Читаем без скачивания Награда для Иуды - Андрей Троицкий

Среди перевернутых столов, дыма, евшего глаза, вещей, разбросанных под ногами, трудно было восстановить картину случившегося. Метрах в десяти от Зудина на животе лежал Полуйчик. Он получил три пули в спину, но был еще жив. Он хрипел и стонал, пуская изо рта кровь и розовую слюну. Рядом с ним ползала на коленях супруга Галина Чинцова. Она выла, как подстреленная собака. Кашляла, чихала и вытирала куском нижней юбки воспаленные глаза. Мальгин, решив, что встреча с милицией не вписывается в его планы, покинул «Аист» той же дорогой, что уходил Барбер. Здесь, на кухне не удивились появлению нового гостя с перепачканным лицом в рваном костюме и с окровавленными руками. Здесь были заняты другим важным делом: повара и их помощники тушили штаны и форменную куртку заведующего производством, который с испугу запрыгнул на горящую газовую плиту.

Мальгин перемахнул подоконник, спрыгнул в кусты. Поднявшись с колен, прибавил шагу, устремился к брошенной машине. Он подумал, что опоздал на встречу с Барбером. Опоздал всего на пару минут.

Глава седьмая

Звонок, которого Максим Елисеев ждал, как ворон крови, раздался в не самый подходящий момент.

Оперативники, стараясь предельно сузить круг контактов страховщика с внешним миром, не разрешили ему отлучаться из кабинета, чтобы перекусить в ближайшей забегаловке, и, что уж совсем дико, запретили заказывать обеды в ресторане. Те самые обеды, что в прежние добрые времена, когда хозяин «Каменного моста» просто горел на работе, с головой зарывался в бумаги, ему приносили горячими в судках. Мелкая бытовая проблема питания превратилась для Елисеева в новое мучительное испытание, которому не было конца. Дело осложнялось тем, что жену Вику выслали из Москвы на загородную дачу, а домработницу отпустили в бессрочный отпуск с сохранением содержания.

И напрасно Максим Павлович жаловался операм на боли в желудке, колику в печени, на застарелый гастрит, который вот-вот переродится в язву. А дальше жизнь пойдет по своему последнему кругу: хирургический стол, неумелый врач, сопляк, только что закончивший интернатуру, бездарная операция и, наконец, жалкий могильный холмик на кладбище. Старший оперативник Николай Борисович был непреклонен, он сурово качал головой: «В твоем холодильнике жратвы хватит на взвод солдат и еще останется. Уж кто бы жаловался, – говорил он и всегда добавлял фразу, которая ускользала от понимания Елисеева. – Любишь, барин, кататься, люби и саночки возить». По утрам Елисеев рубал колбасу, перекладывал ее кружки несвежим хлебом, получалось что-то вроде бутербродов, которые не лезли в горло.

Вот и сейчас, протянув руку к ожившему телефонному аппарату, он засовывал в горло кусок намазанного маслом хлеба, который организм отказывался принимать.

– Слушаю вас, – Елисеев узнал голос Мальгина и от неожиданности, подавившись, закашлялся.

Последовала пауза, Елисеев долго не мог справиться с кашлем. Оперативники нацепили наушники, технарь из ГУВД включил магнитофон. Елисеев продолжал кашлять. Оперативник Игорь, вскочив со стула, плеснул воды из графина, подал стакан хозяину кабинета и потряс перед его носом тяжелым кулаком.

– Убью, сука, – прошептал он. Возможно, решил, что этим покашливанием Елисеев передает собеседнику некие скрытые сигналы. – Убью…

– Работы столько навалилось, что до ближнего ресторана добежать некогда, – глотнув воды, Елисеев справился с собой. – Ем прямо на рабочем месте. М-да, такая жизнь…

Он обвел взглядом кабинет и тяжело вздохнул.

– Ну, тогда я перезвоню позже, доедай, – ответил Мальгин.

Игорь убрал кулак от носа Елисеева, присел к столу и надел наушники.

– Нет, нет, – испугался Елисеев. – Я уже все… Освободился. Как твои успехи?

– Пока особо хвастать нечем, – сказал Мальгин. – Но наш друг где-то рядом. Точно знаю, что он здесь, в городе. Осталось найти его лежбище. Я надеюсь, что скоро все закончится. Благополучно закончится.

– Откуда такая уверенность? – голос Елисеева звучал спокойно и твердо. – Время идет, но результата нет. Никакого. Все ни с места. Пойми, я ни в чем тебя не упрекаю. Я даже тебя не тороплю, не лезу с советами, потому что ты профессионал. И знаешь, как следует действовать в такой обстановке. Понимаю, как сложно тебе работать. Наш клиент не балованный мальчик, убежавший от родителей. Он непредсказуемый отморозок. И все же хотелось бы знать некоторые подробности твоего, так сказать, расследования. Я ведь имею на это право?

Елисеев обвел взглядом оперов, устроившихся за столом. Игорь, чтобы лучше слышать разговор, прикрывал наушники ладонями. Он одобряюще кивнул головой. Мол, ты сегодня в форме, крой дальше, пока все получается так, как мы репетировали. Николай Борисович подмигнул, выставил вперед руку и поднял кверху большой палец.

– Ты узнаешь все, что захочешь узнать, – ответил Мальгин. – При встрече, разумеется.

– Понимаю, что не по телефону, – ответил Елисеев, в эту минуту он подумал, что зарыл в землю незаурядные актерские способности. Выдержал паузу.

– У меня деньги на исходе, – сказал Мальгин. – Скоро на автобусе буду зайцем ездить. Ты обещал помочь с этим делом. Думаю, десять штук зеленью хватит, чтобы все закончить.

– Хорошо. Тогда записывай адрес: Серебряный бор. Доезжаешь до конечной остановки и еще двести метров вперед. Я знаю там одно уютное местечко. Главное, посетителей сейчас немного. Купальный сезон кончился. Мы спокойно все обкашляем, ты получишь бабки. Часика в два…

– Нет, Серебряный бор не подойдет. Не буду объяснять почему, но этот вариант отпадает. Пиши другой адрес. Улица Проничева семь. Время – двенадцать тридцать. Там есть кафе «Рассвет», которое помещается на первом этаже жилого дома. Есть столики, выставленные прямо на тротуаре под тентами. Там я и буду тебя ждать, на улице.

– Улица Проничева? Но почему именно там?

– Объясню при встрече.

Елисеев вопросительно посмотрел на физиономии оперов. Игорь поморщился, как от кислого. Николай Борисович сурово помотал головой, наклонился к Елисееву, прошептал, едва шевеля губами:

– Стой на своем. До конца.

– Слушай, но в твоей кафешке наверняка полно народа, мы не сможем спокойно поговорить. А в Серебряном бору…

– Мы встречаемся там, где я сказал. Или вообще не встречаемся.

– Ну, хорошо. Хорошо. Как скажешь. Значит в двенадцать тридцать? Я не опоздаю.

Запикали гудки отбоя. Елисеев повесил трубку. Он ждал похвалы, доброго жеста, знака. Но глаза оперов были злыми. Все молчали. Только технарь из ГУВД подал голос:

– Звонили из Подмосковья, ориентировочно Лобня. Номер определить не удалось. Он пользуется мобильником. Многократно переадресует звонок с номера на номер и делает еще какой-то фокус, используя модем. Поэтому его практически невозможно засечь. Этот малый начинает действовать мне на нервы.

– А если перепровериться через оператора мобильной связи? – спросил Николай Борисович.

– По-твоему я не пробовал? Оператор он и есть оператор, – мужик постучал костяшками пальцев по столу. – Не умнее этой деревяшки.

Игорь снял наушники, открыл портативный компьютер и, отыскав на городском плане нужную улицу, принялся изучать место завтрашней встречи. Видимо, Мальгин хорошо знает город, если забил стрелку именно там. Вокруг полно проходных дворов, знаний, уже выселенных, назначенных под снос, тупики, подвалы… Сам черт не там заблудится.

Старший опер Николаевич Борисович дозвонился следователю Закирову, доложил, что объект вышел на связь и назначил встречу. Положив трубку, сказал:

– Меня вызывают. Начальство настроено серьезно. Закиров сказал, что к операции подключат значительные силы. Хотя, на мой взгляд, хватило бы двух-трех грамотных оперативников. Пока оставайтесь тут на телефонах, вдруг объект перезвонит еще раз.

Устроившись на лавке, Мальгин ожидал Ольгу Антонову на боковой аллее, ведущей к главному корпусу МГУ на Ленинских горах. Солнце медленно опускалось за макушки голубых низкорослых елей, день стоял теплый, но ветреный, прохожих вокруг немного.

Перевертывая газетные страницы, Мальгин натыкался на корреспонденции, посвященные событиям в ресторане «Серебряный аист». Вчерашние выпуски желтой прессы ни словом не обмолвились о трагедии, потому что номера были подписаны в печать в тот момент, когда пожарные машины только подъехали к ресторану. Зато сегодня каждая газета подробно смаковала душераздирающие подробности, большей частью выдуманные, умышленного отравления ресторанной публики слезоточивым газом, сдабривая реальные факты и вымыслы убогими комментариями городских чиновников или ментов. Из всей этой ахинеи приходилось отсеивать мелкие крупицы правды.

Итак, ударом самодельного ножа убит личный охранник хозяина заведения Александр Зудин. Тридцать восемь лет, в прошлом офицер, отец двух несовершеннолетних детей. Орудие убийства газетчики описывали подробно: нож наподобие плоского штыка с огромным толстым клинком, вырезанный из плексигласа. За секунду такой штукой поделишь человеческое тело на две части. Хозяин «Аиста» Полуйчик с тремя огнестрельными ранениями доставлен в одну из московских больниц, состояние его оценивают как тяжелое и нестабильное. В различные больницы машины «скорой» развезли шесть женщин и одного мужчину, получивших травмы средней тяжести в давке у входных дверей. Остальные посетители ресторана отделались легкими порезами, отравились слезоточивым газом, но отказались от госпитализации, им оказали помощь на месте. Как ни странно, свидетелей убийства отыскать не удалось. Видимо, киллер, воспользовавшись суматохой и давкой, незаметно выскользнули из «Аиста». Сейчас милиция изучает записи, сделанные камерами слежения.