возьми, чуть спины себе не надорвали, когда грузили и разгружали эти тяжелые бочки, но спасли стадо, хотя на многих ранчо скот вымер, и их владельцы обанкротились.

В августе следующего года начались дожди. Эти дожди были такими сильными, что были похожи на потоп, такого мы еще никогда не видели. Мы сидели за кухонным столом, к верхней части которого кнопками был пришпилен линолеум, и слушали, как дождь барабанит по железной крыше. В отличие от остальных дождей, этот не закончился через полчаса. Дождь лил, не переставая, и звук воды, бьющей по крыше, начал меня раздражать. Вскоре Джим начал волноваться по поводу того, что плотину может прорвать, вода размоет берега пруда, и он разольется. Тогда мы потеряем всю воду.

Джим один раз вышел на улицу и вернулся, сообщив, что пруд еще не вышел из берегов. Прошел час, но дождь продолжался. Джим снова вышел к пруду, и, вернувшись, сказал, что надо что-то делать, иначе не миновать беды. Впрочем, у него уже был готов план действий. Мы должны прорыть канавы от каналов, по которым вода стекала в Большого Джима, чтобы пруд не вышел из берегов. И сделать все это мы должны были в самый разгар бури под проливным дождем. Чтобы прорыть канавы, надо было запрягать старую лошадь першеронской породы по имени Бак в плуг, которым мы будем проводить водосточные канавы.

Джим надел непромокаемый плащ, я надела парусиновый плащ, и мы вышли под дождь. Лило как из ведра, и почти сразу вода стала затекать за воротник, рукава и спина намокли, и в ботинках начало хлюпать. Я поняла, что в такой ситуации бесполезно даже думать о том, чтобы остаться сухими.

Внутри амбара было темно. Мы долго не могли найти упряжь, которой уже много лет не пользовались. Старый Джейк незадолго до этого подвернул здоровую ногу, упав с лошади, и теперь ковылял еще сильнее обычного. Он начал громко переживать по поводу того, что пруд может выйти из берегов и смоет весь скот, и я приказала ему заткнуть рот. Мы и без него прекрасно знали, чем этот дождь может закончиться, поэтому надо было не каркать, а собраться и иметь трезвую голову.

Я предложила Джиму привязать плуг к пикапу. Я буду за рулем, а он пойдет за плугом. Джиму понравилась моя идея. Старый Джейк не мог нам ничем помочь, поэтому мы оставили его волноваться в амбаре, но решили взять с собой детей. К тому времени вода во дворе перед домом стояла по щиколотку. Дождь был такой сильный, что едва не сбил Роз-Мари с ног, и Джим взял ее на руки. У меня в руках была деревянная коробка, в которую я положила маленького Джима. Мы двинулись к машине.

Из сарая, в котором хранились инструменты, Джим принес плуг с цепями и бросил их в кузов автомобиля. Мы доехали до невысокого возвышения над плотиной, прикрепили плуг к сцепке сзади автомобиля, я села за руль и поставила коробку с маленьким Джимом на пол кабины, чтобы она не болталась по салону.

Я посмотрела в зеркало заднего вида, но дождь был таким сильным, что я практически не видела Джима. Я попросила Роз-Мари встать на сиденье, высунуть голову в окно и слушать указания, которые дает отец. Джим что-то кричал и жестикулировал, но из-за шума дождя и из-за того, что из-за него было очень плохо видно, я не могла понять, что от меня хочет муж.

«Мам, я его не слышу», — пожаловалась Роз-Мари.

«Решай ситуацию, как можешь, — сказала я ей. — У нас нет никакого другого выбора».

Я попыталась ехать как можно медленней, но Chevrolet дергался и шел рывками, которые выдергивали плуг из рук Джима. От этих рывков Роз-Мари упала в коробку, в которой лежал маленький Джим. В земле оказалось много мокрых камней, на которых колеса начинали прокручиваться, а потом, когда появлялось хорошее сцепление с землей, машина делала резкий рывок.

Мы с Джимом знали, что времени у нас в обрез, и матерились, как пьяные матросы. Роз-Мари падала и снова взбиралась на сиденье, с которого пыталась разобрать слова и жесты Джима, чтобы передать их мне. Наконец, я поняла, что, поставив передачу, потом тихонько нажав на газ, и потом снова передачу выключив, можно заставить машину сдвинуться вперед всего на несколько сантиметров. Так мы постепенно прокопали четыре канавы, которые отводили воду от плотины для того, чтобы ее не прорвало.