Читаем без скачивания Когда взорвется газ? - Данил Корецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И что скажешь? Что этот твой журналист, э-э... Черепахин засветился там опять совершенно «случайно»?
– Да грош цена этому вшивому расследованию! – ровным голосом продолжил Баданец. – И этому Черепахину тоже...
В кабинете круглый год поддерживалась температура 21 градус, но сейчас его волевое лицо покрылось потом, и он вытерся большим белым платком. Но не сдержался и повысил голос:
– Они же ничего не знают! Что они показали? Манометры и забор? Да высказали догадки: мол, тут что-то нечисто? Ну и хрен с ними! Сейчас такие «разоблачения» по всем каналам крутят...
– Меня не интересует, что и где крутят, – голосом ожившей мумии возразил Скорин на другом конце защищенной линии связи. – Меня интересует, чтобы никто не совал свой нос в наши дела! Знаешь поговорку швейцарских банкиров: «Деньги любят тишину»! Она в полной мере относится и к газовым деньгам! А если в Зеленые Луки наедут толпы журналюг, да кто-то инспирирует депутатский запрос в прокуратуру и следователи придут проверять газовые станции? Что тогда? Ты думал об этом?
Баданец замолчал. Он не знал, что говорить. Точнее, как лучше ответить. Сказать: «Не думал, теперь подумаю»? Значит, признать себя недальновидным и глуповатым человеком. Ответить по-другому: «Думал, но сделать ничего не могу»! Значит, признать, что он не контролирует ситуацию. Это еще хуже! Пауза затягивалась. Но бесконечно длиться она не могла. Надо было что-то произнести.
– Гм... Как вам сказать, Валентин Леонидович... Думал, конечно. Но, наверное, не так глубоко, как следует...
– А газету читал? – прежним мертвым голосом продолжал расспрашивать Скорин.
– Какую газету? – вроде как удивился руководитель «Потока», хотя хорошо знал, о чем идет речь. Номер «Киевских хроник» с отметками желтого маркера по всей второй полосе лежал у него на столе.
– Ты знаешь, какую!
– А-а-а... Ту читал... Ну, пропал кто-то. И что? Надо будет, мы этого химика покажем...
– А второго?
– Ну... Откуда я знаю, куда он уехал...
– Похоже, ты ничего не понимаешь, – сказала ожившая мумия и положила трубку.
Баданец подошел к огромному окну, прижался лбом к прохладному стеклу, за которым открывались золотые купола Киево-Печерской лавры. Но сейчас умиротворяющий пейзаж его не успокаивал. Глава «Потока» слишком хорошо знал, как на этом уровне власти и денежных оборотов поступают с людьми, которые «ничего не понимают». Словно разъяренный зверь он подбежал к столу, нажал клавишу селектора:
– Быстро ко мне этого мудака!
– Какого? – испуганно пискнула Мариша.
– Петьку, какого еще!
– Кого? – еще испуганней переспросила девушка.
– Кого, кого! Юриста! – рявкнул хозяин.
– Поняла, Виктор Богданович, сию минуту!
Человек, которого все в «Потоке» называли Юристом, действительно имел соответствующую квалификацию, но это прозвище появилось много позже, чем диплом. Когда они познакомились, Петр Сергеевич Гераско был молодым адвокатом, игравшим роль даже не второй, а третьей или четвертой скрипки при старших коллегах. Перспективы у него были туманными: пока не уйдут мэтры, больших гонораров ему не видать как своих ушей. А успешные защитники отличаются завидным долголетием и не склонны на старости лет менять профессию.
Поэтому жирные куски пролетали мимо широко открытого рта Петра Сергеевича, а он только сглатывал голодную слюну, защищая всякую уголовную шелупень, которая зачастую вообще не оплачивала его услуг. Витька Боек относился именно к такой категории клиентов: обычный разбойник, занявшийся вымогательством и пойманный с поличным. Они познакомились в следственном изоляторе, где Боек с глупым упорством не признавал очевидных фактов, шел по делу «паровозом»[13] и уверенно двигался к многолетнему, на полную катушку, приговору.
Гераско провел с упертым «гопником»[14] разъяснительную беседу, после которой тот резко изменил поведение. Во-первых, он признал, что действительно держал пистолет, но пистолет-зажигалку, которую вынул, исключительно чтобы прикурить, а вовсе не для того, чтобы кому-то угрожать. Поскольку вещественное доказательство обнаружено не было, то показания трех свидетелей приобрели совсем другую окраску, статья о хранении оружия отпала, а разбой переквалифицировали на грабеж. Во-вторых, он признал, что действительно требовал с продавца коммерческого ларька триста гривен, но это был долг, а вовсе не плата за покровительство. Защитник нашел и свидетелей, подтвердивших, что коммерсант действительно занимал у Виктора Баданца триста гривен и срок возврата долга давно прошел. Эпизод вымогательства рассыпался, в результате Боек получил условный срок за грабеж.
После этого Витька Боек регулярно консультировался с Гераско, каждый раз оставался довольным и поэтому присвоил тому уважительное прозвище Юрист. Когда Боек превратился в успешного бизнесмена Баданца, он вспомнил об ушлом адвокате и взял его к себе на приличный оклад.
– Вызывали? – В дверь кабинета просунулась остренькая крысиная мордочка с узкими, будто нарисованными усиками. Юрист, как всегда, казался невозмутимым, хотя Маришка наверняка рассказала о гневе хозяина.
– Ты что, Петька, совсем рамсы попутал?! – заорал Витька Боек. – Почему этот пидор на нас безнаказанно гадит? И других писак подтягивает?
Он в ярости потряс газетой.
– Кто такой этот сраный Перепечай? Неужели не ясно, что они все заодно? Это целенаправленный заговор! Или ты вообще ничего не понимаешь? Надо достать этого гаденыша Черепахина и вытрясти из него – кто заказчик? Чей заказ они исполняют? Как он оказался в Москве?
Юрист поежился. Никогда шеф так с ним не разговаривал. Да и вообще никто.
– Но...
– Никаких «но»! Мне не нужны люди, которые ничего не понимают!
– Я все понимаю, – неожиданно твердо ответил Гераско. Настолько неожиданно и настолько твердо, что Боек осекся.
– Боюсь, что этот журналюга не так прост, как мы это представляем...
– Кто там что представляет? – перебил Баданец.
Он выпустил пар и немного успокоился.
– Мне плевать – прост он или сложен! Через неделю он должен сидеть в подвале «Голубого воздуха»! Я лично его допрошу!
– ...он сбежал из-под ареста, от вооруженного конвоя – это раз! – невозмутимо продолжал Юрист. – Потом он сбежал от Семинога, при этом прикончил двух его бойцов...
– Прикончил?!
– Они погнались за ним и бесследно исчезли. Больше их никто не видел. Это два!
Баданец грозно выпятил нижнюю челюсть.
– И что дальше?
– Когда я послал Коляшу с Бобоном к этому старику-бандеровцу, они тоже исчезли. Это три! Кто после этого будет своими людьми рисковать? Да и ребята не больно хотят за своей смертью охотиться! Это четыре!
– К чему ты клонишь?!
– У него хорошее прикрытие. Очень хорошее!
Юрист был профессионалом. Он выиграл не один судебный процесс. И сейчас очень убедительно разложил все факты по полочкам. Его доклад выглядел очень логично и убедительно. Но не для Баданца. Тому было плевать на факты, логику и убедительность. Ему был нужен результат.
– То есть ты сложил лапки и не хочешь больше работать? – улыбнулся Баданец. – На пенсию захотел?
От этой улыбки у бывшего адвоката по спине потекли струйки холодного пота. Он хорошо знал, какая «пенсия» ждет провинившегося.
– Нет, вы меня не так поняли, – уверенность слетела с Юриста, как пушинки одуванчика от сильного выдоха. У меня есть план...
– Тогда иди и исправляйся! – приказал Баданец.
Когда дверь за советником закрылась, загудел телефон. На связь вышел начальник УВД генерал Крайницкий.
– Слушай, Виктор Богданович, тут такое дело... У нас есть заявление жены профессора Михайлюка о пропаже мужа, заведено розыскное дело... А в «Киевских хрониках» написали, что в последнее время он тесно сдружился с вами. И жена это говорила, но мы не обращали внимания. А теперь все-таки выступление прессы...
– Да глупости это, – отозвался Баданец, хотя ощутил под ложечкой леденящий холодок. – Мы были знакомы, но насчет дружбы – слухи сильно преувеличены!
– Я понимаю, – деликатно сказал генерал. – Но в Москву вы прилетали вместе на вашем самолете, останавливались в одном отеле, вместе проводили время, летали на охоту... Да и на вашей базе он бывал частенько...
– Ну и что? – раздраженно спросил Баданец.
– Пока ничего. Просто имейте в виду.
– Пока? Почему «пока»?! – встревожился газовый барон.
– Генеральный прокурор ориентируется на Фокина. Если выборы пройдут... ну, не так, как мы думаем, то вас наверняка будут допрашивать по всем этим вопросам. И ответить на них, прямо скажем, будет трудновато...
– Я понял, Василь, спасибо!
* * *– По-моему, хорошо получилось, – обнажив в довольной улыбке крупноватые ровные зубы, сказала Маша Филева, глядя на экран монитора, где она вдумчиво расспрашивала ветерана в увешанном наградами пиджаке.
