Читаем без скачивания Когда взорвется газ? - Данил Корецкий

– Нет. Дедушка Макс был в русском плену, он много рассказывал...

– Наверное, это было раньше. Я только вернулась из Москвы, но «Женщин с веслом» не видела. Правда, и по паркам не ходила. Переговоры, консультации, протокольный банкет...

– И как прошли переговоры? – Осторожно повернувшись, Курт пытался нащупать на резной тумбочке сигареты, но безуспешно. Тогда он дотянулся до выключателя, щелкнул кнопкой – мягкий голубоватый свет из-под стеклянного колпака торшера осветил просторную комнату со старой, но добротной мебелью, вышедшими из моды коврами и тяжелыми шторами на оконных проемах. Пахло пылью, нежилой запах еще не выветрился.

– Закончились они лучше, чем начинались, – засмеялась Инга и перевернулась на спину, согнув ноги в коленях. – Нас принимали в небоскребе «Трансгаза» – последний этаж, прозрачные стены, прозрачный лифт. Красиво. Но шеф панически боится высоты и открытого пространства. Я думала, у него начнется истерика, и все полетит в тартарары...

– И что?

Курт наконец нашел сигареты, прикурил, дал затянуться женщине. Та, вытянув губы трубочкой, пустила к потолку несколько расширяющихся колец.

– Хорошо, что я дала ему успокаивающую таблетку, – она вернула сигарету и улыбнулась. – Да и русские догадались зашторить окна, так что все прошло гладко. Подписан контракт на пять миллиардов евро!

– На сколько?! – Курт дернулся.

– Двадцать – пять – миллиардов – евро, – с расстановкой повторила она.

– Да, вижу мне надо переходить в газовую сферу! – с досадой произнес мужчина. – На недвижимости таких денег не заработаешь, даже если продашь «Бурдж аль Араб»[9]! Или пирамиду Хеопса!

– У нас тоже нечасто бывают такие контракты. – Инга встала, подошла к столу, налила и жадно выпила стакан колы. – В этот раз фирма взяла полное обеспечение нового газопровода. Оборудование, монтаж, разработка компьютерной программы управления перекачкой... Такие объемы бывают раз в десять лет...

– На этой сделке ты и разбогатела?

Фройлян Шерер взяла с подноса стакан с виски, добавила лед, подошла к окну, раздернула шторы и задумчиво уставилась на морщинистый от ветра пруд, голые ветки деревьев, желтую листву на еще зеленом газоне. Курт внимательно осмотрел ее с головы до пят. Нескладной костистой фигурой она и вправду напоминала лошадь. Развитый плечевой пояс, ноги и руки мускулистые, как у мужчины, откровенно торчащие ребра...

«Худая корова еще не газель!» – вспомнил он поговорку, способную разорить все фитнес-салоны. Но тут же устыдился столь неджентльменских мыслей. Надо найти Инге объективное, но более мягкое прозвище!

– Гюнтер Краус станет еще богаче, – наконец ответила женщина. – Его московский партнер тоже. Все остальные останутся при своих...

– Да ну?! – хмыкнул мужчина. – А как же последние приобретения? Хороший домик, дорогой автомобиль...

Инга залпом выпила соломенного цвета жидкость.

– Моего бонуса на это бы не хватило. Помогло наследство родителей.

– Да ну?! – повторно хмыкнул Курт. – А может, это подарки твоего шефа? Разумеется, абсолютно бескорыстные...

– Перестань! Все знают, что он «Синий»! Выпить хочешь?

Инга побулькала квадратной бутылкой «Джонни Уокера», со стаканами в руках подошла к дивану.

– Ты знаешь, что в России пьют залпом и до дна?

– Знаю. Дедушка Макс научился так пить.

– Давай по-русски!

– Давай!

Они выпили. За окном смеркалось. Курт встал и разжег камин. Красно-рыжие блики заплясали по комнате, по устаревшей, но еще крепкой мебели, по белому телу Инги со слегка отвисшими грудями и лохматым треугольником внизу живота.

– А может, это подарки другого мужчины? – неожиданно спросил Курт.

Инга вздрогнула.

– Какого мужчины? У меня есть только ты...

– Того, с которым ты месяц назад выходила из «Гостинного двора». Я как раз проезжал мимо, когда вы садились в машину. Случай! Ты была настолько увлечена, что меня даже не заметила...

Фройлян Шерер густо покраснела и поблагодарила Бога за то, что в сумраке этого видно не было.

– Это не то, что ты думаешь... – хрипло проговорила она.

– Да ну?! – хмыкнул Курт в третий раз. – А что же?

Инга молчала. Курт налил себе и ей, потерянно отошел в сторону и опустился в кресло. Потертая кожа неприятно холодила разгоряченное костром тело. Он поежился.

– Я думал, у нас серьезные отношения... Я даже купил обручальные кольца...

Голос его был насыщен горем.

«Курт» блестяще вел разведопрос, мастерски играл на чувствах и прекрасно «дожимал» объект разработки, подталкивая к всплеску искренности, которая категорически противопоказана любому агенту. Когда-то Ингу Шерер учили разгадывать такие «постановки», но это было довольно давно, к тому же она находилась во власти эмоций, что для оперативного работника вообще недопустимо.

– Это был деловой обед и ничего больше!

– Да, конечно...

Голос дрогнул, глаза предательски заблестели – он провел по ним рукой и отвернулся.

– Поверь мне, Курт! – Инга подбежала, опустилась на ковер и обхватила его колени. – Это господин Гофман, он просил отдать его фирме разработку компьютерной программы по нашему контракту! Только и всего, клянусь тебе!

Она тоже хорошо играла, и мизансцена выходила довольно искренней. Оба актера, несомненно, могли добиться успеха на бродвейских подмостках.

– Это правда? – В голосе ревнивого влюбленного зародилась надежда.

– Ну конечно, дурачок, ну конечно!

Инга принялась покрывать поцелуями его бедра, и организм мужчины отреагировал соответствующим образом. Так магистральная труба напрягается и вибрирует, когда компьютерная программа прокачивает через нее нагнетаемый под оптимальным давлением газ. Слова стали не нужны. Курт погладил Ингу по волосам, она наклонилась вперед, и ее красивые губы привычно поглотили модель трубы, как делает это очередная контрольно-измерительная станция на маршруте газопровода. Голова девушки совершала ритмичные колебательные движения, словно шток насоса, разрушающий представление окружающих об Инге Шерер, как бесполом сухаре, способном выполнять только мужские функции. Но в загородном домике не было никого, кого следовало в чем-то разубеждать. В большой уютной комнате царили искренность и любовь, любовь и искренность. Так они и процарили здесь до самого утра.

«Москва, Центр.

Мною зафиксирован контакт фигуранта проекта «Синий поток» «Пони» с резидентом ЦРУ в Берлине Кевином Марчем. В ходе разведопроса «Пони» объяснила, что якобы содействовала «бизнесмену Гофману» в получении заказа на разработку компьютерной программы для «Синего потока». За последнее время «Пони» приобрела в собственность дом и дорогостоящий автомобиль. Ее объяснения об источниках дохода, позволивших сделать эти покупки, объективного подтверждения не нашли. Полагаю, что «Пони», являясь агентом в фирме «Бундес Инвест Гэз», передала ЦРУ важную, высокооплаченную информацию о параметрах компьютерной программы, обеспечивающей работу газотранспортной системы «Синий поток». Корнет».

– Казимир, ты в Варшаве? Я часа через четыре прилечу. Есть проблема. Да, весьма серьезная!

Баданец отключился, а Млот нервно вскочил и прошелся по кабинету взад-вперед. Остановился у шкафа с застекленными дверцами. За ними – внушительная коллекция кубков и медалей, заработанных не в кабинетных боях, а на жестком ринге. И каждый о чем-то напоминает... Вот этот кубок он получил за победу на товарищеской встрече со сборной СССР. Русские тогда были фаворитами и в футболе, и в хоккее, и в боксе. Если бы не он, поляки проиграли бы «всухую». Да и вообще выигрыш был не очень убедительным: технический нокаут, пустячное рассечение брови. Русские не захотели рисковать Белянчиковым перед чемпионатом Европы и выбросили на ринг полотенце. А Млот еще и поиздевался: изобразил с шутовской улыбочкой, будто убаюкивает на руках младенца. Стас был взбешен. Но мудрое решение тренера оправдалось: Белянчиков выиграл «Европу» на одном дыхании, все бои закончив досрочно.

Млот поставил приз на место.

«Почему на кубках всегда изображают стройных поджарых „мухачей“? Все-таки боксерская „элита“ – тяжеловесы и супертяжи...»

Отвлечься не удалось. В подсознании занозой сидела другая мысль: «Что произошло? Какое ЧП так взбудоражило всегда невозмутимого русского компаньона?»

Это раньше все было просто и ясно: бои по правилам, боковые рефери, главный судья, публика, все на виду. А сейчас жизнь другая, по «понятиям». Бои невидимые, подлые, все игры под ковром. И тут грозит не удар перчаткой в морду, а пуля в лоб или бомба под задницу... Можно, конечно, бросить все – денег на три жизни хватит, но ведь выйти из дела еще сложнее, чем войти в него. Бойцы привыкли получать еду из его рук, партнеры верят именно его слову, а возможный преемник не оставит за спиной бывшего «папу». Нет, просто так уйти не дадут... Но может, ничего страшного и не произошло?