Читаем без скачивания One Two Three Four. «Битлз» в ритме времени - Крейг Браун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
54
Дорогой Ринго!
В мире есть лишь один Ринго и лишь одна Уинифред Хендерсон.
Не пора ли единственному и неповторимому Ринго и единственной и неповторимой Уинифред Хендерсон наконец сойтись?
Чмоки-поки, Уинифред Х.,
Байонна, штат Нью-Джерси
Дорогой Ринго!
Чем ты занимался, прежде чем стать битлом? Ты был обычным человеком? Люблю,
Дженет Л.,
Майами, штат Флорида
Дорогой Ринго!
Из всех битлов у тебя самая красивая улыбка. Это твои настоящие зубы? Надеюсь, ты не против, что я спросила?
Искренне твоя,
Эвелин М.,
Солт-Лейк-Сити, штат Юта
Дорогой Ринго!
В твою честь я назвала своего нового щенка, и теперь он — самый гордый пес в нашем квартале.
С любовью,
Сюзи П. Уинстон,
Салем, штат Северная Каролина
Дорогой Ринго!
ТЫ САМЫЙ КРАСИВЫЙ В МИРЕ МУЖЧИНА, КРОМЕ МОЕГО ПАПЫ. МОЙ ПАПА ТОЖЕ КРАСИВЫЙ, ТОЛЬКО ПО-СТАРОМУ.
Люблю,
Норма А.,
Денвер, штат Колорадо
55
В эти дни Ринго — олицетворение удачи, но предыдущий этап его жизни был сплошной черной полосой. Дом Старки — традиционная двухэтажная постройка с двумя комнатами на каждом этаже, в неблагополучном ливерпульском районе Дингл, про жителей которого поговаривали, будто они «играют в догонялки с тесаками». В доме не было ванной, а сортир стоял во дворе. Отец бросил семью, когда Ринго было три[303] года. «Я был из рабочей семьи, а в Ливерпуле тот, кто оставался без отца, внезапно опускался на самое дно». В школе его поместили в поток троечников, записав в число тех, кто звезд с неба не хватает, или, как написано в школьной характеристике, «честный, жизнерадостный, готовый стать хорошим работником». Но с тринадцати лет он два года провалялся в больнице, так что его образование фактически прервалось; если бы соседская дочь не научила его читать, он остался бы неграмотным.
В пятнадцать лет Риччи Старки прямиком из больницы устроился курьером в железнодорожную компанию «Бритиш рейлуэйз», но спустя шесть недель его уволили по состоянию здоровья. Некоторое время он поработал официантом, но потом отчим пристроил его подмастерьем трубопроводчика. «Я начал учиться на слесаря, но в первый же день саданул себе по пальцу. Я и барабанщиком-то стал потому, что только стучать и умел». Он был лишен одновременно и тщеславия, и жалости к себе. Несмотря на все несчастья, Ринго отказывался верить, будто «едва ты родился, как тебя начинают принижать»[304]. В одном интервью на радио в 1966-м ведущий Брайан Мэттью беззаботным тоном поинтересовался у Ринго: «Можете ли вы сказать, что в целом жизнь у вас выдалась легкой?»
Ринго: Жизнь у меня была неплохая. Я не голодал. Не мерз. Знаете, у меня жизнь была хорошая. Я бы ее ни на что не променял. Да, сейчас я живу намного лучше, но и то, что было до этого, я бы запросто повторил.
Мэттью: Вы из большой или маленькой семьи?
Ринго: Я единственный ребенок.
Мэттью: А, ну вот.
Ринго: Да, все говорят: «Ты был у родителей один, тебя, наверное, избаловали», но моя мама работала, приносила в дом деньги. Поэтому я всегда если просил, то только о мелочах, не наглел. Даже эти мелочи мне казались большими, хотя, конечно, это было не так.
Ходили слухи, будто Пита Беста выгнали из группы потому, что остальные завидовали его смазливой мордашке. Если так, то пропуском Ринго к славе и богатству стало то, что кто-то однажды окрестил «мордой кирпичом».
Он не был ни самым красивым из битлов, ни самым харизматичным, ни самым музыкальным, ни самым интересным, но неким образом это позволило ему стать неотъемлемой частью группы. Он был этаким Горацио, доктором Уотсоном, Томми Аткинсом[305] — простой трудяга, бескорыстный и надежный, он, может, и отстает от товарищей на несколько шагов, зато именно благодаря ему они сами не переходят границ.
— Почему ты всегда говоришь о себе просто: «Я ударник»? — раздраженно спросил его Джон в присутствии журналиста во время гастролей по Великобритании в 1963 году.
— Не люблю болтать. Такой вот он я, — ответил Ринго. — Говорить — не плохо, просто я не общительный. Морда кислая, языком трепать не умею.
Ринго часто сравнивают с рабочей лошадкой среди призовых скакунов; он — рубаха-парень, говорит без обиняков, на него можно положиться. Из всех битлов он единственный, кого можно назвать «чувак». «Ринго не самый изобретательный в мире барабанщик, — заметил Джордж Мелли[306], — но он восхитительно прост, на публике производит впечатление «туповатого» и решительно невзыскателен в плане вкусов. Для «Битлз» он мостик с миром, убедительно подтверждающий, что они в некотором смысле самые обычные люди».
В мае 1963-го, когда «Битлз» еще только набирали популярность, Ринго заглянул в офис фан-клуба группы и попросил Фреду Келли заняться письмами от его поклонниц. Фреда, которой не хотелось с этим связываться, ответила:
— Попроси маму с папой. Так у всех родители делают.
— Мама не знает, что посылать, — ответил Ринго, добавив: — Да и потом, мне-то писем мало приходит.
Фреда сжалилась над ним и сказала:
— Ладно, неси их, но только один раз.
На следующий день Ринго принес «маленький полиэтиленовый пакетик, в каких продаются колготки, — вся его почта уместилась внутри. У Пола стопки писем достигали двух футов в высоту, а у Риччи набралось всего десять конвертов».
И по сей день ходят шутки о Ринго как о самом слабом из битлов. В одной из серий «Гриффинов»[307] три подружки сидят в комнате и обсуждают, кому какой битл нравится. Первые две признаются в любви Полу и Джону. — Знаете, — говорит третья, — я люблю Ринго!
Тут появляется Ринго, который приставил лестницу к окну, и просит повторить, что она сказала. Девочка смущенно мямлит:
— Я сказала… не знаю, что я сказала.
Но от Ринго так просто не избавишься.
— По-моему, ты сказала, что любишь Ринго, — говорит он. — Э-э… да нет… нет, вряд ли.
— Я же слышал, ты сказала: «Я люблю Ринго». Вот он я! — Ринго раскрывает руки для объятий и широко улыбается.
Тут первая девочка с надеждой спрашивает:
— А Пол и Джон с тобой?
— Нет, только Ринго, — отвечает он.
Три подружки расстроенно вздыхают.
Но минули годы,
