Читаем без скачивания Город падших ангелов - Кассандра Клэр

Клэри облизнула пересохшие губы.

— Вы имеете в виду одержимость?

— Не одержимость. Влияние. Я подозреваю, что мощная демоническая сила шепчет в твои уши, Джонатан Эрондейл. Ты силен, ты сопротивляешься, но она преодолевает тебя, как море стачивает песок.

— Джейс, — прошептал он сквозь белые губы. — Джейс Лайтвуд, а не Эрондейл.

Клэри, сильно напрягшись, спросила:

— Как вы можете быть уверены, что это демон? И что мы можем сделать, чтобы его оставили в покое?

Енох, задумчиво, сказал:

— Ритуал должен быть повторен, защиты наложены на него второй раз, как будто он только что родился.

— Вы можете это сделать? — спросила Клэри.

Захария склонил голову набок.

— Это можно сделать, но требуется подготовка. Необходимо вызвать одну из Железных Сестер, приготовить амулет… Он умолк. — Джонатан должен остаться с нами, пока ритуал не будет закончен. Это самое безопасное место для него.

Клэри посмотрела на Джейса, ища выражения любого выражения надежды, облегчения, радости, чего угодно. Но его лицо было бесстрастным.

— На какой срок? — спросил он.

Захария развел тонкими руками.

— День, может быть два. Ритуал предназначен для детей грудного возраста; нам придется изменить его, изменить его в соответствии с взрослым. Будь ты старше восемнадцати лет, это было бы невозможным, а так, это будет трудным, но в рамках возможного.

В рамках возможного. Это было не тем, что надеялась услышать Клэри. Она рассчитывала услышать, что проблема была простой, легко решаемой. Она посмотрела на Джейса. Его голова была опущена, волосы ниспадали вперед, затылок выглядел таким уязвимым, что заставил ее сердце сжаться.

— Хорошо, — сказала она тихо. — Я останусь здесь с вами.

— Нет, — ответили в унисон Братья, голосами, не принимающими возражений. — Он должен остаться здесь один. Для того, что мы должны сделать, он не может себе позволить отвлечься.

Она почувствовала, что тело Джейса напряглось. В прошлый раз, когда он один остался в Безмолвном Городе, он был незаконно заключен в тюрьму, присутствовал при ужасных смертях большинства Безмолвных Братьев, и был замучен Валетином. Она не могла себе представить, насколько ужасна для него мысль, провести еще одну ночь в одиночестве в Городе.

— Джейс, — прошептала она. — Я сделаю все, что ты хочешь, чтобы я сделала. Если ты хочешь уйти…

— Я останусь, — сказал он. Он поднял голову, и его голос был сильным и четким. — Я останусь. Я буду делать все, что я должен сделать, чтобы исправить это. Мне нужно, чтобы ты позвонила Иззи и Алеку. Скажи им… скажи им, что я останусь у Саймона, чтобы присматривать за ним. Скажи им, что я навещу их завтра или послезавтра.

— Но…

— Клэри. — Он осторожно взял ее руки. — Ты была права. Это не исходит изнутри меня. Что-то делает это со мной. С нами. Ты знаешь, что это значит? Если я смогу… исцелится… то не буду больше бояться находится рядом с тобой. Я проведу тысячу ночей в Безмолвном Городе ради этого.

Она наклонилась вперед, не обращая внимания на Безмолвных Братьев, и поцеловала его, быстро прижавшись своими губами к его.

— Я вернусь, — прошептала она. — Завтра вечером, после вечеринки в «Заводе», я вернусь к тебе.

Надежды в его глазах было достаточно, чтобы разбить ее сердце.

— Может быть, я исцелюсь к тому времени.

Она коснулась его лица кончиками пальцев.

— Может быть, исцелишься.

Саймон проснулся, по-прежнему чувствуя себя обессиленным после долгой ночи плохих снов. Он перевернулся на спину и уставился на свет, проникающий через окно в его спальне.

Он не мог не задаться вопросом, стал бы он лучше спать, если подобного другим вампирам делал это в дневное время. Несмотря на то, что солнце не могло навредить ему, он ощущал притяжение ночи, желание быть под темным небом и мерцающими звездами. Было что-то в нем, что хотело жить в тенях, что воспринимало солнечный свет тонкой, подобной порезу ножом болью — точно так же было в нем нечто требующее кровь. И осознание того, чем сопротивление этому обернулось для него.

Он сел прямо и набросил на себя кое-какую одежду, а затем вышел в гостиную. Пахло тостами и кофе. Джордан сидел на одном из табуретов, его волосы торчали во все стороны, как обычно, а плечи были ссутулены.

— Эй, — сказал Саймон. — В чем дело?

Джордан посмотрел на него. Он был бледен под своим загаром.

— У нас есть проблемы, — сказал он.

Саймон не видел своего соседа оборотня по комнате со вчерашнего дня. Он пришел вчера вечером из Института, и упал в изнеможении. Джордана не было, и Саймон предположил, что тот был на работе. Но, может быть, что-то случилось.

— Что стряслось?

— Это было сунуто под нашу дверь. — Джордан толкнул сложенную газету к Саймону. Это была «Нью-Йоркская Утренняя Хроника» открытая на одной из страниц. Там был жуткий снимок поверх заголовка, жуткое изображение тела лежащего на мостовой, с торчащими худыми конечностями, изогнутыми в странных ракурсах. Это едва выглядело человеком, мертвое тело не может так выглядеть. Саймон хотел спросить, Джордана, почему он должен был смотреть на это, когда заметил текст под фотографией.

«ДЕВУШКА НАЙДЕНА МЕРТВОЙ».

«Полицейские сообщают, что проводят расследование гибели четырнадцатилетней Морин Браун, чье тело было обнаружено воскреснем вечером в одиннадцать часов, в мусорном баке за забегаловкой на Третьей-авеню. Хотя официальная причина смерти еще не указана следователем, Майкл Гарса, владелец, который обнаружил тело, сообщил, что ее горло было перерезано. Полиция еще не обнаружила оружие…»

Больше не в состоянии читать, Саймон тяжело опустился на стул. Теперь он понял, что фотография была определенно Морин. Он узнал ее перчатки всех цветов радуги, глупую розовую шляпу, которая была на ней, когда он последний раз видел ее. Боже мой, хотел он сказать. О, Боже. Но не смог произнести ни слова.

— Разве в той записке не говорилось, — сказал Джордан мрачным голосом, — что, если ты не придешь по этому адресу, они перережут горло твоей подружке?

— Нет, — прошептал Саймон. — Это не возможно. Нет.

Но он помнил.

Младшая кузина друга Эрика. Как ее звали? Та, что запала на Саймона. Она приходила на все наши концерты и рассказывала всем, что она его подруга.

Саймон помнил ее телефон, ее маленький розовый телефон с наклейками на нем, как она подняла его, чтобы сделать его фото. Чувствовал ее руку на своем плече, легкую как бабочка. Четырнадцать лет. Он обхватил себя руками вокруг груди, словно пытался себя достаточно маленьким, чтобы полностью исчезнуть.

Глава четырнадцатая

Куда приводят мечты

Джейс встревоженно перевернулся на узкой кровати в Безмолвном Городе. Он не знал, где Братья спали, и они, казалось, не склонны были говорить об этом. Единственным местом, где он мог прилечь, оказалась одна из комнат, куда они обычно помещали преступников. Они оставили дверь открытой для него, чтобы он не чувствовал себя, как в тюрьме, но даже при самом богатом воображении это место нельзя было назвать приятным.

Воздух был спертым и влажным. Он снял футболку и лежал поверх одеяла только в одних джинсах, но все равно было слишком жарко. Стены были скучно-серыми. Кто-то нацарапал буквы «JG» на камнях над спинкой кровати, и он задумался над тем, что они значили. В комнате не было ничего, кроме кровати, треснувшего зеркала, отражавшего его искаженным, и раковины. Не упоминая более чем неприятные воспоминания, которые всколыхнула комната.

Братья копались в его сознании всю ночь, пока он не ощутил себя, как выжатая тряпка. Так как они были очень скрытными, он не имел ни малейшего понятия, добились ли они успеха. Они не показались ему довольными, хотя, они никогда и не были таковыми.

Он знал, что настоящим испытанием был сон. Что ему приснится? Сон — это возможность видеть сны. Он перевернулся на бок, пряча лицо в ладонях. Он думал, что не вынесет еще хоть один сон о том, как причинит боль Клэри. Он подумал, что реально мог сойти с ума и эта идея пугала его. Перспектива умереть никогда сильно не пугала его, но мысль о безумии, была, пожалуй, худшей вещью, которую он мог вообразить. Но единственным способом узнать это, было уснуть. Он закрыл глаза и пожелал себе заснуть.

Он спал и видел сон.

Он вернулся в долину — долину в Идрисе, где он воевал с Себастьяном и чуть не погиб. Только сейчас была осень, а не разгар лета, как в прошлый раз, когда он был там. Листва была окрашена в золотой, красновато-коричневый, оранжевый и красный цвета. Он стоял на берегу небольшой речки, — ручья по сути — который делил долину на две части. Издалека кто-то приближался к нему, кто-то кого он не мог видеть отчетливо, но походка человека была уверенной и целеустремленной.