Читаем без скачивания Джонни Оклахома, или Магия массового поражения - Сергей Шкенёв

– Стефан, обыщи товарища.

Тот недоумённо захлопал глазами:

– У меня здесь нет товарищей, ваша милость. А если вы подразумеваете тех купцов… Врут они, ваше норвайское сиятельство! Как есть врут! Неужели можно подумать, будто я способен жульничать при игре в кости? Тем более они сами предложили поставить на кон целую марку.

Вован посмотрел на виконта и взглядом изобразил вопрос.

Оклендхайм-младший усмехнулся:

– Да ты уже спать пошёл, когда Стефан из купцов долги выколачивал. Это обыском не считается.

– Ну и чёрт с ними. – Норваец показал пальцем на лежащего дворянина. – Стефан, не хочешь считать его товарищем, так не считай, но к обыску приступай немедленно. Нам, как людям благородного происхождения, такое невместно, а тебе можно. Пошевеливайся!

Люций фон Бюлов если и удивился гибкости варварских представлений о благородном поведении, то не подал виду. А через некоторое время вообще выбросил посторонние мысли из головы, увидев имперские печати на найденном Стефаном пакете.

– Поздравляю, господа, мы с вами вляпались в политику.

– Почему это сразу в политику? – возмутился Вован. – Нам разве некуда больше вляпываться? И вообще это шпион с рекомендательными письмами, шифровками и инструкциями резиденту.

– Видите ли, в чём дело. – Барон позволил себе снисходительную улыбку. – Шпионская переписка не пересылается в пакетах с печатями имперской канцелярии. А вот неофициальное послание от императора к герцогу Ланца…

Оклендхайм-младший не согласился:

– Сэр Джеронимо та ещё свинья, но не до такой же степени, чтобы вступать в переписку с врагом.

– С каким врагом? Официально наши государства не воюют.

– Мне бы вашу уверенность, барон.

– Подковёрные игры и работу тайных служб учитывать не стоит.

– Это почему же? – возмутился норваец. – А на чьи деньги организовано нашествие гномов и их же бунт в Лютеции? Именно ослиные уши империи торчат из-за любого отдельно взятого коротышки.

– Пусть так! Но давайте не будем путать необъявленную войну с войной без объявления. Первая длится уже сотни лет, и приличные люди стараются не говорить о ней вслух.

– Хорошо, побуду немного неприличным. – Рикс Вован забрал пакет и решительно хрустнул сургучными печатями. – Стремление к новым знаниям облагораживает человека, а варвара делает цивилизованным! И что нам там пишут таким ужасным почерком?

Барон в который раз за последнее время нарушил данную самому себе торжественную клятву ничему не удивляться. Вернее, не удивляться ничему исходящему от виконта Оклендхайма и его окружения. Но ведь и причина нарушить клятву достаточно убедительная – норвайский рикс, которого даже происхождение обязывало быть неграмотным, не только свободно читал написанный от руки текст, но ещё и оценивал красоту почерка. Правду говорят, что Норвай – земля контрастов.

– Разрешите взглянуть, благородный рикс? – заинтересовался посланием сэр Люций.

Норваец, вопреки ожиданиям, протянул письмо фон Бюлову, но не удержался от комментария:

– Сдаётся мне, любезнейший барон, что ваши надежды заполучить на свой факультет троих перспективных студентов только что рухнули с оглушительным треском.

– А что там? – полюбопытствовал Джонни.

– Император сливает гномов в унитаз по полной программе и частным образом предлагает замять случившееся недоразумение.

– Это как?

– А как оно в политике бывает? Уверяет в собственной непричастности и сообщает, что в империи коротышки объявлены обыкновенными разбойниками, подлежащими повешению без суда и следствия. Мавры сделали своё дело – мавры могут уходить.

– Это действительно почерк императора, – с некоторой растерянностью подтвердил барон. – Мне раньше приходилось видеть его почерк.

– Наплевать на почерк и на императора, – непочтительно отмахнулся Джонни. – Что конкретно он хочет от герцога Ланца и какое отношение имеет это письмо к нашим планам по поступлению в университет?

– От герцога он хочет любви и согласия.

– Хм…

– В политическом смысле, разумеется. И чтобы скрепить нерушимую дружбу двух древнейших государств континента, предлагает совершить жест доброй воли.

– Вова, не тяни кота за хвост.

– Ладно, не буду. Ты когда-нибудь слышал про учёбу по обмену? Вот и тут примерно то же самое – полторы сотни студентов из благородных семей Груманта едут в империю, а оттуда, соответственно, едут сюда. Вроде как и дружеский жест, но с другой стороны – полноценный обмен заложниками.

– Ну а нам какое дело? – не понял Оклендхайм-младший. – Мы пока ещё не студенты.

Норваец громко заржал, заставив владельца теверны испуганно спрятаться под стойкой:

– Не знаю, кто и как, но я не собираюсь поступать в Королевский университет Лютеции, если тот откажет мне в возможности проехаться по заграницам на халяву. Именно за государственный счёт! Не так ли, господин барон?

Люций фон Бюлов с обидой посмотрел на северного варвара:

– Но мой факультет…

– Но ваш факультет, – с удовольствием перебил рикс, – направит вас в командировку в качестве куратора группы!

– Да?

– Я буду на этом настаивать, – пообещал Вован. – За небольшой процент от командировочных.

– Звучит заманчиво, – согласился барон. – Но как же письмо попадёт к сэру Джеронимо, если оно распечатано, а гонец изуродован?

Норваец возмутился такой постановкой вопроса:

– Не изуродован, а всего лишь слегка помят. И вообще, мужчины должны гордиться полученными в бою шрамами.

– А разбитой в кабаке мордой? А сломанным носом и синяками во всё лицо?

Вова опять почесал затылок половинкой гуся и показал на виконта:

– Он виноват. И кстати, Ваня, ты же у нас колдун, вот тебе и исправлять ситуацию.

Оклендхайм-младший подавился куриным крылышком и долго откашливался. А когда восстановил дыхание, заявил:

– Я не колдун!

– Пусть так, – покладисто пошёл на попятную норваец. – Но печать восстановить сумеешь? Или хотя бы очень похожую сделай.

– Дайте письмо! – Виконт забрал пакет у сэра Люция и надолго задумался.

Во всяком случае, со стороны это выглядело глубокой задумчивостью. А на самом деле Иван копался в программах воображаемого компьютера, отыскивая нужную. Ага, вот что-то похожее…

Тут же выскочила табличка:

«Использование программы невозможно без ознакомления с файлом «Прикладное фальшивомонетничество и подделка документов для чайников». Открыть файл?»

– Нет, твою мать, в коробочку с розовым бантиком его запакуй, – под удивлёнными взглядами барона Мальборо и норвайского рикса вслух выругался Джонни и мысленно нажал кнопку «Да».

«Подтверждаете согласие на закачку информации непосредственно в мозг? На принятие решения десять секунд… восемь секунд… шесть секунд…»

«Чёрт побери, и тут нейросети!» – подумал виконт, но и на этот вопрос ответил утвердительно. О чём почти сразу же пожалел.

Голова каким-то чудом не взорвалась от потока хлынувших в неё знаний, а воображаемый компьютер вывел новое сообщение:

«Поздравляю с успешным усвоением базового курса и предлагаю загрузить второй уровень специальности «Профессиональный фальшивомонетчик с правом подделывать банковские чеки, векселя, лотерейные билеты и документы государственной важности до шести степеней защиты включительно».

Пока Иван скрипел зубами от боли и усваивал новую профессию, норвайский рикс доверительно сообщил барону:

– Видите, сэр Люций, как нашего виконта корёжит? Это всё от великого благочестия, выраженного в долгом воздержании. Может быть, вы подскажете юному магическому таланту, что леди Ирэна давно готова к… ну, понятно к чему, и что излишняя галантность позиционирует его как закоренелого ретрограда и безнадёжного провинциала без права на реабилитацию.

Опешивший фон Бюлов вытаращил глаза:

– Простите за любопытство, благородный рикс, но используемые в вашей речи термины заставляют меня думать… Вы какой университет оканчивали, сэр Вован? А учёную степень я бы определил никак не меньше магистерской.

– Вы мне льстите, сэр Люций. – Вова осмотрел со всех сторон многострадальную половинку гуся и изо всех сил запустил её в вылезшего из-под стойки владельца таверны. – Маэстро, неужели вы надеетесь, что я стану жрать сырое мясо? Это же не печёнка только что поверженного противника! Или твою вырезать?

– Вы напрасно маскируетесь под неотёсанного мужлана, – покачал головой барон. – Но я свято чту право благородного человека на инкогнито. Хотя если вам заблагорассудится его дезавуировать…

– Вы будете первым, кому я открою своё истинное лицо, – пообещал норваец.

– Ага. – Сэр Люций многозначительно улыбнулся. – Моя догадка получила наглядное подтверждение.

– Это какое же?

– Северные варвары не способны понять значение слова «дезавуировать» и уж тем более не могут заметить разницу между полусырой и полупрожаренной гусятиной. Я прав в своих предположениях?