Читаем без скачивания Награда для Иуды - Андрей Троицкий

– Где хозяин? – еще громче прокричал Мальгин.

Вместо ответа охранник опустился на колени, плотнее прижал к лицу ладони. Мальгин сделал несколько шагов вперед и понял, что через арку металлоискателя ему не продраться. Люди, сдавливая друг друга, с усилием сохраняя равновесие, перли на улицу густым потоком. Трещали сломанные женские каблуки, кто-то матерился во всю глотку. Видимо, посетителей в «Аисте» в этот вечер было немало. Мальгин, вжавшись в стенку, шаг за шагом протиснулся к высокому столу, на котором посетители раскладывали, предъявляя охране, свои вещи. Стол с места не сдвинуть, он привинчен к полу и к стене, под ним не пролезть, мешают поперечные планки.

Мальгин, одно рукой прижимая к лицу тряпку, подпрыгнул, забрался на столешницу, хотел уже сигануть в толпу, набившуюся в ресторанный холл. Но тут кто-то крепко ухватил его за правую щиколотку.

– Туда нельзя, – проорал охранник, обливаясь слезами. – Давай назад. Тебе говорят, дебил чертов.

Мальгин попытался выдернуть ногу, но ничего не вышло. Охранник, задыхаясь и кашляя, держал его обеими руками.

– Назад, сволочь, – орал он и кашлял. – Назад…

Мальгин сунул тряпку в карман, размахнувшись, подметкой левого ботинка ударил охранника в лицо. Тот мгновенно утонул где-то в людском месиве. Но продолжал подавать голос. Мальгин ласточкой спрыгнул со стола в самую гущу толпы, распластался на чьих-то плечах и головах, провалился вниз, под ноги людям, почувствовал, что пиджак на спине лопнул. Несколько раз он пытался встать на ноги, но граждане, напиравшие сзади, опрокидывали его на пол.

– Держи его, – кричал охранник. – Держи. Он мне всю морду разломал.

Но его никто не слушал. Мальгин на карачках добрался до стены, уперся лбом в перевернутое кресло и наконец смог подняться. Здесь в холе можно было развернуться. Публика уже покинула банкетный зал и казино и теперь штурмовала двери. Сквозь завесу густого дыма трудно разглядеть, что же происходит вокруг. Прижав тряпку к лицу, Мальгин медленно пошел в зал, выставив вперед правую руку. Он боялся на кого-то наткнуться, но путь оказался свободным.

Когда из вентиляционных решеток в зал повалил густой дым, Барбер отложил в сторону вилку. Достал из портфеля мокрое полотенце и очки для подводного плавания. Он действовал спокойно и неторопливо, потому что никто из окружающих не обращал внимания на одинокого посетителя за столиком у окна.

Какая– то дамочка, подскочив с места, пронзительно заорала:

– Пожар. Горим. Помогите…

Именно с этот истошного крика в зале началась паника. Люди повскакивали с мест, опрокидывали стулья, переворачивали столы и устремлялись к узкой застекленной двери, у которой дежурил седовласый метрдотель в бордовом пиджаке с золотыми пуговицами. Он уже зашелся кашлем и, пользуясь всеми преимуществами своей позиции, прошмыгнул в холл, позабыв распахнуть вторую створку двери. Барбер надел очки, левой ладонью прижал к носу и рту полотенце, поднялся на ноги.

Обстановку ресторана он изучил досконально, поэтому запросто смог бы передвигаться здесь и в темноте. Но под потолком кто-то догадался зажечь огромную люстру с тысячей хрустальных подвесок, которую, кажется, свистнули из Большого театра. А на столиках горели светильники в оранжевых колпачках. Поэтому кромешной темноты не было, хотя обзору мешал дым, густой зловонный дым и беспорядочно снующие люди. Оставив бесполезный портфель под столом, Барбер не кинулся к двери, он сделал несколько уверенных шагов к столу именинника. Бурного веселья больше не было, гости разбежались кто куда. Кто-то нашел укрытие под диваном, кто-то успел выскочить в холл. Певица, исполнявшая песню о бессердечном пожарном, обхватив штатив микрофона двумя руками, упала в обморок.

По залу, издавая какие-то невразумительные клокочущие звуки, металась жена Полуйчика Нина Чинцова. Она натыкалась на людей, на предметы обстановки, падала и снова вставала. В кровь разбила лицо, оторвала длинный подол праздничного звездного платья и потеряла бриллиантовое колье, которое успел подобрать и сунуть в карман глазастый посетитель. Чинцовой казалось, что ресторанную утварь, стулья и столы, сделанные на заказ, дорогую посуду и столовое серебро можно и нужно спасти.

– Уходи отсюда, дура, – заорал на жену Полуйчик, перекрывая гул толпы, и зашелся в приступе кашля. – Уходи, курица безмозглая. Мать твою…

В эту минуту запоздало сработала пожарная сигнализация и система автоматического тушения огня. С потолка на людей брызнула ржавая теплая водичка. Чинцова решила, что ковры испорчены безвозвратно, она схватилась за сердце, крикнула:

– Ох, и сволочи, – неизвестно кому адресуя эти слова. – Все погибло… Все… Погибло…

Барбер неторопливо шагал к столу именинника. Дымовая завеса густела. Два кондиционера, установленные на внешних стенах, не справлялись с нагрузкой. Они задыхались, чихали и кашляли, как люди.

Но сам хозяин заведения и Александр Зудин, начальник службу безопасности «Серебряного аиста», зал не покинули. Полуйчик и Зудин, стараясь разобраться, что же происходит в действительности. Щуря глаза, они топтались возле стены, прижимая к лицам льняные салфетки, смоченные «нарзаном». Внимательно наблюдали, как из вентиляционных решеток прет серо-черный дым. Полуйчик хотел дать какие-то команды, но не мог сообразить, что следует приказывать в таких ситуациях, и кто будет выполнять его приказы. Если это пожар, то почему нет открытого пламени? Возможно, загорелись жилые квартиры на втором или третьим этажах дома? Но почему тогда дым валит в ресторанный зал, ведь в «Аисте» автономная система вентиляции. Мешали сосредоточиться крики женщин, густой мат мужчин, звон бьющейся посуды. Глаза жгло огнем, а каждый вдох причинял новые страдания.

На ходу Барбар запустил ладонь под рукав сорочки, вытащил нож и крепко обхватил его рукоятку пальцами. Зудин, впавший в состояние прострации, сейчас не помеха. Барбер оттолкнул с дороги какого-то молодого человека. Сделал еще несколько шагов вперед, держа нож прямым хватом, целя противнику снизу вверх, под ребра. Теперь его и Барбера разделяли жалкие два-три метра. Ресторатор, весь сосредоточенный на собственных переживаниях и волнениях, не видел противника.

Но в последнюю долю секунды, Зудин, стоявший сбоку от хозяина, разлепил красные веки, посмотрел вперед. Перед ним человек в очках для подводного плавания, надежно защищавших глаза от дыма. К лицу мужчина прижимает мокрое полотенце. В руке, кажется, длинный осколок стекла. Время на то, чтобы втащить пушку из подплечной кобуры или замахнуться для прицельного удара в морду противника, уже не осталось. Зудин инстинктивно шагнул в сторону, защищая собой хозяина. Барбер, уже сделавший глубокий замах, не стал останавливать руку. Клинок вошел под нижнее ребро начальника службы безопасности. Барбер дернул рукоятку назад, на себя, стараясь вытащить клинок из жертвы. Пробормотав что-то, Зудин шагнул назад и стал тяжело оседать на пол. Что-то треснуло. В кулаке Барбера осталась обломанная рукоятка, обмотанная лейкопластырем.

Полуйчик не понял, что произошло, но, повинуясь спасительному инстинкту, опрометью помчался к входной двери. Налетел на стол и грохнулся на пол, оттолкнулся ладонями от мокрого и скользкого ковра. Встал на ноги и снова поскользнулся, ударился голенью о ножку стула.

Барбер, отбросив полотенце, встал на колени возле Зудина, запустил руку ему за пазуху, расстегнул кобуру и вытащил пистолет, тупорылый «Зауэр» девятого калибра. Он опустил предохранитель, передернул затвор. Полуйчик уже стоял на ногах и, прихрамывая, ковылял к двери. Барбер, задержал дыхание, прицелился, взял на мушку абрис человеческой фигуры. И пять раз нажал на спусковой крючок. Крики мужиков и вопли женщин поглотили сухие пистолетные хлопки. Полуйчик повалился на пол, дернул ногой и больше не пошевелился. Барбер ощупью нашел полотенце, прижал его к лицу. Он зашагал к выходу из зала, почти опустевшего. На ходу опустил пистолет в глубокое серебряное блюдо с розовым пуншем, стоявшее на трехногом столике у колонны, чудом уцелевшее среди общего разгрома.

Выскочив из зала, сбросил и раздавил ботинком очки, побежал не к входным дверям, свернул в коридор, где находились служебные помещения. Чудом не столкнувшись в холле с Мальгиным, он ушел из «Серебряного аиста» через кухню, где напуганные повара и официанты, распахивали окна и навесные решетки. Они прятали под разделочными столами кастрюли со свежей осетриной и килограммовые банки с икрой, спасая харчи от пожара.

Мальгин оказался в ресторанном зале, когда все было кончено.

Едкий дым больше не валил из вентиляционных решеток, но дышать здесь было нечем. Мужчина, видимо, охранник с чудовищной ножевой раной был еще жив. Сил хватило, чтобы заползти под стол, сдернуть с него скатерть и попытаться остановить кровотечение. Глаза человека, красные, как у кролика, закатились ко лбу. Даже мертвый он продолжал плакать.