Читаем без скачивания Невинная для грешника - Лина Манило
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отчего-то дрожу, и дрожь эта ни с чем приятным не связана. С каждой секундой меня потряхивает всё сильнее, и, пока тихонько жужжит кофеварка и тягучие струйки стекают в чашку, приходится ухватиться за край мраморной столешницы и глубоко дышать.
Марк, где же ты? Может быть, позвонить?
Словно преступление решила совершить, украдкой смотрю на пустой дверной проём, достаю телефон из кармана рабочего платья и набираю Марка. Мне просто нужно услышать его голос, только голос. У него же всё хорошо? Это для меня важно.
Но ответом мне служат длинные гудки. Марк не берёт трубку, и бездушная сеть обрывает звонок.
“Я просто звонила, чтобы сказать, что соскучилась”.
Время иссякает с последней кофейной каплей, пролитой в чашку. Ставлю её на поднос, рядом вазочку с конфетами – вдруг пригодятся? – и осторожно выхожу из комнаты. Кажется, стану двигаться быстрее, разолью всё, опрокину кипяток на ноги.
Я не понимаю, отчего меня так до тошноты угнетает перспектива приблизиться к Орлову?
Его кабинет в другом крыле дома, и я иду к нему преступно медленно, хотя и пытаюсь успокоить себя, но дом слишком тих – в нём никого, кроме меня и Орлова нет. Это… пугает, что ли? Не знаю. Не могу описать свои эмоции.
Так, Марта, ты хоть и наивная плакса, впечатлительная, но не размазня. Соберись, тряпка! Вдохни поглубже, натяни на лицо маску приветливой холодности, будь профессионалом. Помни, что это ненадолго – скоро твоя смена закончится, а со временем и работа на этих людей станет ненужной. Это же не навсегда, это вынужденно. Просто потерпи, немного осталось.
Так, утешая себя и подбадривая, я подхожу к двери из тёмного матового дерева, а за ней тишина. Какая-то мёртвая, и если бы я хоть немного верила в мистику, решила, что дом этот населяют призраки, которые только притворяются нормальными людьми.
Откуда только такие мысли в голове?
Мне отчаянно не хватает музыки. Вот бы вставить в уши “капельки”, включить забористый финский рок да погромче. Или ирландский фолк, а может, вовсе русский рэп. Да что угодно, лишь бы не эта гнетущая тишина.
Всё-таки я слишком впечатлительная.
Пустырника, что ли, попить? Кажется, дома в аптечке был бутылёк с настойкой пиона, надо найти.
Мои руки заняты подносом, и я коленом кое-как стучу – не врываться же в кабинет? – и мне велят войти.
Честное слово, клянусь вам, я ни разу за всё время работы здесь – да и за всю мою жизнь в целом! – не чувствовала себя более жалкой. Настолько тон Орлова повелительный и холодный. Такое ощущение, что ему весь мир чем-то обязан. Либо вовсе вся планета обязана крутиться вокруг его сиятельной персоны.
Локтём – спасибо, что не носом – открываю дверь и попадаю в царство строгой роскоши и делового стиля.
– Я кофе принесла, – объясняю очевидное и, выдохнув, прохожу в кабинет.
Он воистину огромный! Аж голова кружится от его габаритов. Окна в пол, паркет на полу. Задёрнутые шторы создают иллюзию интимности, широкий полированный стол – абсолютно пустой и идеально чистый выделяется на общем фоне, а за ним сидит, откинувшись на кресло, Орлов собственной персоной. Стены закрыты книжными полками, которые высотой до самого потолка, а элегантные лампы рассеивают по комнате тёплый красноватый свет.
Кабинет главы дома по размеру едва лишь на несколько квадратов меньше самой большой комнаты в нашей квартире. И зачем людям такие просторы? Никак не перестану этому удивляться. Неужели по статусу положено или в таком пространстве думается лучше?
– Поставь туда, – жестом указывает на низкий столик слева от входа, и я безропотно выполняю приказ.
Да-да, именно приказ, к просьбе это не имеет никакого отношения.
Чашка жалобно звякает, кофейная поверхность идёт рябью, а облачко пара рассеивается на мгновение.
–Приятного, – складываю руки за спиной и отхожу на шаг к выходу.
– Марта, – не окрик, но что-то около, но я делаю ещё один шаг. – Стой!
Роман Георгиевич отталкивается от стола и, поднимаясь, ослабляет узел галстука и снимает “удавку” через голову, умудрившись не потревожить ни единого волоска в идеальной укладке. Пиджак перекинут на спинку кресла, держится на честном слове, и именно это почему-то привлекает моё внимание сильнее всего.
Обогнув стол, Орлов останавливается и закладывает руки в карманы. Рассматривает меня, щурится, голову склоняет набок, но не так, как делал при беседе с полноватым мужчиной в саду, нет. Он ведёт себя так, будто бы в зоопарк пришёл, а перед ним, за прутьями клетки, в крошечном вольере забавная и неизведанная зверушка.
Ещё бы палкой в меня ткнул.
– Будут ещё распоряжения?
Я добавляю в голос сарказма, только куда мне тягаться с таким мастодонтом. Моя слабая попытка казаться сильной и дерзкой моментально гасится снисходительной усмешкой – противной такой, наглой.
– Есть. Присядь.
– Но я…
– Присядь. Что? Волшебное слово забыл? Пожалуйста.
Он точно надо мной издевается, и я протестую единственно доступным мне способом: не выполняю приказ. Так и стою в нескольких шагах от спасительного выхода и смотрю в упор на Орлова.
Сейчас, когда рукава его белоснежной идеальной рубашки закатаны до локтей, а пара пуговиц на воротнике расстёгнуты, Орлов кажется обычным человеком. Нормальным даже. Только во взгляде слишком много надменного упрямства.
– Упёртая, значит?
– Я просто не вижу причины рассиживаться.
Мой речевой аппарат генерирует слова быстрее, чем их успевает обработать мозг. Это глупо, но и просто так стоять и молчать не получается. Пусть я дурочка, но смелая дурочка.
Лишь бы смелость моя боком не вышла.
Марта, помни о маме, о её здоровье. Это самое важное сейчас, остальное стерпится и забудется.
Наверное, только мысли о маме удерживают меня от необдуманных шагов, после которых будет поздно что-то исправлять.
– Очаровательная дерзость, – Роман Георгиевич тихо смеётся, только на щеках у него не появляются ямочки, и глаза холодными остаются, непроницаемыми и колючими. – Ну, хочешь стоять, тогда ладно. Мне, в сущности, дела до этого нет никакого. Каждый сам хозяин своим ногам.
– Я могу идти? – ещё пытаюсь вернуть этот бессмысленный не нужный мне разговор в удобное русло, только Орлову похоже абсолютно плевать на меня и мои желания.
– Нет, ты никуда не пойдёшь, – жёстко, безапелляционно, и я едва сдерживаюсь, чтобы ногой не топнуть. – Пока во всяком случае.
Орлов проходит к дивану, по-хозяйски усаживается и берёт в руки чашку. И всё это, не сводя с меня колкого взгляда. Делает глоток, морщится, но молчит.
– Отличный кофе.
– У вас отличная кофеварка
