Читаем без скачивания Когда взорвется газ? - Данил Корецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Когда я тебе подарок присматривал, Ханыков кому-то бриллиантовый комплект покупал. Неужели новую кралю себе завел? Или это все для Розы?
– Не знаю, Феденька, – рассеянно ответила Полина, любуясь переливающимися зеленью камешками. – Он же мне не докладывает. А болтать про хозяина все боятся.
– Это правильно, Альберт Юсупович – человек серьезный, – кивнул Кучерявый. Он только вышел из душа в гостиную и, запахнув расшитый серебром халат, упал в широкое, белой кожи, кресло. – Ты бы налила мне кофе, зайка...
Полина поставила перед ним на круглый, отделанный черным лаком и золотом, антикварный столик кофейник «эспрессо» и черные, с золотом же, маленькие чашечки. Широкий и длинный мужской халат с капюшоном был ей велик, но хозяин дома не смешивал постель и застолье, а потому не любил «голые жопы» во время еды.
– Слыхал я краем уха, что Альбертик в новый банк вложился, – безразлично продолжил Федор. – Я его на день рождения пригласил, а он как раз на Кайманы летал...
– Даже в два, – уточнила Полина. – Еще в Люксембурге открыл счет.
– А с чего вдруг? Или швейцарцам с французами доверять перестал?
– Да нет. – Полина присела напротив на большой, расшитый золотом кожаный пуф, разлила по чашкам черную ароматную жидкость и прикурила две сигареты «Парламент». Передав одну Федору, глубоко затянулась, сделала глоток кофе.
– Просто доходы возросли. А все яйца нельзя складывать в одну корзину. Вот он и раскладывает.
– Да, Альбертик парень предусмотрительный, – напряженно произнес Кучерявый. – А что, намного возросли? Ну, раз новые банки понадобились?
– Миллионов на восемьдесят в год, – между двумя глотками ответила Полина. – Это только его доля.
Кучерявый никак внешне не отреагировал, хотя внутри все ухнуло и образовавшуюся пустоту начала быстро заполнять вполне естественная в данном случае ярость, которую на начальных стадиях он еще умел контролировать.
– И что, эта добавка проходит по бухгалтерии?
– Конечно. По «черной», разумеется.
Федор наклонился вперед и застыл, будто пытаясь навсегда запомнить золотые узоры антикварного столика. Аккуратно стряхнул столбик пепла в нетронутый кофе, потом медленно макнул несколько раз всю сигарету до фильтра и долго рассматривал размокший коричневый цилиндрик, словно ожидая проявления там какихто разъясняющих знаков.
– Значит, они больше пиздят?
– Фи, Феденька, что за слова? – скривилась Полина.
– Ой, извини, кисонька, – сквозь зубы процедил Кучерявый.
Он так вцепился в край столика, что побелели пальцы.
– Я хотел спросить, эти вонючие пидорасты стали больше пиздить этого долбаного газа?!
На этот раз Полина не посмела сделать ему замечание. Она испугалась.
– Я не знаю, Феденька. Моя сфера – финансы. Доходы увеличились намного. За счет чего – сказать не могу.
– Ясен перец, за счет чего, – с трудом сдерживаясь, выдавил из самого нутра Кучерявый. – Больше пиздят, а «дельту» со мной не делят. Крысятничают! Вот за счет чего!
Вытянув руку, он схватил Полину за отворот халата, рывком притянул к себе, впился в нее бешеным взглядом.
– Ошибки нет?! Это сто процентов?! Подумай хорошенько, коза!
Черная, с позолотой, чашка выпала из рук и разбилась. У Полины перехватило дыхание. Она уже шесть лет работала у Баданца и знала, что большие деньги чистыми не бывают. Но и хозяин, и его партнеры выглядели всегда культурными и вежливыми джентльменами удачи, красиво «стригущими бабло» в океане мировой экономики. Они одевались в модную одежду, от них исходили ароматы дорогих одеколонов, они были вежливы, воспитаны и обладали хорошими манерами. Конечно, заместитель главбуха «Потока» знала, что в большом бизнесе то и дело вспыхивают войны, звучат выстрелы, гремят взрывы, умирают конкуренты... Но это была совершенно другая – уголовная сфера, совершенно далекая от финансовой. В минимизации налогов и двойной бухгалтерии кровь и жестокость отсутствуют. И выполняют всю грязную работу не респектабельные капитаны экономических кораблей, а специальные гоблины – грубые, накачанные, плохо пахнущие, с невыразительными каменными физиономиями...
Но сейчас, глядя в звериные глаза всегда обходительного Феденьки, она вдруг поняла, что криминальная и финансовая сферы тесно соприкасаются и даже проникают друг в друга, больше того, никакой разницы между капитанами черной экономики и рядовыми бойцами откровенного криминала не имеется!
– Что ты, Феденька, конечно, все точно! Что ты так разозлился? Почему грубишь?
Сейчас Кучерявый уже не мог сдерживать ярость. Да и не хотел.
– Да потому, что меня развели, как лоха! Причем с твоей помощью!
С размаху он ударил Полину по полному белому лицу, она с грохотом упала на пол, ушиблась и заплакала.
– За что?! Что я тебе сделала?!
– Народ обуваешь, сука! Государство обманываешь! Меня за нос водила!
Вскочив, Кучерявый несколько раз ударил любовницу ногой в бок. Она в голос завыла, как воют обычные бабы, не имеющие отношения к теневым миллионам. Может быть, такая реакция успокоила Кучерявого.
– Ладно, ладно, все!
Он схватил тяжелое тело Полины под мышки и рывком водрузил его обратно на пуф. Она продолжала всхлипывать.
– На, утрись! – Он протянул женщине платок.
– Значит, так, сделаешь мне ксерокопию этой бухгалтерии! Ты поняла? Сегодня же сделаешь!
– Поняла... Только как же я потом? Они же меня в асфальт закатают!
– Не бойся. Тебе есть куда уехать? – спросил он, напряженно что-то обдумывая. – Родственники есть гденибудь подальше?
– Дядя Петро в Тиходонске, – женщина постепенно успокаивалась. – Но я про него в анкете писала...
– Это хорошо... Завтра утром в ваш секретариат позвонят и скажут, что дядя Петро умер. На похороны тебя отпустят сразу, без проверки...
– Господи, Федор, он-то при чем? Его-то за что? – воскликнула, схватившись за голову, Полина.
Кучерявый глянул удивленно, хмыкнул, покачал головой.
– Да ты сдурела, что ли? Просто позвонят и скажут, а спрячу я тебя здесь в Киеве! Отсидишься, а через месяц все успокоится, и вернешься на свою работу. На вот, выпей – крутейший коньяк, и стоит немерено!
Из бара в форме глобуса он вытащил пузатую бутылку с золотым Наполеоном на этикетке и, наполнив хрустальный фужер до краев, поставил на антикварный столик. Полина залпом выпила. И вдруг совершенно спокойно и как-то отстраненно сказала:
– Никогда я не смогу вернуться, Федя. И не отсижусь. Убьют они меня...
По сдобной щеке скатилась крупная слеза. Наверное, женщина ждала сочувствия и поддержки, но Федору было не до сантиментов. Он набрал закодированный в мобильнике короткий номер и, успокаивая дыхание, сказал:
– Здорово, Хан. Дело есть, надо бы стрелочку забить, перетереть! Давай завтра, после обеда, часа в два на южной развилке... Ну, и хорошо, брат... Обнимаю.
А отключившись, зло выругался и прополоскал коньяком рот, произносивший презренной крысе дружеские слова.
* * *Отношения между Россией и Украиной обострялись. И причиной стал тот самый «несанкционированный отбор», на котором держалось благополучие и фирмы «Поток», и целого ряда ответственных должностных лиц обеих стран, в том числе и руководителя «Трансгаза» Скорина. Но решение было принято на правительственном уровне, и именно Скорину поручили публично огласить ультиматум: или Украина платит за газ в полном объеме и в установленные сроки, либо газовый вентиль будет перекрыт.
Теперь надо было сказать ответное слово. К этому времени Константин Маркович Тучка не просто набрал формальный рейтинг, но и ощутил себя сильным и самодостаточным политиком, который еще долгие годы будет стоять у руля политической власти. Поэтому он выступил по республиканскому телевидению со страстной обличительной речью.
– Москва забыла ее же собственные байки о братстве наших народов! Россия без всяких угрызений совести использует свои энергоносители в качестве политического инструмента для удовлетворения непомерных, я бы даже сказал, имперских амбиций. Угроза перекрыть газовый кран есть прямое давление на суверенное государство. К тому же эта угроза касается и Европы! Нарушение договорных обязательств происходит открыто, на глазах у мировой общественности! Голословные обвинения в воровстве газа и несвоевременных платежах являются обычной ширмой для маскировки истинных намерений нашего соседа...
– Ай да молодец, Константин Маркович, – восхитился Баданец. Он сидел у огромной плазменной панели и потягивал свой любимый коньяк. – Какой напор, артистизм, уверенность в правоте... А ведь это я его таким сделал!
– Тем не менее Евросоюз пассивно взирает на приготовления российского «Трансгаза», забывая о том, что зимой мерзнут не только украинцы, но и европейцы!
– Блестяще, господин Президент! – Газовый король даже несколько раз хлопнул в ладоши. – Стравить русских с европейцами – неплохая идея... Ай да Тучка, настоящий народный артист!
