Читаем без скачивания Детонепробиваемая - Эмили Гиффин

Тони смеётся:

– Ух ты, пожалуй, наличность мне бы пригодилась. У тебя там лишние пять штук не завалялись? Хочу новые клюшки для гольфа. Или мотоцикл, – добавляет он, становясь в позу байкера.

– Ты не станешь покупать мотоцикл! Они слишком опасны, – восклицает Дафна, на секунду становясь самой собой. Потом она переключается на меня: – Не говори глупостей. Нам не нужны деньги. Но всё равно спасибо за предложение. Ты очень щедрая и заботливая сестра!

Смеюсь и, коверкая слова на деревенский манер, произношу:

– Да ладно, трепаться-то. Слушайте сюда, миссис, я хочу свою сеструху обратно. Что вы такое сделали с моей сестренкой?

Дафна отвечает с коронной интонацией безупречной роботизированной степфордской жены:

– Не понимаю, что ты под этим подразумеваешь.

Потом поворачивается, вытирает руки о передник и берет штопор, который много лет назад подарил Тони Бен, когда мы впервые попробовали сыграть в «Секретного Санту»[8]. В голове не укладывается, что штопор пробыл в нашей семье дольше Бена. Устраиваюсь за стойкой рядом с Тони и кладу себе пирожок. Само совершенство.

– Ладно, – перенимаю я выговор сестры. – Давай по-твоему. Мне очень лестно, что со мной обращаются, как со знаменитостью. Эти крабовые пирожки божественны.

Дафна медленно наливает три бокала красного вина, и когда наконец поворачивается, по её лицу текут слёзы.

Прежде чем я успеваю спросить, в чём дело, она говорит:

– Мы не хотим твоих денег, Клаудия. Но хотим от тебя кое-что другое.

Разом проглатываю кусок пирожка и чувствую тревогу. По какой-то безумной причине на ум приходит, что Дафне нужна почка. Конечно, я отдам ей свою.

– Ты больна? – спрашиваю я, от страха чувствуя слабость. Мысль о том, что одна из моих сестёр умрёт молодой, слишком ужасна.

– Нет, – хрипло отвечает Дафна. – Я не больна, но мои яйцеклетки…

– Твои яйцеклетки? – переспрашиваю я, хотя точно расслышала ее слова и уже знаю, о чём будет просьба. Смотрю на зятя. Он тоже взволнован и кладёт свою ладонь на руку жены.

– Я проверялась на прошлой неделе, и доктор сказал, что мои яйцеклетки немного не в порядке, – всхлипывая, бормочет сестра. – Чёрт, они… ну, совсем безнадёжны.

– Даф, мне так жаль, – встаю я, чтобы обнять её.

Дафна знаком велит мне замолчать и продолжает:

– Вот мы с Тони и подумали, а вдруг ты согласишься дать нам одну из своих.

Глава 19

– Так почему они не попросили об этом твою вторую сестру? – спрашивает меня Ричард, после того как я поведала ему историю о том, как худшие страхи Дафны оказались реальностью. О многочисленных анализах. О безрадостной итоговой консультации у врача и о его вердикте: с яйцеклетками Дафны даже попытка зачать в пробирке – бесполезная трата времени и денег. Я не собиралась рассказывать это Ричарду, но мне было просто необходимо поделиться хоть с кем-нибудь, а обсуждать эту тему с Джесс как-то не хотелось. Она и так слишком переживает за свои стареющие яйцеклетки. Кроме того, мы с Ричардом только что позанимались сексом, и меня переполняет ощущение близости, стремление довериться мужчине, который довел меня до оргазма. Дважды.

Ричард гладит меня по волосам и говорит:

– Разве Маура не более логичный кандидат? У нее ведь уже есть дети.

Я киваю и пускаюсь в объяснения:

– У них есть несколько причин выбрать именно меня. Во-первых, я моложе. Наверное, у младшего донора яйцеклетки лучше. Во-вторых, они считают, что получится, ну, путаница: если использовать биоматериал Мауры, то ее дети и ребенок Дафны одновременно будут приходиться друг другу и двоюродными, и родными. Или по меньшей мере наполовину родными.

– Да, действительно запутанно, – соглашается Ричард.

– И последняя причина, о которой никто даже не говорит, – добавляю я, – заключается в том, что Маура никогда на это не пойдет.

– Почему нет?

– Она немного эгоистичная, – признаюсь я и тут же жалею о своих словах. Чувствую себя предательницей, равно как и не хочу, чтобы Ричард составил о Мауре предвзятое мнение еще до знакомства.

– В смысле эгоистичная? Скупая на свое время? Вроде как «я не поеду встречать тебя в аэропорт»? – уточняет Ричард и заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос.

– Нет. Если точнее, эгоцентричная. Всегда желает всем только добра, но вырожденную способность сопереживать унаследовала от нашей матери, – поясняю я. – Мама способна целую вечность горестно ахать, что «Шанель» сняла с производства определенный оттенок губной помады, но от раковых больных всегда ждет, чтобы те успокоились, перестали ныть и мыслили позитивно.

– Ага, понял тебя, – кивает Ричард. – Но надо отметить, что я не считаю столь уж эгоистичным отказаться выполнить такую просьбу. В смысле, они слишком многого хотят.

– Думаешь?

– Ну, да, – поразмыслив, кивает Ричард. – Для сестры или нет, но это действительно большая жертва.

Я надеялась, что он скажет именно это, потому что согласна, они слишком многого хотят. Но все равно задаюсь вопросом: а может, Ричард просто озвучил то, что, по его мнению, я хочу услышать?

– Так что ты ей ответила?

– Пока ничего. Сказала, что мне нужно переварить эту идею.

– И как они, нормально?

– Да, вроде нормально. Дафна заверила, что понимает меня, а Тони поблагодарил уже за то, что я вообще согласилась обдумать их просьбу. Потом мы сменили тему и насладились лазаньей по спецрецепту Дафны. Точнее, я притворялась, что наслаждаюсь, потому что все время чувствовала тугой узел в животе.

– Так что, тебе придется спать с Тони? – шутит Ричард и игриво сжимает мою левую грудь.

– Очень смешно, – ворчу я и сбрасываю его руку.

– Так что, придется?

Закатываю глаза и поясняю:

– Не дури. Это просто операция. Процедура выемки яйцеклетки. А потом уже зачатие в пробирке.

– Так тебе будут делать операцию? – страдальчески морщится Ричард.

Я думаю, что мужчины ведут себя как дети, когда заходит речь о боли, но спокойно говорю:

– Это меньшее из зол.

– А какое тогда большее?

Я на секунду задумываюсь и, поколебавшись, все же отвечаю:

– Если где-то в мире появится ребенок от меня – плоть от плоти, – наверное, я буду считать его своим.

Ричард моргает и наклоняется надо мной за своим бокалом вина, стоящим на прикроватной тумбочке.

– Будешь считать его своим? Или хотеть, чтобы он был твоим?

– А есть ли разница? – говорю я, думая, что в этом смысле у моих яйцеклеток и моего бывшего мужа может обнаружиться кое-что общее.

Вскоре мы задремываем, но потом просыпаемся посреди ночи и снова заводим разговор. Подобный феномен случается только в начале отношений, когда жалко тратить время на сон. Мы обсуждаем радиошоу Стивена Гейнса в Хэмптонсе и соглашаемся, что надо бы попытаться протолкнуть туда кого-то из моих авторов, и тут Ричард выпаливает вопрос о моем тридцать пятом дне рождения. Я ни слова не говорила ему о приближающейся дате, до которой осталось всего две недели. Пытаюсь вспомнить, а когда в последний раз коллеги заходили, чтобы выпить по стаканчику в честь моего праздника. Вроде бы такого не случалось со времен моего тридцатилетия. Я не люблю свои дни рождения – хотя и не мандражирую по их поводу. Мне просто все равно. Ну, то есть раз в году день рождения бывает у всех, и я не понимаю, ради чего каждый год с ними особо носиться – по крайней мере после того, как пройден рубеж совершеннолетия.

– Откуда ты узнал о моем дне рождения? – интересуюсь я. – Майкл предупредил?

– Нет. Майкл еще даже не признался мне, что вообще знает о нас с тобой.

– Тогда откуда?

– Ну, возможно, я заглянул в твои водительские права, – подтрунивает Ричард.

– Какой ты сообразительный и предприимчивый.

Ричард подкатывается ко мне.

– Да, я такой, когда чего-то хочу, – говорит он. Я угадываю, что он смотрит мне в глаза в темноте.

– И чего же ты хочешь? – спрашиваю я, и сердце начинает колотиться, хотя непонятно, почему.

Ричард не тратит слов, а находит мои губы и целует меня. Я целую его в ответ, параллельно думая, а как именно Ричард меня хочет. В физическом смысле, как и я его? А мое желание действительно ограничивается только физиологией? Или все же суть наших отношений в товариществе, заполнении пустоты и приятном времяпровождении? Можем ли мы влюбляться друг в друга? Захочу ли я когда-нибудь быть с Ричардом в таких же отношениях, как когда-то с Беном? Захочу ли когда-нибудь снова выйти замуж?

Словно читая мои мысли, Ричард резко обрывает поцелуй и спрашивает:

– Позволишь мне увезти тебя отсюда на твой день рождения?

– Да, – улыбаюсь я, – заманчивая идея.

– Хочешь поехать в какое-то конкретное место?

– Куда угодно, лишь бы с тобой, – говорю я так твердо, что почти уверена – это правда.