Читаем без скачивания Печать василиска - Татьяна Корсакова

– Ну что там? – Толик дернул Егора за рукав. – Куда ты нашу грымзу возил? Правда, что ли, что к нотариусу?

– Честно, не знаю, – Егор пожал плечами, внимательно посмотрел на Алю. – Елена Александровна попросила высадить ее в центре. Дальше она все свои вопросы уже без меня решала, я ее только в оговоренное время забрал.

– Добрый ты, Егор, – Толик осуждающе покачал головой, – тратишь драгоценное время и не менее драгоценный бензин на развлечение вредных старух.

– Я не добрый, я воспитанный, – усмехнулся Егор. – Если дама просит, то отказать я ей никак не могу. К тому же Елена Александровна вовсе не старуха, это ты, Толик, с высоты своих двадцати пяти лет всех женщин старше тридцати считаешь старухами.

Возразить Толик ничего не успел, потому что со стороны дороги снова послышался рев мотора.

– Похоже, это место становится очень популярным, – проворчал Николай себе под нос. – Кого еще нелегкая принесла?

Аля еще не видела машину, но уже знала, шкурой чувствовала, кого принесла нелегкая... Сердце пропустило один удар, потом другой.

Нашел... Как она ни старалась, а он все равно ее нашел. Глупо было надеяться, что можно спрятаться от такого человека...

Огромный черный «Лендровер» лихо притормозил рядом с Егоровой «Ауди», едва не задев ее кенгурятником. Он всегда так водит: лихо, неосторожно. Он и живет точно так же...

– Твою мать! – Егор нахмурился, шагнул навстречу спрыгнувшему на гравийную дорожку мужчине.

– Всем доброго времени суток! – мужчина улыбался беззаботной, открытой улыбкой. Черные глаза лучились добродушием. Симпатяга и очаровашка...

– Это еще что за хрен? – шепотом спросил Толик.

– Это не хрен, – Аля едва поборола острое желание спрятаться за спину Николая, а еще лучше бежать куда глаза глядят, – это мой муж...

– Муж?.. – В голосе Егора послышалось недоумение пополам с обидой. – Ты не говорила, что замужем.

Да, она не говорила. Не говорила, потому что больше всего на свете хотела, чтобы не было никакого мужа и кошмарных лет замужества тоже не было. Но теперь уж что... Теперь, когда Тимур ее нашел, нужно готовиться к самому страшному...

...Они познакомились, когда Але было семнадцать. К тому времени она уже жила не в детдоме, а в школе олимпийского резерва. Ей, наверное, повезло больше других: когда она была еще совсем несмышленой, тренер по синхронному плаванию посчитал ее «перспективным материалом». Алиным желанием никто в то время не интересовался, да она и не возражала. В бассейне, на тренировках, было многим лучше, чем в душных детдомовских корпусах. Возникала иллюзия, что она не детдомовка, не трава подзаборная, как любила называть своих подопечных воспиталка Елизавета Григорьевна, а самая обычная девочка. Нет, не обычная, а перспективная, одна из самых перспективных в их группе.

Об Алином переводе в спортшколу тоже договаривался тренер, только уже не тот, первый, который счел ее перспективным материалом, а другой – уже московский. Взрослая жизнь началась для Али очень рано, гораздо раньше, чем у большинства ее сверстников, но она и не знала, как оно бывает – у сверстников. Жила сегодняшним днем, тренировалась до седьмого пота, моталась по соревнованиям и заграницам, мечтала об олимпийском «золоте»...

Травма казалась незначительной. Ну поскользнулась, ну упала, ударилась поясницей. С кем не бывает? Спина сначала немного поболела, а потом вроде бы все прошло, и только через месяц во время тренировки Алю скрутило так, что, нырнув в бассейн, выбраться обратно самостоятельно она уже не смогла.

Вот тогда-то она и познакомилась с Тимуром. Тимур Ралифович Юсупов был спортивным врачом. Не просто врачом, а врачом от бога. Он умел, кажется, все. Массаж, мануальная терапия, акупунктура, психотерапия – всем этим Тимур владел в совершенстве. И все это понадобилось Але. Врачевать пришлось не только тело, но и душу, потому что из-за травмы в олимпийскую сборную она не попала, и неизвестно, попадет ли в следующий раз. Сколько ей тогда будет – двадцать два? Конечно, еще не старуха, но потенциал уже не тот. Так обидно!

Тимур Ралифович возился с ней очень долго. Але было уже семнадцать, а он опекал ее, как несмышленого ребенка, лечил травмированную спину, успокаивал, заботился, втайне от тренера подкармливал шоколадными конфетами.

У них была большая разница в возрасте – целых пятнадцать лет, но разве такие мелочи могут иметь значение, когда тебе самой всего лишь семнадцать и ты влюблена впервые в жизни?! А она влюбилась, безоглядно, до звона в ушах, до помрачения рассудка. Шла на прием к Тимуру Ралифовичу, а сердце замирало от радости, а еще от страха, что вот он уже почти вылечил ее, и осталось еще каких-то пару сеансов, а потом придется расстаться, забыть лучистые черные глаза и сильные, но такие ласковые руки. Может, снова стукнуться спиной или, еще лучше, сломать себе что-нибудь, чтобы иметь возможность оставаться рядом с Тимуром Ралифовичем как можно дольше? Она бы сломала, честное слово, сломала! Наплевала бы и на спортивную карьеру, и на олимпийское «золото», если бы это могло помочь.

Оказалось, что ломать ничего не нужно. Оказалось, что Тимур тоже не хочет с ней расставаться. Не хочет и не собирается.

Тимур стал ее первым мужчиной в день ее совершеннолетия, а на следующее утро Аля переехала к нему жить. После тесных детдомовских спален и узких школьных коридоров ей было трудно привыкнуть к его огромной гулкой квартире. Слишком много пространства, слишком мало людей. Тимур любил, чтобы воздуха было много, а людей мало. Он считал себя индивидуалистом и Алю тоже учил здоровому эгоизму. Он задаривал ее красивой одеждой и дорогими подарками, подвозил на тренировки, он был самым строгим ее судьей и самым страстным болельщиком.

Они поженились, когда Але исполнилось девятнадцать. Дорогой ресторан, роскошное подвенечное платье, букет эдельвейсов в середине января, обручальное кольцо с желтым бриллиантом, гости все сплошь уважаемые люди, шампанское рекой, здравицы в честь молодоженов, незабываемая брачная ночь. Единственное, чего у них не было, – это свадебного путешествия, на следующий день после свадьбы Аля улетела на сборы.

Беременность стала для нее неожиданностью, но не трагедией. Ну и что, что Олимпиада не за горами и после родов набрать форму она уже никак не успеет. Ребенок дороже – их с Тимуром ребенок.

Тимур думал иначе. Аля даже представить себе не могла, что он так разозлится. Ведь речь шла о самом важном – о ребенке. А он сказал, что ей еще рано думать о детях, что карьера должна быть на первом месте. А дети у них еще будут, потом, когда Аля уйдет из большого спорта.

Она слушала мужа и не понимала. Ну как же так?! Что значит – будут? Вот он уже есть, восемь недель, как есть. И что же с ним теперь делать?..