Читаем без скачивания Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8" (СИ) - Симада Содзи

С этими словами смотритель зашагал обратно к входу. Прозвучал глухой щелчок. Вокруг и под ногами загорелся тусклый мрачный свет. В бледных лучах показались оборотень на кладбище и Дракула в переулке.

В музее, где, кроме них, не было ни единого посетителя, пахло пылью и еще чем-то непонятным, наводившим уныние. То ли запах исходил от мастики, которой полировали пол у входа, то ли от восковых фигур. Была в нем какая-то мертвечина.

Детективы не сводили глаз с Леоны, окутанной приглушенным светом. Актриса по-прежнему стояла в трансе. Посмотрев в ту же сторону, что и она, Райан и Льюис увидели за решеткой жуткую худощавую женщину с орлиным носом, на вид среднего возраста; на ней были темные богатые одежды. Леона Мацудзаки глядела на ведьму так, словно готовилась к схватке с ней.

Тут ее голова медленно повернулась, и детективы вздрогнули. Они уже не первую минуту рассматривали страшных восковых кукол, но ни одна из них не наводила на них такой жути. В этот момент они одновременно подумали, что в актрису вселился какой-то дух.

Она как-то странно вела себя. Ее туловище не шевелилось – лишь голова механически поворачивалась, как от электропривода. Пожалуй, так могла бы двигаться одна из выставленных здесь кукол. Хотя детективы не особо увлекались творчеством Баркли, они отметили про себя, что сейчас Леона больше, чем любая из них, напоминает покойницу. Возможно, отчасти виной тому были невероятно красивые черты ее лица. Внезапно ее профиль оскалился в какой-то очень странной улыбке. Леона радостно глядела на клетку с измученной девушкой.

Выйдя из музея восковых фигур, актриса в одиночестве побрела по Голливудскому бульвару. Пьяные и обкуренные негры отпускали в ее адрес похабные шутки.

– Меня прямо-таки напугала ее улыбка, – сказал Райан, следуя за Леоной. – Она действительно слетела с катушек. У нее взгляд как у маньячки, которая прется от убийств.

Льюис молча кивнул.

– Самый страшный убийца из мне известных – профессор университета, которого я встретил в психбольнице в Коннектикуте. Убил двадцать восемь человек – исключительно мальчиков-подростков. При этом имел крайне высокий ай-кью и докторскую степень по физике. Обычно у него был мягкий взгляд, и он весьма складно говорил на философские темы. Правда, иногда на его лице появлялась жестокая улыбка – совсем как у этой актрисы…

– Тоже слышал про него. Противоположным полом совершенно не интересовался, спал только с мужчинами. К тому же его сексуальные фантазии всегда пересекались со смертью. Каждый раз во время близости он едва сдерживал в себе желание убить своего партнера. Эта женщина из той же породы. Побывав с ней в постели, мужчина отправится прямиком на кладбище.

– Да уж, самка богомола… Нельзя вестись на ее внешность.

Леона вдруг зашла в один из магазинов на бульваре. Прибавив шагу, детективы подошли к входу секс-шопа, в витринах которого выстроилась сомнительного вида одежда и атрибутика. Через стеклянную дверь они видели, как вытаращился продавец, поняв, кто зашел к нему. Пока Леона слонялась по магазину, он не сводил с нее взгляда.

Спрятавшись в тени, детективы наблюдали, как она нетвердой походкой вышла из здания и пошла по тротуару. И снова зашла внутрь – на этот раз в клуб для взрослых. Переглянувшись, Райан с Льюисом последовали за ней.

На сцене в лучах софитов сплелись обнаженные тела мужчины и женщины. Хотя свободных мест было предостаточно, Леона не стала садиться и смотрела на них, облокотившись о стену. Здесь она не пробыла и десяти минут: еще до того, как пара перешла к кульминации своего номера, резко развернулась спиной к сцене и направилась к выходу.

Едва она покинула клуб и побрела дальше, как за ней увязался чернокожий мужчина. Ситуация принимала опасный оборот. Леона ускорила шаг, но то же сделал и ее преследователь. Шедшие за ними Райан и Льюис тоже занервничали.

Леона зашла в темный закоулок, словно приглашая своего преследователя. О чем она вообще думала? Подойдя к закоулку, следователи прижались к стенам по бокам и аккуратно заглянули внутрь.

Как и следовало ожидать, Леону крепко схватили со спины. Она пыталась вырваться, однако чернокожий был слишком силен. Несколько раз она попала ему в бок и плечи, однако никакого эффекта это не возымело. Леону приподняли и оттащили за поворот слева. Больше ее не было видно.

Детективы переглянулись. Они не могли решить, нужно ли бросаться ей на помощь. Со стороны все выглядело так, будто она сама его туда заманила. Тихо переступая, они прошли в закоулок. Райан молнией переметнулся к стене напротив, а Льюис прижался к ближайшему углу. Высунув самый кончик носа, они поглядели внутрь.

Закоулок был на редкость грязным – на земле валялись два черных помойных ведра, вокруг был разбросан мусор и черные пластиковые пакеты. Огромный чернокожий мужчина уселся на Леону сверху и, прижимая ее к асфальту, склонился над ней.

Леоне стянули брюки до лодыжек. Показались ее голые ноги и белое белье. Следователи уже были готовы сорваться на помощь, но тут торс чернокожего приподнялся. Его спина в черной футболке распрямилась, словно ширма, и он медленно поднял руки. Сзади детективы разглядели дуло небольшого серебристого револьвера, приставленное к левому виску мужчины.

Чернокожий неохотно поднялся. Приподнимаясь с асфальта, Леона резко дернула револьвером вперед:

– Быстро отошел!

– Эй, милая, да ты чего! Мы же могли хорошо провести время… – сказал он сквозь смех.

– Шлюху себе сними! – огрызнулась Леона, медленно поднявшись на ноги.

– Да остынь, красотка, ты ведь не будешь стрелять со спины?

– Если сейчас же не свалишь, именно это я и сделаю.

Мужчина медленно развернулся и, по-прежнему улыбаясь, пошел в сторону детективов. За его спиной Леона поспешно подтянула брюки. Райан и Льюис юркнули обратно за угол.

Пройдя вперед, негр почуял человеческое присутствие и обернулся. Улыбка спала с его лица.

– Привет, – подал голос Льюис. Тот в ответ фыркнул и пошел в сторону Голливудского бульвара.

Когда они выглянули за угол, то Леона, уже приведя себя в порядок, как ни в чем не бывало пошла вглубь закоулка. Наконец она свернула налево и пропала из виду. Детективам ошибочно показалось, будто там тупик.

Той же шатающейся походкой Леона вернулась по Голливудскому бульвару к музею восковых фигур, уселась в «Даймлер» и тут же сорвалась с места. Шины автомобиля взвизгнули. Заводя «Додж», Райан думал, насколько опасно ездить с такой скоростью в ее нынешнем состоянии.

Свернув по Голливудскому бульвару налево, Леона поехала прямо, а дальше, немного не доехав до бульвара Сансет, резко повернула направо. Когда от бешеной скорости шины уже едва не кричали, «Даймлер» резко замедлился. Преследовать ее было тяжело.

– О чем вообще она думает?

– У нее эмоциональная нестабильность. Все-таки она совершенно больная.

На перекрестке с Ла-Сьенега Леона свернула на Миллер-драйв и поехала вверх по склону. Неужели возвращалась домой? Тут она сделала несколько поворотов налево и начала подниматься в гору, все больше удаляясь от дома. Леона дергала руль то вправо, то влево и, похоже, уже ни капли не понимала, куда держит путь и что собирается сделать.

Наконец «Даймлер» остановился. Райан также остановил «Додж» на некотором расстоянии. Леона замерла на водительском сиденье. Зачем она останавливала машину время от времени?

– Тимоти, открой-ка багажник. Там должен быть бинокль, – попросил Льюис. Райан потянул рычажок внизу.

Сбегав за биноклем, Льюис вернулся на пассажирское место. Пригнувшись к приборной панели, он некоторое время рассматривал «Даймлер». Вдруг как-то поменялся в лице и передал бинокль коллеге.

Пригнувшись к рулю, Райан тоже поглядел на «Даймлер». Поначалу казалось, будто на водительском месте пусто. Взглядом он поискал Леону вокруг машины, однако поблизости никого не было.

Когда Райан перевел обратно взгляд на водительское сиденье, то на этот раз уже заметил силуэт Леоны. Крепко держась за руль, она положила на него голову. Казалось, ее мучила сильная боль. Может, болел живот? Или же она получила травму, когда ее чуть не изнасиловали? Райан заволновался. Однако стоило Леоне повернуться вбок, как он понял, что все его догадки были мимо. Стиснув зубы, она горько рыдала.