Читаем без скачивания Молчаливая слушательница - Лин Йоварт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джой легко могла представить, с каким раздражением отец читал объявление маме. Однако, несмотря на свое негодование, многие фермеры, включая и отца, платили ту самую «разумную цену» и держали быков в «Лугах обетованных», поскольку это высвобождало бычьи пастбища для коров. Очень удачная идея, считала Джой: мисс Бойл оставалось только собирать плату да поддерживать в хорошем состоянии заборы и ворота, а фермеры платили лишь шестую часть от арендной стоимости целого пастбища – и получали в распоряжение целое пастбище на собственной ферме.
Впрочем, по словам отца, мисс Бойл жила «пышновато»; ей следовало вернуться в город, пусть бы там покупала себе всякие модные шляпки-одежки и не размахивала ежедневно перед фермерскими носами своими случайными деньжищами, будто заработала их собственными мозгами, а не получила в результате тяжкого труда и неуместной щедрости своего дяди! По мнению отца, все эти деньги следовало отдать миссионерам для обращения язычников, а «Луга обетованные» кто-нибудь (видимо, мужчина) должен был вновь превратить в настоящую ферму, потому что нехорошо старой деве «неделями напролет принимать у себя мужчин».
Джой ждала нерегулярных визитов мисс Бойл с нетерпением. Та приезжала к родителям за арендной платой без предупреждения, всегда в разные дни и в разное время – и обязательно привозила с собой историю о ком-нибудь. Мисс Бойл, похоже, забывала о Божьих правилах насчет ругательств, богохульства, спиртного и женской скромности {белый носовой платок, сложенный аккуратным квадратиком} – даже при отце. Ну и конечно, когда мисс Бойл ругалась, богохульствовала или говорила что-нибудь неподобающее, отец лишь улыбался, шутил и был милым, как лимонный пирог с меренгой.
Если мисс Бойл не приносила полбутылки красного вина («Приговорим вместе, да, Гвенни?»), то довольствовалась чашкой чая и кусочком печенья с изюмом. Усаживалась на мягкий отцовский стул за ламинированным столом и начинала рассказывать очередную байку: о некой женщине, чьи волосы приобрели «чертовски зеленый оттенок», хотя та просила парикмахера сделать из нее блондинку; или о том, как такой-то потерял бумажник с кучей денег, предназначенных для подарка сыну на совершеннолетие («ну, так он сам утверждает, но мы-то знаем, правда, Джордж, где этот скользкий ублюдок провел день?»); или о том, как чей-то там внук попал в аварию – въехал, понимаешь ли, в дерево на Риппл-крик-роуд, даже вину свалить не на кого, а вонючие страховщики отказались платить бедолаге – мол, он был без очков. «Мне вот что интересно, откуда страховщикам знать, надел он свои треклятые очки или нет? Ниоткуда, правильно? Ну ладно, будем честны, вряд ли надел, – мисс Бойл фыркала от смеха, – потому как он считает, что в таких телескопах ему ни одной девчонки не подцепить. Не очки, а молочные бутылки, ей-богу! Но страховщикам-то откуда знать, а? Кстати, о бутылках: кто поможет мне прикончить вот эту?» И мисс Бойл весело махала винной бутылкой.
Мамины брови с началом рассказа взлетали на лоб, да там и приклеивались; на лице застывала улыбка, а в конце каждой сплетни она роняла «А-а-ха», что мисс Бойл, видимо, должна была принять за смех. Джой все истории мисс Бойл казались смешными, пусть даже рассказчица беспрестанно ругалась и богохульствовала.
Родители, конечно, вежливо отказывались от вина, ведь оно было дьявольским искушением. «Ой, сегодня нет, спасибо, мисс Бойл, – они называли ее только так, никогда по имени; наверное, для напоминания о том, что ей следовало выйти замуж, следовало стать нормальной, как все, следовало вернуться на родину и кануть в забвение, – мы только недавно съели большой десерт»; «Ой, у меня что-то нехорошо в животе после жаркого»; «Мы сейчас поедем в город, но вы пейте, мисс Бойл».
Мисс Бойл улыбалась и протягивала бутылку маме. Той ничего не оставалось, кроме как вежливо подливать вина землевладелице, дающей приют их быку. Отец, тоже вежливо улыбаясь, громко размешивал чай в чашке.
Почему мисс Бойл вела себя так с родителями? Потому что не знала, как это их задевает? Или как раз потому, что знала? Джой понятия не имела, но получала невероятное удовольствие и от историй гостьи, и от ее открытости и беззаботности. С появлением мисс Бойл дом оживал.
Однако сегодня она говорила лишь об исчезновении Венди.
– Гвенни, у меня дар речи пропал… Ты тоже онемела от страха и боли за бедную девочку? А ее родители – каково им? Я не решилась поехать к ним за арендной платой. Нет, я бы не смогла. Разрыдалась бы прямо у них на пороге, и им пришлось бы меня утешать. До чего печально, правда? Сегодня просто чашечку чая, Гвенни, спасибо. Рон Белл сам не свой, а этот новенький, которого он с собой таскает… Самонадеянный мальчишка, на него только глянешь – и жить не хочется. Между нами говоря, я вот думаю – а не причастен ли он к исчезновению бедной девочки? Сама подумай, до его появления ничего подобного не случалось, верно? Тебе не кажется, что лицо у него – как у трехрогого быка, который корову найти не может? Оказывается, этот молокосос зациклен на каком-то странном пазле. Пару недель назад Грэм Уиттакер водил сына в участок за ученическими правами и видел, как новенький нависает над головоломкой и ругается на чем свет стоит! То одно проклинает, то другое… Очень подозрительно, по-моему. И не наш он какой-то, согласна? Да и вообще, ему положено ловить убийцу Венди, а не в пазлы играть! Как думаешь, с ним что-то нечисто? Ей-богу, я от всего этого просто онемела, Гвенни.
Несмотря на тошнотворную тревогу из-за Венди, Джой улыбнулась. «Онемела»? Да мисс Бойл не умолкала! К тому же она, хоть и засыпала «Гвенни» вопросами, явно не ждала на них ответа.
Однако сильнее всего на свете Джой сейчас мечтала, чтобы вокруг перестали обсуждать Венди Боскомб, потому что от этих разговоров хотелось свернуться калачиком и зарыдать.
Мама поставила перед мисс Бойл чашку с чаем и покачала головой.
– Вчера вечером он был у нас и произвел хорошее впечатление.
– Серьезно?
Мисс Бойл сделала глоток чая и поморщилась, будто лимон откусила. Глянула на Джой, сидевшую в другом конце стола, и махнула чайной ложкой в сторону сахарницы, до которой не смогла дотянуться.
– Что ж, это лишь доказывает мою правоту, да, Гвенни? Любой, кому есть что скрывать, может при желании произвести хорошее впечатление, а?
Неся гостье сахарницу, Джой думала – что же мог скрывать Шепард? И мисс Бойл тоже, если уж на то пошло.
Глава 51
Джой и Шепард
Февраль 1983 года
ХЕНДЕРСОН, Джордж. «Господь – пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла…»[23] Соболезнования семье. Преподобный Алистер Брейтуэйт
– Расскажите, пожалуйста, у кого могло возникнуть желание убить вашего отца?
Джой качает головой.
– Говорю же, я не жила здесь много лет. Его любили все, каждый человек в округе.
– Да, любили, – встряла Вики. – Похороны будут большими и очень печальными.
Алекс пропустил это замечание мимо ушей. Он с удовольствием
