Читаем без скачивания Роковая любовь - Француаза Бурден
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Виржини лежала ничком, скрестив руки под головой, и размышляла. Проснувшись три дня назад рядом с Виктором, она испытала странное чувство. Что-то похожее на желание так и остаться у него в руках. Даже спящий, он внушал доверие.
Виржини потянулась и улыбнулась. Внушал доверие? А ведь недавно она уверяла себя, что ни один мужчина не будет больше покровительствовать ей! Она не нуждалась в том, чтобы о ней заботились. Спасибо Пьеру – он показал пределы такого рода отношений. Но Виктор даже близко не походил на Пьера, и она спрашивала себя, как она могла сравнивать их. Даже манера заниматься любовью была у них абсолютно разной. Внимательный, терпеливый, нежный, Виктор управлял собой до самого конца. Его чувственность была чувственностью опытного мужчины, завоевавшего немало сердец. В противоположность Пьеру, он не навязывал свои предпочтения и казался озабоченным лишь тем, чтобы доставить удовольствие своей партнерше. Перед тем как заснуть, он спустился за водой для нее, с улыбкой смотрел, как она пьет, а потом спросил, на который час завести будильник. Она обожала его улыбку, от которой под шрамом на щеке появлялась ямочка. Ей нравились его руки, его кожа, его мягкий низкий голос и врожденная приветливость. Когда она уезжала после завтрака, Виктор стоял на аллее и смотрел, как удаляется ее машина.
Что он делал сегодня? Занимался обустройством Рока? Этот дом очень ему подходил, она и представить не могла его в других интерьерах и завидовала тому, что он живет там. Тем более что это было родовое гнездо, где он мог найти воспоминания детства и свои корни. Интересно, каким мальчишкой он был?
Эк тебя, милая, занесло...
Она снова улыбнулась и взялась за телефон. Виктор попросил позвонить, если у нее появится желание, и желание появилось.
Виктор снял трубку после первого же гудка, и она услышала угрюмое «алло».
– Добрый день! Надеюсь, я не разбудила тебя?
– Нет... Вовсе нет...
Его голос звучал хрипло, без воодушевления, и он ничего больше не сказал.
– Я тебя потревожила?
– Нет.
После нового молчания Виржини начала беспокоиться.
– Я хотела узнать, не свободен ли ты сегодня в обед?
– Нет, я не смогу, мне очень жаль.
Он казался очень взвинченным, рассеянным, чувствующим себя неуютно. Возможно, он был не один?
– Послушай, Виржини, очень долго объяснять, но... Могу я тебе перезвонить позже? В конце дня или завтра...
Его холодность обидела ее, и она сухо произнесла:
– Как тебе угодно. Пока!
Повесив трубку, она закусила губу от злости. Стоило ли так заводиться сполоборота? Они всего-навсего провели вместе ночь, замечательную, надо сказать, ночь, и это все. В их возрасте секс ни к чему не обязывает. Уже было – с Пьером она допустила такую же ошибку.
– К черту Пьера! – вслух сказала она.
Неисправимая... Она опять норовила добавить чувство, убедить себя, что речь идет о любви, но она ошибалась и знала об этом. Виктор вовсе не собирался усложнять свою жизнь! Как и все мужчины, его «я почти влюблен в вас» означало в переводе на прозаический язык «я хочу вас». А потом – спасибо и до свидания.
Валяться в кровати уже не представляло никакого интереса. Виржини раздраженно откинула простыню. Воскресенье или нет, а она пойдет на строительство к Сесиль Массабо, вместо того чтобы глупо мечтать о невозможном.
Сидя лицом к лицу, Виктор и Максим старались не смотреть друг на друга. Было около полудня, но время больше не имело для них значения. Единственный главный вопрос, на который они не могли найти ответ,– это что они скажут и кому.
– Нильс не сможет выслушать это! – предположил Виктор.
Он не считал больше брата соперником, а видел его неуравновешенным, ранимым человеком, который как никто другой, имел веские причины ощущать себя неуютно; его нельзя было добивать.
– Но он имеет право знать,– пробормотал Максим.
– Согласен, но кто возьмет на себя труд донести до него правду? Ты?
– Папа.
– Нет! Мы не можем просить его убить Нильса в упор!
Вот в чем проблема! Их мать убила Анеке у Нильса на глазах. Помнит он об этом или нет, но эта картина запечатлелась в его подсознании навсегда. Он не говорил еще и, возможно, не понял ту сцену, которая разворачивалась перед ним; но что же он ощутил, когда его передали в руки Бланш?
– Мне кажется, нам надо еще подумать, Вик...
Между ними на кухонном столе лежал открытый черный блокнот. Максим протянул руку, закрыл его и придвинул к себе.
– Я отнесу его в контору и положу в сейф,– решил он.
– Сначала запечатай его в конверт!
Максим пребывал в нерешительности, а потом снова подвинул блокнот к брату.
– Нет, лучше сохранить его здесь. Если кто-то прочтет это... Клерк или кто-то еще.
– Здесь? Да здесь все на виду! И хочу тебе напомнить, что у меня были непрошеные гости, Макс!
Исчезнувший платок и перерытый сундук оставались загадкой. Могла ли Бланш быть ночным бродягой; проникшим в Рок? Виктор отдал ей обручальное кольцо и тем самым откровенно напомнил, что: следы ее безумия все еще остаются. Он не понимал,– почему она не уничтожила их, и как она могла забыть, свой блокнот? Упущение? Болезненное желание оставить доказательство?
– Забери это к себе,– взмолился Виктор.
– Ты шутишь? Кати не должна прочесть это!
– Ты ничего ей не расскажешь?
– Даже не знаю... Во всяком случае, не сейчас. И без этих отвратительных подробностей...
Максим также прочел исповедь матери несколько раз, прежде чем вновь поднял голову. За это время Виктор принял душ и оделся, даже ответил на телефонный звонок Виржини, хотя был не в состоянии сказать ей ни одной связной фразы.
– Вик, мы должны сегодня быть на ужине у родителей,– вдруг вспомнил Максим.
Они подавленно смотрели друг на друга.
– Нет, это невозможно,– наконец вздохнул Виктор.
Оказаться сейчас перед матерью было выше его сил.
– Что же мы придумаем? Не явиться сразу обоим! А я тебя предупреждаю, что один не пойду...
– Мы ходим по кругу, Макс. С какой бы стороны мы ни брались за эту проблему, прежде нужно поговорить с папой.
– Сегодня?
– Ну, не знаю...
– Мы искорежим остаток его жизни! Вот что произойдет, если мы поторопимся.
Он с силой ударил кулаком по черному блокноту, так что Виктор вздрогнул от неожиданности.
– Эта штука хуже, чем граната с вынутой чекой! Если мы обнародуем ее невесть как и невесть где, мы разрушим все! Когда папа узнает правду, что, по-твоему, он сделает? Убьет маму? Пустит себе пулю в голову? Как ты представляешь себе его дальнейшее существование?
– Возможно, это будет первым глотком кислорода за тридцать лет!
