Читаем без скачивания Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой - Александр Александров

Кассаньяк привлекает Марию и как мужчина, а не только как политическая звезда. Ему тридцать два года и он до сих пор не женат. Он страшно знаменит, у него куча поклонниц, как у знаменитых актеров, он в зените славы, у него постоянные дуэли. Впрочем, не волнуйтесь: дуэли во Франции, это вам не смертельные дуэли в России на шести шагах, где зачастую погибают оба дуэлянта. Там самое маленькое расстояние, которое возможно по правилам между дуэлянтами — это тридцать шагов, да и то, такое случается крайне редко. Зачем рисковать? Ведь дуэль во Франции — это нечто вроде реверанса, дань этикету, не более. Кончается она, как правило, царапиной, но шуму по этому поводу много, как никак свобода слова.

Башкирцева начинает думать о Кассаньяке, как о возможном кандидате на роль возлюбленного. Кто-то ведь должен занять пустующее место ее кумира. О браке она пока не помышляет, слишком увлечена живописью.

«Я думаю о Кассаньяке, как и обо всех героях моих романов. Я так привыкла, что около меня кто-то есть, что удивлена этой пустотой. Нужно найти по-настоящему великого мужчину… Но все они имеют слабости, и я уверена, что сразу же их обнаружу, а это разрушает уважение и страх, а ведь только эти две вещи могут сделать меня покорной». (Неизданное запись от 22 декабря 1877 года.)

Поль де Кассаньяк — старый и опытный соблазнитель, говорун и льстец; такие неизменно пользуются успехом у женщин. Он напевает ей прельстительные песни о вечной и святой дружбе, которая будет связывать их, как брата и сестру. Он находит в ней черты от девочки, от непорочной девушки, вместе с тем, он льстит ей, что в ее натуре много мужского. Он говорит ей только то, что она желала бы услышать. Ведь она сама считает, что в ней женского только и есть, что оболочка, правда, оболочка, чертовски женственная. Ведь она сама не раз говорила, что ей следовало родиться мужчиной, а ее брату Павлу — женщиной.

Дома у нее опять начинают сгущаться тучи, не одно, так другое: парализует ее деда Бабанина. Дни и ночи у его постели проводит ее кузина Дина, Муся же бежит в мастерскую и старается, как меньше бывать дома, куда опять стал захаживать пьяный дядя Жорж и устраивать у постели парализованного отца семейные сцены. Жорж требует своей доли наследства, потому что прослышал о завещании, составленном Бабаниным. Жоржа, вероятно, так много в эти дни, что случайно его запретное имя проскакивает и в напечатанном дневнике. Публикаторы не уследили.

Доктор Валицкий бегает, хлопочет, ухаживает за Бабаниным, утешает женщин, потом вдруг сам ложится с недомоганием в постель и неожиданно умирает.

«Есть что-то раздирательное в смерти существа, совершенно безобидного и доброго, точно добрая собака, никогда никому не делавшая зла». (Запись от 12 января 1878 года.)

Но уже на следующий день после смерти Люсьена Валицкого, которая ее потрясла, Муся записывает в дневник:

«Жизнь коротка, так коротка, что не имеет смысла хотя бы одно мгновение делать то, что не доставляет удовольствия». (Запись от 13 января 1878 года.)

А раз так, она едет в Версаль в поезде с Полем де Кассаньяком, шутит и веселится в дороге.

К ней приехала из Англии подруга Берта Бойд. Муся ведет ее в мастерскую, но та не собирается становиться художницей, она лишь балуется акварелями, как многие девушки того времени. Гораздо больше подругу заинтересовывает депутат Кассаньяк и она, вместе со своей сестрой, мадам Йорк, мадам Музэй, у которой они собираются, и Мусей начинают плести интригу вокруг депутата. За обедом депутат похвастался, что получает письма от дам. Женщины решают наказать его нескромность. Их интрига начинается с анонимного письма, которое они посылают холостяку и в котором они набиваются инкогнито к нему на чай. Они предупреждают его, что явятся на чай в масках, а о своем согласии их принять он должен оповестить через газету «Фигаро», подписав свое объявление «Пополь».

Депутат, видимо, получает не одно подобное письмо от несметного полчища своих поклонниц и поэтому это послание остается без ответа. Но женщины упрямы и настойчивы, они снова пишут ему анонимку. Любопытство пересиливает его осторожность и Кассаньяк соглашается их принять. В один из вечеров он распахивает перед ними двери своей холостяцкой квартиры.

Пять дам в белом и в белых масках являются к нему на чай. Не забудем, что быть в белом, фирменный знак Марии Башкирцевой.

Однако вскорости они сбрасывают маски, признавшись, что решили проучить его за нескромность. Он ведет дам по своим апартаментам, его квартира действует на Марию возбуждающе, в нее будто вселяется бес. Она впервые в холостяцкой квартире, месте, где все и происходит, что так влечет ее огненную натуру, она понимает, что здесь бывают женщины легкого поведения, а может быть, и светские дамы. Ей все здесь интересно и привлекательно, каждый предмет она хочет потрогать, каждым своим действием произвести впечатление. Она начинает прыгать по стульям и диванам, раскидывать по полу спички, фривольно шутить с Кассаньяком, задавая ему вопросы о его любовницах. Ее вопросы понуждают его к ответным действиям. Пока она прыгает по его кровати, Кассаньяк вытаскивает из комода женскую туфельку, одну из своей обширной коллекции, и предлагает Марии примерить ее. Мария понимает, что далеко зашла в своих играх, и отказывается.

«Я ненавижу его, потому что завидую его приключениям, его успехам, его глупостям. Я хотела бы быть мужчиной и поступать, как Кассаньяк, но все, что очаровывает в мужчине, не нравится в женщине. Представьте себе только, что будет, если женщина откроет ящик, вытащит из него подошву от ботинка и померит ее с ногой месье, который пришел к ней с визитом. Если у мужчины есть шкаф, забитый перчатками, платками, завитками волос, это похвально, но если женщина покажет вам какое-либо воспоминание о мужчине, которого любила, это будет считаться отвратительным и ее примут за нимфоманку». (Запись от 25 января 1878 года.)

Не ищите этих записей в напечатанном дневнике: там, в январе, только одно событие — смерть бедного Валицкого. Кое-какие неопубликованные отрывки из дневника, касающиеся взаимоотношений Марии Башкирцевой с депутатом Полем де Кассаньяком были изданы Пьером Борелем в 1925–1926 годах в «Интимных тетрадях» Марии Башкирцевой. И хотя многое и в этой книге подтасовано, но, по крайней мере, записи, касающиеся Кассаньяка, там имеются, фамилия его не скрывается, как в дневнике, под литерами «NN» и мы, специально не оговаривая, будем их тоже цитировать.

Придя вечером домой после посещения квартиры Поля де Кассаньяк, она испытывает страшные угрызения совести и пишет ему покаянное письмо.

«Я прошу у Вас прощения за то, что ввела Вас в заблуждение относительно себя своими неуместными и невежливыми выходками. Я знаю, что вела себя невоспитанно, как пятилетняя девочка, что в моем возрасте неприлично. Но я была бы огорчена, если бы Вы считали меня неумной и невоспитанной, хотя я все сделала для этого. До свидания и забудем старое! Не думайте плохо о своей сестре, которой стыдно за свое поведение, но и за Ваше тоже». (24 января 1878 года.)