Читаем без скачивания Правитель страны Даурия - Богдан Сушинский

– Я хочу задать вам вопрос, который интересует японскую военную полицию, – молвил он, когда страсти за стеной наконец угасли и ему позволено было войти в атаманскую «опочивальню».

– Задавай, коль пришел, – великодушно позволил хозяин, поудобнее устраиваясь на диване с бокалом вина в руке.

– Подтверждаете ли вы, господин генерал, что женщина, арестованная у гостиницы, пыталась убить вас? – хотя вопрос был обращен к Семёнову, однако смотрел гость на Сото. И не только потому, что она выступала в роли переводчицы. Юный лейтенант все еще не мог избавиться от впечатлений, вызванных созерцанием недавних эротических сцен.

– Подтверждаю. Она пыталась произвести несколько выстрелов в меня и в госпожу Сото. Теракт оказался неудачным только потому, что госпожа успела разрядить её оружие.

– Госпожа Сото – ваш телохранитель?

– Нет, это я тело хранитель, – раздельно произнес генерал две части этого слова, – госпожи Сото. Такой расклад вас, офицер, устраивает?

Атаман заметил, как японец подсматривал недавно за ними, и теперь воинственно, сугубо по-мужски, поддразнивал.

– Вполне, – поиграл скулами лейтенант, переведя взгляд на Семёнова, в то время как сама девушка, склонив голову и полностью скрыв лицо густыми волосами, то ли смеялась, то ли подавляла природную стеснительность.

Достаточно было атаману перехватить этот взгляд, чтобы понять: перед ним – молодой японский самурай, глубоко презирающий каждого, кто осмеливается на этой земле перечить японцу или хотя бы не соглашаться с его мнением. В Маньчжурии генералу уже не раз приходилось сталкиваться с подобными, поэтому он знал, сколь агрессивны и мстительны они обычно в своих имперских амбициях и юношеском максимализме.

– В таком случае доложите своему командованию, что оно поступит благородно, сообщив о бдительности и мужестве лейтенанта контрразведки Сото её непосредственному руководству.

– Лейтенанта контрразведки?! – не смог скрыть своего удивления офицер полиции. – Эта госпожа – из кемпейтай? – переспросил он, полусогнувшись в поклоне.

– Так, что вас еще интересовало в связи с террактом задержанной ранее дамы? – атаман не стал убеждать посетителя в армейской принадлежности своей возлюбленной, считая это унизительным.

Лейтенанту понадобилось какое-то время, чтобы уже во второй раз за время встречи прийти в себя. То, что с русским генералом столь раскованно может вести себя японская проститутка, с этим смириться он еще как-то мог. Но чтобы так вела себя офицер контрразведки!.. Это в сознании самурая-полицейского никак не укладывалось.

– Может ли полиция считать, что та женщина пыталась убить господина генерала из ревности? – с трудом приходил он в себя, искоса поглядывая на голые щиколотки Сото, полулежавшей на расстеленной у стены циновке.

– Нет, поскольку во время теракта я видел эту стерву впервые, – резко ответил Семёнов.

– Вы считаете, не может?

– Сей момент я заявил об этом со всей ясностью, – жестко отрубил атаман, заметив за собой попытку исподволь подражать манере японского начальства, произносящего каждое слово резко, словно выкрик армейской команды, вроде клича «Банзай!», поднимающего в атаку солдат.

– Но, может быть, та женщина тайно была влюблена в господина генерала? Или же вы встречались когда-то давно, в молодости.

– Не смейте задавать генералу дважды один и тот же вопрос! – вдруг гортанно прокричала молчавшая до сих пор Сото.

Никогда прежде Семёнов не видел её лицо столь суровым, если не сказать свирепым. Атаман не исключал, что столь резкая реакция была вызвана не настойчивостью полицейского, а подозрением, будто террористка действительно могла оказаться давней и тайной любовью генерала.

Прежде чем ответить на её замечание, лейтенант долго, соблюдая древние каноны национального этикета[50], кланялся и расточал извинения, а затем неожиданно сухо произнес.

– Я не стал бы уточнять у господина генерала, если бы не знал, что полицейское командование предпочло бы рассматривать стрелявшую в него женщину как решившуюся на это из ревности. Исключительно по данной причине.

Прежде чем перевести эти слова, Сото сочла необходимым выяснить у японца, правильно ли она поняла стремление его командования, и не сомневается ли в достоверности данного толкования сам лейтенант. А затем удивленно пожала плечами, давая знать, что не разделяет подобного мнения.

– Полицейское командование действительно хочет повернуть все дело таким вот образом? – удивленно переспросил, в свою очередь, атаман.

– Именно так, господин генерал.

– Это уже настораживает.

– Понимаю, что вас обеспокоило. К тому же я не обязан был прямо говорить об этом.

Последнюю фразу атаман понял и без перевода и многозначительно переглянулся с Сото.

– Мы не станем сообщать о том, что услышали от вас, – заявил Семёнов. – Поэтому хотелось бы знать: почему полицейское командование не желает видеть в этой женщине террористку?

– Отвечайте, не опасаясь, лейтенант, – мило улыбнулась ему Сото. – Вы будете очень щедро вознаграждены, – добавила она, и мужчинам оставалось лишь фантазировать, какой именно вид «награды» имела в виду эта красавица.

– Так моему командованию было велено, – коротко отчеканил лейтенант. – Больше я ничего не знаю, извините, извините, извините, – откланиваясь в такт каждому слову, пятился он к двери.

– Подождите меня на крыльце, лейтенант, – успела сказать Сото, прежде чем он вышел в прихожую. Она быстро обулась, поправила прическу и, предупредив атамана, что не знает, когда вернется, выпорхнула из комнаты. Однако через несколько секунд голова её вновь появилась в дверях. – Кстати, вы, господина генерала, почему-то никогда не вспоминаете о подпоручике фон Тирбахе.

– О ком?! О Тирбахе?! Пардон, а при чем здесь фон Тирбах?! – вскинул атаман в удивлении брови.

– Курбатов и-вам мало чем способен помочь, поскольку сам является эмигрантом. А фон Тирбах – германца, да, барон; у него теперь свой старинный рыцарский замка.

– Замок свой, что ли? – заинтригованно переспросил Семёнов, поднимаясь и подходя к окну.

– Большой замок, больсая усадьба, да. Надо крепко думать, господина-генерала.

– А по поводу чего тут «крепко думать». Дам задание, выяснят, какова судьба нашего барона. Наверняка, вместе с Курбатовым обучается в какой-то из диверсионных школ рейха.

– Искать надо фон Тирбаха, господина генерала, – сосредоточенно произнесла Сото, сгоняя с лица свою неизменную ангельскую улыбку, – искать и-осень-то крепко думать.

После разговора с лейтенантом полиции главком ожидал услышать от Сото что угодно, только не напоминание о фон Тирбахе, и впрямь всеми – и полковником Родзаевским, и Фротовым, и Бакшеевым… – забытом. А ведь, действительно, после войны барон, если только он, скотина, не зажрется и не зазнается, мог бы на какое-то время приютить его в своем замке, помочь с устройством. Странно только, что Сото неожиданно вспомнила о нем, причем сразу же после угрожающих намеков полицейского.

«А может, плюнуть на все, – с грустью подумал Григорий, – и податься вслед за Сото в Европу?» Тоскливо ему стало в этих краях; какая-то непреодолимая, тюремная тоска одолевала Семёнова всякий раз, когда он обращал свой взор в сторону пограничных высот и хребтов. Никто, вроде бы, свободы его не ограничивал, а чувствовал он себя так, словно давно смотрит на этот мир сквозь решетку камеры смертников.

Семёнов вернулся к столу, налил себе в рюмку коньяка и долго держал её у рта, словно в сосуде этом был не благородный напиток французов, а смертоносная отрава.

«Постой-постой, – вдруг догадался он, мужественно сопротивляясь коньячному искушению, – а не возник ли образ фон Тирбаха только потому, что японка сама намерена воспользоваться услугами барона, как только судьба забросит её в Германию? Так, может, замок новоявленного германца, если только он существует в природе, стал бы действительно на первых порах приютом и для Сото, и для тебя?»…

«Больсой замок, больсая усадьба, да, – вспомнились ему слова девушки. – Надо крепко думать, господина генерала!»…

34

В поисках родственников молодому барону Виктору фон Тирбаху помог сам Скорцени.

Узнав от Курбатова подлинную историю, «внебрачного» барона[51], обер-диверсант связался с кем надо в центральном руководстве гестапо (очевидно, с одним из заместителей Мюллера), и уже через два дня получил неоспоримые доказательства того, что немецкий барон Георг фон Тирбах имеет прямое отношение к тем Тирбахам, коих отец называл Виктору перед его отправкой из России. А самое главное, он дальний родственник «китайскому» генералу фон Тирбаху[52].

Не зная своей германской родни поименно, отец, тем не менее, составил для её представителей рекомендательное письмо, которое, конечно же, могло пригодиться молодому офицеру-диверсанту. Хотя о существовании барона Георга, с которым Виктор познакомился благодаря Скорцени, он то ли вообще не имел никаких сведений, то ли попросту забыл упомянуть его. Как оказалось, старый барон представлял одну из ветвей их рода.