Читаем без скачивания Извращённое чувство - Эмили Макинтайер

вызывает у меня тревогу, и я крепче сжимаю руку Джулиана.

Кашель становится всё сильнее, и я чувствую себя бесполезной. Я не могу ничего сделать, кроме как сидеть рядом с отцом и смотреть, как он страдает от боли.

Чем дольше отец пытается взять себя в руки, тем сильнее я переживаю. Когда ему, наконец, удаётся успокоиться, я понимаю, что всё это время сжимала запястье Джулиана. Его рука оказалась у меня на коленях, а мои пальцы сжимали её так крепко, что она побледнела.

Его большой палец успокаивающе рисует круги на моей ладони, и, несмотря на то, что это неправильно и отвратительно, я не могла отказаться от этого ощущения. Оно заставляло меня чувствовать себя ещё хуже, и сейчас, сидя у постели отца, когда его тело разрушается у нас на глазах, я бы всё отдала, чтобы не чувствовать его.

Отец приходит в себя, вытирает глаза и тянется к стакану с водой, стоящему на прикроватном столике. Я вскакиваю, чтобы подать ему воду, но он останавливает меня, бросив на меня пронзительный взгляд.

— Я в порядке, Ясмин. Не нужно.

Моё сердце замирает.

— Я… Конечно. Прости.

Он вздыхает, откидываясь на подушки и потирая глаза.

— Я устал, и если твоя жена не покинет эту комнату, я не смогу разговаривать. Джулиан, ей не обязательно участвовать в бизнесе.

Джулиан молчит какое-то время, прежде чем наклониться и нежно поцеловать меня в лоб.

Я так подавлена всем, что произошло, что не смогла бы говорить, даже если бы попыталась.

— Мы тут ненадолго. Не уходи далеко, чтобы потом вернуться и попрощаться.

Я сглатываю ком в горле и киваю. И прежде чем успеваю сделать ещё один вдох, его губы оказываются на моих.

Быстрый и целомудренный поцелуй, который должен был быть лишь частью представления.

Но он всё равно переворачивает мой мир с ног на голову.

22. ДЖУЛИАН

Мне нужно быть в офисе и заниматься своей основной работой — управлять алмазным конгломератом, который приносит многомиллиардные доходы. К сожалению, я не уделял этому достаточно внимания с тех пор, как Ясмин заняла важное место в моей жизни.

Мы готовимся к запуску двух новых коллекций украшений — одной к Рождеству и одной ко Дню святого Валентина. Поскольку Иэна нет в офисе, он не может ответить на мои вопросы и одобрить то, на что у меня нет времени. В результате, пока я работаю, накапливается множество электронных писем и встреч, которые я игнорирую, чтобы быть с ней.

Вот, например, сейчас, когда уже почти шесть вечера, я сижу в гостиной, наслаждаясь теплом от камина, и наблюдаю, как она пьёт мой дорогой виски.

— На что ты смотришь? — спрашивает она, прищурившись и делая ещё один глоток.

Я откидываюсь в большом кресле и подношу свой бокал к губам.

— На тебя, — отвечаю я.

— Ага, — вздыхает она, откидываясь на спинку дивана. — Ты часто это делаешь.

— Что? — спрашиваю я. — Смотрю на тебя?

— Угу, — она закрывает глаза и откидывает голову на подушки. — Раньше ты этого не делал, не тогда, когда мне было не всё равно. Но сейчас… я чувствую, как ты смотришь на меня, и всё, чего я хочу, — это чтобы ты исчез.

Я хмурюсь, хотя и не уверен, почему её слова так беспокоят меня.

Она резко открывает глаза и поворачивается ко мне.

— Какой серьёзный, — насмехается она. — Знаешь, Баба раньше говорил, что если ты будешь слишком сильно хмуриться, твоё лицо застынет в таком положении.

— Очаровательно, — растягиваю я слова, делая глоток виски и наслаждаясь тем, как оно обжигает горло и оседает в груди.

— Не буду врать, я могу представить тебя в роли ворчливого ребенка, — размышляет она. — Есть какие-нибудь фотографии, чтобы опровергнуть мою теорию?

— Довольно, — огрызаюсь я, не желая говорить о своём детстве.

Она выпячивает нижнюю губу, фыркая и закатывая глаза. Это выглядит по-детски, и у меня мурашки бегут по коже, когда я представляю, как было бы здорово отшлёпать её по попе и заставить извиниться за неуважение. Но вместо этого я делаю ещё один глоток, пытаясь избавиться от этих мыслей.

После этого она замолкает, потому что я определенно испортил момент, и я уже собираюсь оставить ее продолжать пить самостоятельно, когда она говорит, ее голос тише, чем раньше.

— Как же ты всё помнишь? — спрашивает она.

— Что именно?

— Ну… — она взмахивает рукой. — Всё хорошее.

Я допиваю остатки из своего бокала и ставлю его на столик рядом с собой.

— Я бы предпочёл забыть.

Она хмурится и наклоняет голову, в её глазах появляется любопытство. От глубины её взгляда мне становится не по себе, как будто она снимает слои, которые я не хотел показывать, и пытается найти сломленного маленького мальчика, который похоронен под ними.

Она не найдет его там. Он исчез вместе с моим дерьмовым отцом.

— Я люблю фотографировать, но уже давно не делала этого по-настоящему, — задумчиво произносит она.

— Я несколько раз видел тебя с фотоаппаратом, — замечаю я.

— Да, но это не то же самое.

— Фотография есть фотография.

Ее руки шлепают по дивану, и она насмехается.

— А бриллиант — это просто бриллиант, верно?

Я поднимаю свой бокал.

— Туше́.

Она проводит кончиком пальца по уголку рта, и у меня внутри всё переворачивается, когда я представляю, каковы на вкус её губы, когда от неё пахнет виски.

— Хочешь узнать кое-что? — спрашивает она с игривым блеском в глазах.

Я вздыхаю, притворяясь раздражённым, хотя на самом деле это не так.

— Полагаю, ты всё равно мне расскажешь.

— Я ходила на курсы фотографии в колледже, — она прикрывает рот руками, как будто не собиралась мне это говорить.

— Вау, — растягиваю я слова. — Вот это ты бунтарка.

Она проводит рукой по волосам, тянется к столу и берёт свой напиток. Допив остатки, она ставит стакан обратно.

— Да, мой отец не знает. Но… когда я говорю тебе, что никогда не испытывала такой радости от чего-либо, как в фотолаборатории, когда проявляла свою пленку… — она качает головой. — Я говорю это на полном серьёзе. Теперь всё происходит мгновенно, — она щёлкает пальцами. — Цифровая съемка. Но когда я была одна в тёмной комнате и смотрела, как перед моими глазами оживали воспоминания, которые я запечатлела… — она снова качает головой. — Только тогда мой разум перестал донимать меня неконтролируемыми мыслями.

У меня сжимается сердце, когда я вижу тоску на её лице. Я и не подозревал, что она серьёзно увлекается фотографией. Всегда думал, что она тратит деньги Али и развлекается, занимаясь каким-то необычным хобби, которое