Читаем без скачивания Дракон цвета любви - Галина Дмитриевна Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У него есть год, дальше – Сантор покажет. Если за этот год он укрепится, задавит конкурентов, свободно коронуется – тогда и пересядет со ступенек на трон. А пока посиди так…
Удержаться было выше моих сил.
– Ваше высочество, а отморозить не боитесь?
Лицо у Баязета стало откровенно глупым. Наверное, не ожидал.
– Отморозить. Мрамор холодный, а место там нежное. Застудитесь, детей делать не сможете. Вы б подушечку какую подложили, а?
Баязет хищно усмехнулся и поднялся со ступенек.
А хорош все-таки. Вот не зря Мариса им восхищалась. Чисто с эстетической точки зрения… да им кто хочешь увлечется! Он даже интереснее молодого Омара Шарифа. Та же восточная красота, но более хищная, резкая, дерзкая. Но и понятно.
Омар Шариф играл.
Он мог изображать султанов, вождей, вельмож, но никогда не обладал реальной властью. Это видно.
А Баязет мог казнить и миловать. Захочет – и все присутствующие лишатся головы. И это чувствовалось. Разница как между домашним котиком, красивым, очаровательным, но домашним.
И – ягуаром.
Милейшая кисонька, пока тебе в горло не вцепится. И когти, и зубы, и пятнышки… хочу себе такую шкурку! Баязета понятно, не ягуара! Кису жалко!
– Подушечку, значит?
Я оскалилась в ответ, понимая, что терять мне нечего:
– Пуховую.
– Ах, пуховую…
Мужчина подцепил меня за подбородок. Как-то подозрительно близко он стоит и смотрит глаза в глаза.
Кажется, сразу не убьют, сначала попользуются. А мне того и надо.
– Ага. – Кивнуть не удалось. Но улыбнуться вполне. – И мягче будет…
Последние слова я уже почти прошептала. Пальцы сжались почти до боли, до синяков…
– Маленькая дерзкая дрянь…
Почти шепот. Что-то такое, интимное, между лаской и угрозой.
Отрицать я не стала. Промолчала, дерзко глядя глаза в глаза. Баязет улыбнулся. Чисто мужской такой улыбочкой… так мужчины улыбаются, зная, что никуда ты из их рук не денешься. Не уйдешь, не оттолкнешь…
А в следующую секунду его губы накрыли мои.
– Каэтана…
Выдох.
И два дыхания сплавляются в одно. Его тело прижимается к моему так плотно, что сразу ясно – не отморозил. Увы. Пальцы отпускают мой подбородок и зарываются в растрепанную копну волос, гладят затылок, вторая рука ложится на спину и начинает подозрительно сползать вниз…
Натиск такой мощный, что я послушно прогибаюсь в пояснице. И с губ срывается тихий стон.
Да, этот мужчина отлично знает, что надо делать с женщинами. Уж на что я настроена отрицательно, на меня тоже действует его манера. Или его опыт…
А поцелуй все продолжается. Не грубый, но спокойный, хозяйский, мужчина не обращает внимания на мои трепыхания и протесты, заставляет разомкнуть губы, чуть надавливает, показывая, что может быть и жестоким. Но пока он ласков и терпелив. Пока…
Поневоле меня захватывает и увлекает, и руки сами скользят по белой ткани его одежд, цепляются, притягивают мужчину ближе к себе.
Вот так… и еще…
И – довольно!
Разум подает сигнал опасности.
Чтобы этот мужчина остался заинтересованным, нельзя таять! Ладно бы кто другой, но ты-то! Змея ядовитая! Не змей… то есть не смей!
И я пытаюсь отстраниться.
Падают ладони с белой ткани, пропадает отклик, чужой язык, который сейчас властно хозяйничает в моем рту, на миг замирает, – Баязет явно удивлен.
Что случилось?
Только что ведь таяла… и – нет?
Что происходит?
Я смотрю спокойно. Разве что в глубине души… ладно! Встреть я его в том мире да свободной – точно бы закогтила для коллекции.
Дома такое сокровище не нужно, а вот на раз-другой, похвастаться всем и получить удовольствие – вполне. Хотя – вру. Димке я, к сожалению, не изменяла. И козел мой бывший исключительно безрогий.
Это единственное, о чем я жалею. Сейчас уже исправляться поздно.
– Ваше высочество, вы все себе доказали?
Баязет понял, что я взяла себя в руки. На миг в его глазах промелькнул гнев, но выяснять что-то и опускаться до разборок с женщиной он не стал. Вместо этого мужчина улыбнулся.
– Что ты, Каэтана. Мы еще и не начинали.
– Правда?
– Нам еще много интересного предстоит. – И уже не мне, уже евнухам: – Этой ночью ее в мои покои.
С тем меня из зала и выводят, снова завернув в идиотскую тряпку. И начинается кошмар.
С большой буквы «КА».
И почему я не замечала, сколько общего у кошмаров и косметологии? Явно больше необходимого.
* * *
Евнухи мной были недовольны. Но решили, что баба, видимо, дура.
Такое тоже бывает, не всегда в гарем попадают светочи интеллекта, иногда и балбески вроде меня случаются, которые вот не могут себя сдерживать и подлащиваться под мужчину.
Уговаривать его, умасливать… бабам же разное количество хитрости боги отпустили! Вот, этой не повезло. Дура она, дура. То есть – я.
Заинтересовала она принца, ну, может, раза на два или три. А потом ее или прибьют, или казнят, или отравят, или еще что придумают, – да мало ли таких гаремных историй? Найдут куда приткнуть и как утилизировать.
Но пока заинтересовала, будем пользоваться. Евнухам же тоже перепадает от щедрот правителя! И товар ему надо представлять в лучшем виде. А потому – хамам!
Да-да, тут эта баня тоже есть, только называется немного по-другому. Я не вникала, как именно.
Но массаж был тот же.
И растирания маслами, и эпиляция, и головомойка, и сушка-расчесывание волос, и бассейн…
Кто-то балдел бы от самого факта. А мне…
Мне всегда было жалко потраченного времени. Ладно еще ногти – волосы – зубы.
Но какие-то обертывания?
Маски, чтобы выглядеть не на пятьдесят лет, а на сорок девять?
Или тот кошмар, который творят с собой звезды? Брр, да за ними смерть-то прийти испугается. Заглянет, сплюнет и пойдет дальше со словами «свят-свят-свят». Такое в ад не пустят, чтоб не пугать чертей!
А что сейчас творили со мной?
Ей-ей, я Аласте позавидовала. У нее таких проблем нет, она – богиня, а меня просто измучили! Какие-то маски, какие-то припарки… я не спорю, выглядеть я стала лучше. Но сидеть ради этого часами в салоне красоты и валять дурака?
Я так не могу.
Ни руки делом не заняты, ни мозги…
Издевательство! Хотелось заорать, завыть, потребовать свободу попугаям, но нельзя. Пока нельзя, дичь спугну. Все процедуры я переносила молча. Осталось потерпеть совсем немного, самую капельку. И – прыжок. Всего один, второго шанса у меня не будет!
Вот и вечер.
Кормить меня не стали. Дали выпить какой-то
