Читаем без скачивания Наши танки дойдут до Ла-Манша! - Владислав Юрьевич Морозов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как раз в этот момент выстрелили Кока и Бока, и за ними почти без паузы ударил Прибылов. Ярко вспыхнул песочный «Чифтен» и ещё один однотипный танк, только что выехавший на площадь и медленно поворачивавший башню в нашу сторону. Из башни песочного «Чифтена» вывалились двое в серо-зелёных комбезах и чёрных беретах и тут же кувыркнулись на мостовую, убитые десантниками. Из-за двух горящих «Чифтенов» в нашу сторону выстрелил третий, однотипный танк.
Его наводчик промазал, и болванка очень красиво разнесла угол дома прямо над танком Боки, осыпав «Т-72» обломками старинного кирпича.
Впереди нас всё сильнее горели машины, лёгкие танки и БРМ, дым от них мешал стрелять и нам и противнику. В них начал рваться боекомплект, оглушительно бахало, из открытых люков летели тучи искр, а снаряды 30-мм автоматических пушек взрывались очередями, с совершенно непередаваемым звуком.
Чёртова Европа, хреновы уличные бои. Фактически мы стояли и стреляли с места, полагаясь лишь на удачу, свою меткость и высокую скорострельность.
Противнику было ещё хуже. В оптику было видно, как на площади, среди горящих машин и лёгких танков, тщетно пытаются развернуться, мешая друг другу, несколько «Чифтенов» и «Центурионов». Кока и Бока, а за ними и Прибылов ударили ещё по разу, и впереди загорелось что-то ещё. Молодцы ребятишки, снаряды явно не пропадали даром. Лаптев и Кирогаз не стреляли, поскольку им было плохо видно, что происходит на площади.
Скорчившаяся где-то под моими ногами Смыслова уже не материлась, а только тихо-тихо выла при каждом выстреле.
Два чьих-то (кажется, маликовские орлы постарались) фугасных снаряда влетели в фасад церкви, начисто снеся две колонны, после чего разом рухнула вся декоративная лепнина над входом. Площадь осыпало пылью и обломками. Теперь она напоминала декорацию из фильма о Сталинградской битве.
Потом впереди лопнуло два ярких, огненных пузыря от горящего топлива, и я понял, что, кажется, площадь наглухо заблокирована горящими английскими танками, а целых машин противника там, похоже, уже не осталось.
Кто-то из супостатов ещё пытался стрелять из боковых улиц, но эти танки стояли достаточно далеко от площади, и их наводчики почти ничего не видели, попадая в дома или в свои же горящие танки.
— «Четвёртый»! — вызвал я по рации танк Кирогаза, замыкающего в нашей группе. — Я «Первый! Если можешь маневрировать, будь ласков, уйди влево и по боковой улочке попробуй выйти им во фланг. Бей тех, кто там ещё не успокоился! Внимание! «Тулы», все, кто слышит «Первого»! Быстро — несколько расчётов «РПГ» вместе с танком «Четвёртого»! Бить всех, кого там встретите!
Передав это, я провернул командирскую башенку назад. Увидел, как «Т-72» Кирогаза взревел дизелем и, сдав назад в синих облаках солярового выхлопа, повернул и ушёл по узкому переулку влево. За ним дисциплинированно побежало с десяток десантников в голубых беретах с «РПГ-7» наперевес.
По маликовской группе продолжали стрелять, но всё реже и реже, как-то без энтузиазма. Те пару раз выстрелили в ответ и тоже навряд ли попали.
— «Шестой», «Белгород», «Прохоровка», что там у вас?! Доложите обстановку! — выдал я в эфир и тут же добавил: — «Шестой», едрёна кочерыжка, если ты их сейчас в упор не видишь, прекратить огонь! Что там у тебя горит? Потери есть?
— Я «Шестой», — отозвался Маликов. У меня горит «Восьмой» и один БТР-Д! Приём!
— А люди, «Шестой»?
— С БТРа в основном успели выскочить, а вот «Восьмой» — увы. Гадство...
Выходит, сгорели ребята. «Восьмой» — это сержант Игорь Апанаев. Я его, честно говоря, мало знал и, попытавшись вспомнить его лицо, к своему стыду, не смог этого сделать. Вот так на войне и бывает, лица не запоминаются, всегда остаются только таблички с именами и датами на обелисках...
— «Восьмой», я «Первый»! — передал я на всякий случай. — Если жив и слышишь — с машины!
Ответом ожидаемо было молчание.
— Да дохлое дело, «Первый»! — отозвался в моих наушниках Маликов. — Да я их, сук, теперь зубами....
— А ну убрать нервы, «Шестой»! — передал я в ответ.
В этот момент внутри горящих на площади важеских танков начал рваться боекомплект, да так мощно, что с одного «Чифтена» сковырнуло башню. Почти синхронно шибануло и в горящей впереди нас БМД. И столь качественно, что башня с пушкой провалилась внутрь сквозь прогоревшую крышу корпуса.
Дима Прибылов начал палить из башенного пулемёта в какое-то шевеление впереди.
— Прекратить огонь! — скомандовал я. — He трать патроны, сами сдохнут!
После чего ещё раз осмотрел площадь в оптику. Видно было далеко не всё, но точно можно было понять, что там горят шесть «Чифтенов» и пара «Центурионов», не считая десятка всякой мелочи вроде лёгких танков и БРМ.
На мостовой валялись трупы, дым от подбитых машин ощутимо вонял жареной человечиной. Разрушенная церковь тоже начала гореть, но как-то лениво.
Сгоревший «Т-72» Апанаева я со своей позиции по-любому не видел, видимо, его подбили на выезде из соседней улицы, примерно так же, как вырвавшуюся вперёд нашей группы БМД.
— Андрей, ну что там? — спросила снизу Смыслова, уже привычно подёргав меня за штанину.
— Война в Крыму, всё в дыму, — ответил я. — Вам здесь ничего не светит.
В этот момент где-то слева, за домами, забухали выстрелы из пушки «семьдесят второго», вслед за которыми послышались глухие взрывы.
Похоже, это начал работать Кирогаз.
Точно слышно штук пять пушечных выстрелов, к которым позже добавились звонкие хлопки «РПГ» и редкий огонь из стрелкового оружия. Дыма над крышами прибавилось, а спустя пару минут стрельба в той стороне стала стихать.
— «Четвёртый», что у тебя там? — вызвал я Кирогаза.
— «Первый», я «Четвёртый»! Уделал три «Центуриона», плюс пару лёгких танков и три БТРа «Троуджен», совместно с десантурой. Теперь все горят, больше я противника перед собой не вижу! Улица запечатана намертво!
— Молодца, «Четвёртый», теперь давай назад!
После этого я связался по радио со своими командирами, и мы подсчитали потери.
Кроме танка мы потеряли БМД и БТР-Д. Среди личного состава было восемь убитых (четверо из них сгорело в боевых машинах) и четыре раненых, в том числе двое тяжёлых.
Ничего хорошего в этом не было, хотя
