Читаем без скачивания Театр. Том 2 - Пьер Корнель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не прогневись, что я любовь к тебе ревниво
Храню на дне души. Здесь даже и от стен
Я жду предательства, доносов и измен.
Тебе, возлюбленный, я растерзаю душу,
Страданье, ужас, боль я на тебя обрушу,
Но так велит мне тот, преступницу кляня,
Кто жизнь в тебя вдохнул, кто умер за меня.
Поверь: на скорбь твою я отзовусь страданьем,
На каждую слезу — подавленным рыданьем…
Царевичи!.. Как быть? Сюда идут вдвоем.
Любовь! Молю тебя, сожги мне грудь огнем
И тем довольствуйся: ни речью, ни очами
Мне выказать нельзя, какое в сердце пламя.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Родогуна, Антиох, Селевк.
Антиох.
Царевна! Выслушай, на дерзких не гневясь.
Всесильно волшебство твоих прекрасных глаз,
И мы, едва узрев их дивные глубины,
Мы предались тебе, в своей любви едины.
Благоговейный пыл нас понуждал молчать,
А ныне с наших уст срывает он печать.
Час приближается, заране предуказан,
Когда с одним из нас твой жребий будет связан.
Кто старше из двоих, на трон взойдет в венце,
Предстанет пред тобой супруг в его лице.
Но гордая любовь не хочет примириться,
Что ты от пленника получишь сан царицы:
Пустой закон презрев, хотим, боготворя,
Чтоб пленнику дала царица сан царя.
Пусть одного из нас твой приговор изранит,
Но кто тебе милей, тот властелином станет.
От случая-слепца зависит старшинство,
А мы, царевна, ждем решенья твоего.
Мы — данники любви, и тот, кто первороден,
Склонится перед тем, кто ей благоугоден.
Высокий пламень сжег все низменное в прах,
Наш жребий, наша жизнь теперь в твоих руках.
Твой выбор, госпожа, не может быть оспорен.
Тебя утративший, безропотно-покорен,
Тобой и для тебя, как прежде, будет жить
И верноподданно владычице служить,
И в этом преданном и ревностном служенье
Таится для него покой и утешенье,
И, не сгибая стан под тяжестью невзгод,
Он в самой горести усладу обретет.
Родогуна.
Мою признательность, царевичи, примите
За то, что жребий свой вы мне вручить хотите.
Я согласилась бы, но сан высокий мой
Велит безмолвствовать, велит мне быть немой.
Решают наш удел цари во имя трона,
Мы — их оружие, от распрей оборона.
Что сердца тихий стон, когда закон для нас —
Державных замыслов громоподобный глас!
И я, покорная своей высокой доле,
Сердечной склонности я не давала воли:
Когда откроется, кого любить должна,
Скажу любви: «Явись!» — и явится она.
Не ждите от меня решения иного —
Здесь за царицею решающее слово.
Пойти наперекор и гнев ее навлечь?
Но ведомо ли вам, что может в пепел сжечь
Он яростью своей? Я это испытала:
Моих безмерных мук ей было слишком мало,
Ее не насыщал безмерный мой позор…
Быть может, он утих, успел уснуть с тех пор,
Но чуть пройдет молва, что выбор мне предложен,
И кто-нибудь опять им будет уничтожен…
Прошу прощения, царевичи, у вас
За то, что воскресить решилась я сейчас,
В дни примирения, кровавое былое,
Но искры пламени живут и под золою,
И если тот огонь бездумно ободрю,
По справедливости в нем первая сгорю.
Селевк.
Откуда этот страх? Пусть гнев ее проснется —
Он слаб, а ты сильна, тебя он не коснется,
Ты изберешь царя, взойдешь на высоту,
И замыслов своих она поймет тщету.
Огонь уляжется и, немощный, гонимый,
Оставит по себе лишь едкий запах дыма.
Нет, мне твою боязнь постигнуть не дано.
Селевк иль Антиох, не все ли ей равно,
Кто будет властвовать, кому владеть престолом?
Возможно ли назвать безумным произволом
И надругательством над правом естества
Отказ признать судьбой случайность старшинства?
О нет, для нас судьба — твое расположенье,
И если выкажем к нему пренебреженье,
Не посчитаемся с желанием твоим, —
Мы недостойное деянье совершим.
Супругою царя ты станешь поневоле,
Ты будешь властвовать, скрывая стоны боли;
Блистательный венец, точа незримый яд,
Отяжелит чело и затуманит взгляд.
Пылает в нас любовь, полна благоговенья,
Так не вселяй в нее тревожные сомненья,
Возвысь избранника, восторг его удвой
Прямым признанием, что избран он тобой.
Родогуна.
Пылание любви вам очи ослепляет,
Указывая цель, от цели удаляет.
Блаженство, мните вы, ждет одного из двух,
А тот, кто обойден, смирит смятенный дух.
Но если до конца я душу вам открою,
Вас, доблестных душой, навек лишу покоя.
Мне выбирать нельзя. Любви я не чужда
И одному из вас сказать могла бы «да»,
Но так превознестись не позволяет разум.
Пусть удостоит царь меня своим приказом,
Я подчинюсь легко. Трудней во много раз
Отдать себе и вам суровый мой приказ.
О, если б знали вы, к какой крутой вершине
Пошлю избранника в неслыханной гордыне!
С кем повелю вступить в ожесточенный бой!
Какую пропасть он увидит пред собой!
Я сердце верное отдам царю безгласно,
Но волю дать ему, царевичи, опасно:
Такую цену с вас я за него спрошу,
Что чистый пламень ваш, быть может, погашу.
Антиох.
Мы нетерпением горим. Скорей скажи нам,
Куда нам путь держать, к каким крутым вершинам:
За радость высшую быть избранным тобой
Бестрепетно пройдем над пропастью любой.
Селевк.
Царевна! Ты о нас несправедливо судишь,
Любви не умертвишь, жар сердца не остудишь,
Отвергнем легкий путь, труднейший изберем,
Дабы избранник стал счастливейшим царем.
Родогуна.
Итак, решаетесь?
Антиох.
Любовь на все дерзает.
Родогуна.
Боюсь, раскаянье обоих истерзает.
Селевк.
Мы не раскаемся,
