Читаем без скачивания Ангел-наблюдатель (СИ) - Ирина Буря
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сергей Иванович вообще с ней больше разговаривать отказывался. Мы к тому времени дачу строить затеяли, так он эту дачу в настоящий загородный дом превратил и настоял, чтобы мы с ним туда переехали — а Таня пусть живет, как хочет. Много мы с ним тогда спорили. Он мне даже запретил к ней чаще, чем раз в месяц, наведываться, сказав, что и так ее опекой своей к одному только белому хлебу приучила. Мне же оставалось только уговаривать его, что Таня, как все молодые, что-то свое в жизни ищет и, как все молодые, рано или поздно придет к мысли, что каждое новое все равно на одних и тех же китах стоит.
Особенно тяжело было мне наблюдать за ней рядом с подружками ее неразлучными. У Светы — и муж, и сын, и она рядом с ними счастьем светится. У Марины, правда, своей семьи еще нет, но зато на работе что ни год — и по службе, и в зарплате повышение. А Таня наша словно застряла между ними, к упрямству своему прикованная. Одна только мысль от полного отчаяния меня удерживала — не бывает так, чтобы не проросли добрые зерна, которые родители в душу ребенка заронили, чтобы пропали они впустую.
И дождались мы все же! Нашла наша Таня своей берег и всей душой к нему потянулась, не стала ждать, пока течение ее к нему принесет. Анатолий нам с Сергеем Ивановичем сначала не очень понравился — уж больно красиво все его речи звучали, такими хорошо девчонкам головы кружить, а нам в голову поговорка пришла: «Мягко стелет, да жестко спать». И тут-то наша Таня и показала нам, что с этого берега ее и танком не сдвинешь.
Да и Анатолий на редкость хорошим ей мужем оказался: и внимательным, и заботливым, и хозяйственным, и ответственным, и не размазней у жены под каблуком. Он и к нам-то за советом куда охотнее Тани обращался — с Сергеем Ивановичем вообще очень быстро общий мужской язык нашел (тот к нему скоро, как к сыну, которого ему так и не посчастливилось дождаться, относиться стал), и со мной у него немало общих интересов оказалось. Даже Таня, как я заметила, под его влиянием смягчилась — совсем иначе слушать нас начала.
И, разумеется, как только она нашла свое женское место в жизни, у нее и во всех остальных отношениях дела на лад пошли. И на работе со многими отношения улучшились, и к непосредственным переговорам с французским поставщиком ее все чаще привлекать начали, а там и подружиться удалось с этим французом — они с Анатолием к нему после свадьбы в гости ездили. Я еще Сергею Ивановичу тогда сказала, что вот, мол, терпение всегда вознаграждается, а из строптивых детей куда больше толка выходит, чем из покладистых.
А потом у Тани с Анатолием Игорек родился.
Ну вот, Мариночка, добралась я, наконец, до того времени, о котором ты и просила меня написать. Ты уж прости, что вступление таким длинным оказалось, но нельзя говорить об отношениях между людьми только на определенном этапе их жизни — непонятно будет без всей-то предыстории, особенно, если она сплошными американскими горками оказалась, как у нас с Таней.
Я, конечно, как только Таня с Игорьком домой вернулись, сразу же к ним побежала. У нее ведь младших никого не было, откуда же ей знать, как с малышами управляться? Я и до его рождения подсказывала ей, как себя правильно вести, и как будто ни один мой совет во вред ей не пошел. Но в тот раз, когда я предложила показать ей, как купать Игорька, она так на меня глянула, словно я его у нее отобрать собралась — разве что не зарычала.
Очень мне обидно стало, но Анатолий мне дельную мысль подсказал. В самом деле, не могу же я на каждом шагу ей помогать, если они живут отдельно. Я решила, было, к ним пока переехать, хоть на месяц, но Анатолий и здесь тактичность проявил — сказал, что не может себе позволить Сергея Ивановича без моей заботы оставить. Тот ведь и вправду не привык сам по дому хозяйничать. И когда Анатолий предложил мне наставлять Таню по телефону и пообещал лично проследить за тем, чтобы она моим указаниям следовала, я и вовсе успокоилась.
Так мы и беседовали с ней — до самого Нового Года. Раньше еще раз приехать мне так и не случилось. Сначала Таня уверяла меня, что Игорек незнакомых лиц боится, затем грипп страшный разразился, и Сергей Иванович умудрился где-то подхватить его… Так и вышло, что он Игорька вообще в первый раз только на Рождество и увидел.
В тот их приезд к нам я вновь убедилась, что, сколько бы молодые ни изобретали велосипед, едут они на нем по хорошо проторенным дорожкам. Вот и из Тани получилась типичная молодая мать, которая миллион страхов себе навоображала, но в каждом жесте ребенка явные признаки гениальности видит. Это же надо такое придумать, что двух- или трехмесячный ребенок незнакомых боится! Да он в таком возрасте еще толком не понимает, что вокруг него происходит — откуда боязни взяться? Вот и сидел Игорек у меня на руках спокойно, пока она со мной пререкаться не начала, а она мне — он чуть ли не речь человеческую уже понимает.
А к Сергею Ивановичу он и вовсе сам ручки потянул. Я смотрела на своего строгого мужа, неловко обхватившего внука, и мысленно улыбалась. Когда Таня маленькой была, ему некогда было с ней возиться, а сейчас у него прямо лицо смягчилось, и улыбка не так на губах, как в глазах появилась. И даже, когда Игорек чуть не разбил тарелку при прямом попустительстве родителей, он даже не насупился. Таня, правда, быстро опустила малыша на пол.
И вот, кстати, еще пример ее материнской близорукости. В три месяца ребенок ползает — ну, не смешно ли? Или еще лучше — любит
