Читаем без скачивания Хедин, враг мой. Том 1. «Кто не с нами…» - Ник Перумов

Ничто наступало.

Этого следовало ожидать, сказал он себе. Ты сам это предсказывал, но…

Но не ожидал, что это случится так скоро, и с такой – поистине великой – силой.

У него не было тела, зубов, чтобы ими скрипнуть, не получилось даже сжать воображаемые кулаки – мысли и образы исчезали, не успев сформироваться.

Он заставил себя не думать об убегающем по капле времени. С этим он сейчас не мог сделать ничего, следовательно, нечего было и тратить на него силы. Потому что, если простоявшая века защита дала трещину, оставалось только одно – атаковать самому.

Тогда – много-много лет назад – они с Ракотом до подобного не додумались.

И именно здесь становились важны те самые козлоногие.

Козлоногие – они ведь возникали, умножались в числе, имели иерархию, «говоривших», что составляли нечто вроде элиты, распоряжающейся «немыми». Они откуда-то брались, становились на тот самый пресловутый Путь – Путь, пролегший через Упорядоченное; и сейчас Хедин искал его исток, то место, где он возникал, где соединялся с логовом Неназываемого.

Когда-то давно они с Ракотом сочли, что лучше всего будет противостоять козлоногим бестиям в самих мирах, куда те дерзнут сунуть нос, – Закон Равновесия позволял в таком случае куда больше. И действительно, множество земель, небес и солнц удалось спасти от разрушения, множество – но не всё.

Неназываемый не мог создавать этот свой Путь без точки входа. Здесь его непознаваемость утрачивалась, здесь – как могло показаться – можно было рассчитывать на успех в попытках если не понять его, то, быть может, остановить его слуг; однако это именно казалось.

C Неназываемым не действовала привычная логика. Он искажал вокруг себя всё, и не получалось рисовать красивые схемы с «точками входа» или «областями выхода». Даже пресловутый «Путь» тянулся через Упорядоченное не непрерывной линией, а множеством коротких росчерков, там, где погибли уложенные в его фундамент миры. Возникал из ниоткуда и вёл в никуда.

Как, почему, для чего? Каким образом Неназываемый собирался «покидать» Упорядоченное, если Путь так и не стал единым целым?

Это было бы прекрасным академическим вопросом, темой для длительного магического исследования – если бы возведённая вокруг чудовища клетка не рушилась столь стремительно, а Познавшего Тьму не терзали сотни незримых ледяных клыков – страх, что он таки ошибся, не справился, подвёл всё и всех…

Частица-Хедин раз за разом оббегала логово Неназываемого. Могло бы показаться, что на это потребовались эоны времени, но нет – Великая Река мчалась здесь вскачь, неслась с грохотом, её драконы, сложив крылья, вытянулись стремительными дротами, направляя её бег, не давая Реке окончательно потерять направление.

Частица Познавшего Тьму во весь опор мчалась навстречу стене абсолютной черноты. Бушевавшая вокруг неё буря была лишь гибелью и распадом бросаемой в пасть Неназываемому пустоты, до поры до времени сдерживавшей его распространение.

Это и было «поглощение».

Неназываемый уничтожал обрушивавшиеся на него потоки, но недостаточно быстро. Во время о́но под давлением рождаемой Источниками пустоты его сжало до исчезающей точки, но уничтожить, конечно же, не могло. Сейчас напор ослабел, и точка сделалась сферой. К тому же и пустота уже не была… пустотой.

Неназываемый наступал. Впервые за всё то время, как Новые Боги поставили перед ним непреодолимый, как им казалось, заслон.

Заслон не рухнул, просто его удалось подточить. Неназываемый неуклонно расширял свою сферу, область абсолютного Ничто наступала.

Хедин в обеих своих ипостасях знал, что протянувшаяся от Кипящего Котла тёмная пуповина жадно отсасывает силу, что Источники уже слишком слабы для поддержания барьера[3], знал, что ему предстоит вернуться туда, чтобы разрубить тело этого паразита; но знал также и то, что «рубить» придётся медленно и осторожно, то есть не «рубить», а скорее «разнимать», «отделять», как порой со многими предохранениями вытаскивают впившегося в кожу клеща, чтобы ни в коем случае на месте не осталась въевшаяся в плоть головка.

Но сейчас Познавший Тьму знал, что может узреть много, много большее.

Тот, другой Хедин, утративший тело, распростёршийся от края до края Упорядоченного, вбиравший всю магию, всю силу, текущую в его пределах, смотрел на иного себя, на собственную сущность, стремительно сближавшуюся с чёрной стеной. Её нельзя было, собственно говоря, даже назвать чёрной, чернота хоть как-то ощутима – здесь же было полное отсутствие всего. Мыслей, эмоций, чувств, желаний, даже пресловутого «голода».

Как Восставшему удалось вытащить этакое чудовище? Вырванное из своей среды, что оно могло? Только отчаянно пытаться вернуться назад. И оно пыталось. Увы, мы не могли ему это позволить.

Огромный распростёртый Хедин, лишённый тела, тянущийся по ниточкам силы к самым дальним пределам Упорядоченного, глядящий на сущее миллиардами глаз, такой же равнодушный и расчётливый, как само естество, смотрел на крошечную частицу себя, раскалённую, словно метеор в ночном небе, обрушивающуюся на чёрную стену Неназываемого.

Хедин в своём прежнем виде чуть отстранённого, чуть насмешливого, порой несколько циничного Истинного Мага, не смог бы это сделать. Только его суть, «истинный Хедин», отделённый от всего лишнего, был бы на это способен…

Всё равно что в здравом уме и трезвой памяти резать собственную руку, наделив её при этом способностью говорить.

Или – ещё жёстче – медленно убивать собственного ребёнка.

Такое случалось и случается, но это – безумие. Помутнение разума. Его распад, иссечение всего, что отличает его носителя от животного.

Но Хедин смотрел и ждал. И корил себя, что слишком долго не мог собраться с духом и проделать это. В конце концов, быть может, сумел бы отыскать пресловутое «начало Пути». Заповедь «Если работает – не трогай» хороша, конечно, но всё-таки не для Нового Бога, ответственного за всё Упорядоченное.

Где-то здесь сейчас и названый брат Ракот, но его Хедин не разыскивал специально. Не должно быть никаких искажений, он обязан отрешиться от всего, стать поистине тем, кто взирает, кто видит и чувствует, но сознательно не действует.

С тем чтобы Закон Равновесия не обрушился бы на него за то, что сейчас должна сделать его собственная частица.

Чувства – включая ужас, боль, отчаяние, надежду – остались в том, что неслось на соударение с чёрной стеной, с пределом, за которым уже нет ничего, кроме Неназываемого.

Хедин-исполин и Хедин-лилипут. Хедин-гигант, касающийся границ Хаоса, заполнивший собой Упорядоченное, и Хедин-частица, сжавшаяся до размера меньше самых мельчайших кирпичиков Сущего. Один должен остаться, другой – сгинуть.

Это правильно и хорошо, так поступают истинные боги. Жаль, думал огромный распростёртый над Сущим Хедин, жаль, что он так долго собирался – но такие заклятия пускают в ход только в особых, очень особых обстоятельствах.

Он знал, он чувствовал, что сила претерпевает странные возмущения и трансформации по всему Упорядоченному. Чувствовал и не мог понять, откуда это взялось; в вечное и неизменное движение магии вмешалось что-то новое, сразу несколько новых действующих начал пробудились к жизни, но сейчас распростёртый надо всем Хедин видел общую картину – но не мог различить ни одной детали.

Крохотная частичка, могущая промчаться через всё сущее, не задев ничего на своём пути, достигла последнего рубежа. Здесь всё кипело, рвалось, рушилось и горело, здесь лопалась сама ткань пустоты, обращаясь в такое «ничто», которое никогда не смогло бы сделаться «чем-то».

Но теперь пустоты недоставало. И сама она сделалась иной, совершенно иной.

Кто-то сказал бы – Хедин падал.

Кто-то сказал бы – он летел.

Кто-то – что он шёл на таран.

Кто-то – что жертвовал собой, во всяком случае, некоей частью себя.

Все были б и правы, и неправы одновременно.

Крошечная живая частичка, огненная нить, пронизавшая бушующий хаос поглощаемой пустоты, мчалась навстречу Неназываемому.

Чёрная стена поднялась, насколько хватало взгляда. Ни остановиться, ни даже свернуть – не зря же набрана такая скорость, не зря даже безумное течение Великой Реки, само время, чудовищно ускорившись, помогало Хедину.

Хедин-исполин обязан был смотреть, как гибнет его крошечный двойник. Смотреть и запоминать всё увиденное, до мельчайшей детали. Иначе его смерть окажется бессмысленной.

Чернота затопила всё вокруг. Она по-прежнему монолитна, неразрывна, на ней не за что зацепиться взгляду.

Удар.

Касание.

Соприкосновение.

Огненная нить вонзилась в громадную чёрную сферу раздувающегося логова – или пасти – Неназываемого.

Хедин-исполин, Хедин, сам сделавшийся Лишённым Тела, видел и ощущал всё.