Читаем без скачивания Охота на колдунов - Виталий Крыръ

  Изначальная цель стоила риска - весь план был придуман, когда 'высший жрец Гриффид, перебирая тайные архивы столичных храмов, выяснил: велика вероятность того, что в недрах Холма спрятаны рунные камни, которые хранят утерянный секрет северных оберегов. Тех самых, обессиливающих 'высших волшебников. И нынешние северяне о том не ведают, только у жрецов сохранился намек на знание.

  Следовало в строжайшем секрете воссоздать могущественное оружие, с его помощью планировалось поколебать установившееся издревле равновесие. Дело в том, что жречеству вменялось в обязанность ежегодно выставлять на продажу мирянам определенное количество всех видов напоенных Силой вещей (а старинная система распределения не позволяла упомянутую повинность обойти, лишь сделав вид, будто амулеты поступили в продажу). Эти же самые вещи далее можно было обернуть против самих служителей Похитителя. Потому обереги, поглощающие Силу, пришлись бы очень кстати.

  Глава 9, в которой мы узнаем о том, как встретились слепой дед и четырехпалый внук, непраздная супруга и лишенная волшбы рéнкинэ, а также почему Клевоц с небольшим отрядом возвращается на юг.

  Под опоясанным частоколом Холмом вернувшихся северян встречала пестрая толпа. Кто-то облеченный в традиционные местные одежды (Изабелла уже научилась их распознавать), кто-то в южные, очевидно трофейные, но ренкинэ поразили на общем фоне дети - одетые беднее всех, а не как в столичных дворянских кругах принаряженные во что-нибудь новое, яркое, красивое, будто куколки.

  Изабель не знала, что одежду детям и подросткам на Севере перешивают из старых запасов, от убитых, из трофеев, с плеча разбогатевших родичей, но стараются никогда не делать новьё. Хочешь новое - заслужи, выделись среди сверстников или просто заработай сверхурочным трудом. И если все девочки лет с пятнадцати (за год до предстоящего замужества) всё же получают возможность начать одеваться покрасивее, то для мальчишек правило остается в силе вплоть до совершеннолетия - пускай привлекают внимание иным, молодецкой удалью, сообразительностью, силой и ловкостью.

  К Клевоцу один за другим подходили родственники, друзья, соседи; хлопали друг друга по плечам, обнимались так, что у обоих трещали ребра, в двух-трех предложениях обменивались новостями - больше разговоров еще успеется.

  Кто-то с интересом посматривает на притаившуюся за баронетом Изабеллу. Клевоцу приходится представлять ее как урожденную дворянку, но не как жрицу - о последнем знают не все, многие лишь наслышаны о том, что с девушкой связана какая-то тайна.

  Кто-то, как Свáреп, не скрывает зависти; правда, по другому поводу:

  - Пока я тут молодую жену мял, ты уже себе боевое увечье заполучил, да еще и не мешающее сражаться...

  Клевоц как мог утешил друга, выделяющегося личными качествами даже на Севере - шутка ли, получить детское имя, образованное от слова 'свирепый':

  - Там на тебя еще врагов хватит. Вечером, во время общего застолья, садись рядом - подробности расскажу.

  Подходит и другой закадычный друг-одногодок - Мёлчун. Жмет руки (обе сразу, так уж принято на Севере), улыбается и молчит, невольно оправдывая собственное имя. Хотя говорить-то как раз может, не немой. Клевоц тоже молчит и улыбается в ответ: им всё понятно без слов. Мёлчун присядет вечером по другую руку от Холмина, будет слушать, а потом непременно засобирается в следующий поход на юг вместе с остальными.

  - Подожди меня тут, - когда поток мужчин и подростков иссяк, шепнул Клевоц Изабелле, - мы скоро. - Жрица быстро догадалась, кто эти 'мы', по тому, куда направился северянин. Чуть в стороне от общей суеты неподвижно стояла стройная высокая девушка в простом домотканом платье, а поверх - пышной короткой шубке нараспашку. Изабель сразу почувствовала, что это - Чеслава.

  Правильные черты лица, прямой, будто вычерченный под линейку нос, пышные волосы цвета спелой пшеницы, заплетенные в длинную косу. Женственная линия бедер.

  Большой, показавшийся Изабелле просто огромным - будто носит тройню - живот, размеры которого одежда не могла скрыть.

  Но горделиво выпрямленная спина, уверенное выражение лица делали живот не таким бросающимся в глаза.

  Чеслава, по обычаю дожидающаяся, пока друг друга поприветствуют мужчины, на самом деле в глубине души чувствовала некоторое неудобство перед Клевоцем. И если бы тот взялся за плеть, она, в четырнадцать лет в одиночку убившая матерого волка, не решилась бы возразить. Тем не менее полагала, что не обманывала Холмина, не старалась забеременеть. Девушка ведь и впрямь высчитывала дни, делала всё как следует. Просто иногда под влиянием чувств чуть рисковала, продлевала срок, который без исключений безопасен, буквально на ночь-другую. Но она же северянка, разве сам Клевоц никогда не надеялся на удачу в походе? Вот и Чеслава рисковала, просто по-иному.

  Но тут она наконец как следует рассмотрела, оценила внешность 'высшей жрицы, скрывавшейся до того за широкой спиной молодого Холмина. О южанке Чеславу успели известить с голубиной почтой еще из Фойерфлаха. И вот наконец они друг друга увидели.

  'Обзавелся ренкинэ в первом же походе!' Плененные южанки не были редкостью на Севере, но далеко не все местные женщины так просто смирялись с появлением у своих любимых новых сожительниц. Вместе с тем наряду с ревностью Чеслава испытывала и легкое опасение - а вдруг волшба вернется к жрице в неподходящий момент? Например, если снова и снова повергать ту в сильное волнение? Мало ли какие силы могут стать доступными женщине в такой обстановке.

  Добавляла переживаний мать молодого Холмина - ей-то как раз всегда хотелось женить сына на дворянке, на рэл'ли, коей и была Изабелла.

  Тут подошел Клевоц и прервал раздумье Чеславы объятиями и долгим поцелуем.

  - Рышка моя, - неизвестное на юге слово обозначало маленькую игривую рысь, - видишь как всё у нас хорошо получилось, - оторвавшись от ее уст произнес северянин и морщинка меж бровей Чеславы враз разгладилась.

  'Он меня ни в чем не винит. А свекровь пусть угомонит сам, - успокоилась Чеслава. - Южанке же я смогу дать окорот'.

  А когда Клевоц пошел здороваться с матерью, бабушкой, тетями, племянницами, двоюродными тетями и прочими, Чеслава подошла к Изабелле, с нажимом прошептала:

  - Не мешай мне и я тебя не трону, - с этими словами развернулась и пошла к мужу.

  Изабелла вдруг почувствовала себя так одиноко, как ей еще никогда не было. Вокруг все радуются, веселятся - ну пускай не все, у многих кормильцы, мужья, сыновья, братья не вернулись из похода. Но южанка этого не замечала. В любом случае стоит она здесь никому не нужная, никому нет до нее дела.

  Но долго грустить девушке не дали. Подошел Клевоц и повел... Нет, не представлять женщинам, матери и прочим. Потом перезнакомятся. И еще даже не обустраиваться, хотя место для Изабеллы уже приготовили. Повел в большой дом к деду.

  - Можно я сначала отдохну с дороги? - Изабель чуть ли не повисла у Клевоца на руке. Ей представился страшный крючконосый слепец, который (поскольку не может увидеть) при первом знакомстве щупает лица новеньких узловатыми пальцами.

  - Нельзя, - отрезал Клевоц и наставительно разъяснил, пересказывая услышанное ранее от старших. - Измотанный дорогой человек выкажет то, что в других обстоятельствах, возможно, придержал бы при себе из почтения либо тайного умысла. Потому тем более деду интересно с нами переговорить сейчас.

  - Я ничего такого не злоумышляю, - Изабель еще плотнее прижалась к северянину.

  - А он, скорее всего ничего такого и не попытается выведать. Просто традиция такая. Сложит о тебе первое впечатление от личной встречи.

  Большой деревянный дом встретил скрипучей дверью, тесными сенями и просторным залом на противоположном конце которого на высоком кресле восседал старец с холщовой повязкой через оба глаза и снабженной массивным металлическим наконечником клюкой у подлокотника. Рядом - высокая стройная женщина средних лет с ножом в длинных узких ножнах и связкой ключей на поясе.

  Клевоц выступил вперед, а ему на встречу, медленно и осторожно, но всё же уверенно передвигаясь без помощи клюки, поднялся дед и заключил в объятия. Потом отстранил на длину вытянутых рук:

  - Жаль, не могу тебя увидеть. Говорят, настоящий Холмин вырос. Но ничего, уже недолго осталось, оттуда посмотрю, - старик указал пальцем вверх, но, естественно, имел ввиду не чердак.

  Незрячий владетель Холма отпустил Клевоца и всё так же ни на пядь не промахнувшись вернулся на место:

  - Ну здравствуй, внучка, - старик улыбнулся и у него обнаружилось неожиданно много целых зубов во рту. - Чего озираешься? Раз ты его ренкинэ, - слепой Рааж Холмин безошибочно ткнул пальцем в сторону Клевоца, - то моя внучка.