Читаем без скачивания Россия в 2017 году. Чем закончатся эксперименты со страной? - Владимир Фортунатов

А 26 тыс. помещичьих имений было, по некоторым приблизительным оценкам, просто сожжено. (Во время первой русской революции 1905–1907 годов было сожжено 3 тыс. помещичьих имений, но до помещиков и царя «не дошло».)

Судьба помещиков как физических лиц была различной. С некоторыми помещиками мужики расправились походя, когда делили чужое имущество. Наиболее известен случай с И. Л. Горемыкиным, который дважды занимал пост председателя правительства при Николае II. Он был убит собственными крестьянами. Часть помещиков смогла эмигрировать. Очень немногие помещики, служившие в белой армии в качестве офицеров, пытались восстановить свои имущественные права с оружием в руках. Хотя, по мнению исследователей, офицерский состав царской армии в дореволюционный период, в годы Первой мировой войны качественно изменился, демократизировался за счет пополнения выходцами из самых разных социальных слоев. Среди офицеров богатых помещиков, которые потеряли свои имения, сражались против красных и погибли в годы Гражданской войны, было не так уж много, если таковые были вообще. Нет данных и об удельном весе помещиков и членов их семей среди тех, кого Чрезвычайная комиссия по борьбе с саботажем и контрреволюцией в массовом порядке брала в качестве заложников и кого, как правило, ставили «к стенке». Какие-то помещики, потеряв земельные угодья, стали «военными специалистами», служащими государственных учреждений и даже председателями первых коммун и колхозов. Во всяком случае, помещики исчезли, «как сон, как утренний туман», в первые же несколько лет после 1917 года.

20 марта 1925 года ЦИК и СНК СССР приняли постановление «О лишении бывших помещиков права на землепользование и проживание в принадлежавших им до Октябрьской революции хозяйствах». К концу 1927 года по РСФСР было взято на учет 10 756 бывших помещиков, находившихся в своих имениях. Из них 4112 были признаны подлежащими выселению, а 6644 — оставлению на месте. Следовательно, выселялись примерно 40 % бывших помещиков, взятых на учет. У бывших помещиков было изъято около 40 тыс. десятин земли, 2 тыс. жилых построек общей стоимостью свыше 2 млн руб., около 7 тыс. хозяйственных построек стоимостью 1,3 млн руб., различного сельскохозяйственного инвентаря и прочего имущества на 523 тыс. руб.[8]

Это была предпоследняя «зачистка». Последним ударом по бывшим помещикам был, наверное, «кировский поток». Это были те из «бывших», кого на всякий случай «забрали» после убийства 1 декабря 1934 года руководителя ленинградских коммунистов С. М. Кирова.

Нарком юстиции РСФСР Н. В. Крыленко, подводя итоги экспроприации помещичьих элементов в стране, в 1935 году говорил: «Но имеются еще его (класса помещиков) остатки, которые где-то за границей лелеют мечты о своем прежнем господстве. Остатки этого класса есть еще и внутри нашей страны. Они притаились, молчат или шипят, как змеи, и часто показывают себя, обнажая свое подлое жало. Но класса помещиков как политической силы у нас нет. Осталась аморфная политическая пыль, которая совсем скоро исчезнет».[9]

В постсоветской России, на территории некоторых стран СНГ и за его пределами, возможно, уже и возникли крупные землевладения. О них пока не принято говорить, как и о полукрепостных работниках, фактически современных рабах этих землевладений. Но, как говорится, все еще впереди. «Ну что, престижные иномарки, элитные квартиры, загородные дачи, счета в зарубежных банках и т. д. у нас уже есть. Пора бы нам и о народе подумать», — говорит один российский чиновник другому. «Да, душ по 300 нам бы не помешало», — был ответ. Это современный анекдот. И весьма показательный.

Что касается других программных требований российской антимонархической оппозиции, сформулированных в крике души Н. В. Шелгунова, то их судьба была весьма разной.

Так, в 1862 году была впервые обнародована роспись государственных доходов и расходов. До этого российские императоры распоряжались общими средствами по своему усмотрению. Петр I, по воспоминаниям его сподвижников, после посещения английского парламента был в ярости. «Чтобы какие-то торговые мужики указывали государю: куда ему деньги тратить. У нас этого никогда не будет!» Но, несмотря на обнародование бюджета, распоряжение общенациональными финансами до 1906 года оставалось исключительной прерогативой императора. С 1906 года бюджет стал рассматриваться и утверждаться Государственной думой. Но при ее отказе утвердить бюджет за основу брался бюджет предыдущего года. Часть государственных расходов (примерно четверть всех расходов) была исключена из рассмотрения в Думе.

Уже в 1864 году в России появился «открытый и словесный суд» с прокурором и адвокатом, с присяжными заседателями и т. д. После 1917 года характер суда существенно изменился, и к воплощению идеальных представлений последней трети XIX века о скором, справедливом и т. д. суде Россия во втором десятилетии XXI века в принципе только приступает. Российская судебная система признается многими аналитиками одной из самых косных, неэффективных и коррумпированных структур.

От телесных наказаний дворян и священнослужителей освободили Петр III (Манифест о вольности дворянской, 1762) и Екатерина II (Жалованная грамота дворянству, 1785). После этого мужиков и посадских пороли еще полтораста лет. Последняя большая порка была произведена в 1902 году. Телесные наказания были употреблены в отношении нескольких тысяч участников крупного крестьянского выступления в Харьковской и Полтавской губерниях. После уже проведенной порки адвокаты отказались участвовать в судебном процессе, которым самодержавие хотело увенчать это воспитательное мероприятие. И, как уже успели догадаться читатели, в 1906 году телесные наказания в отношении крестьян были запрещены.

С некоторыми программными положениями или предсказаниями Н. В. Шелгунова все оказалось не так просто.

Цензуру отменила Февральская революция, но уже после Октябрьской революции 1917 года большевики ее вновь восстановили.

Декретом от 20 ноября 1917 года было отменено деление жителей Российской империи на сословия, чины ит. д. и впервые в русской истории установлено единое для всех наименование «граждан», равных перед законом. Но уже первая Советская конституция (10 июля 1918 года) создала группу так называемых «лишенцев». Граждане РСФСР, лишенные избирательного права и некоторых других прав, составляли до принятия Конституции СССР (5 декабря 1936 года), «конституции победившего социализма», от 2 до 8 % взрослого населения страны.

Мечты о ликвидации тайной полиции, разумеется, остались лишь мечтами.

Два же вопроса, заявленных Шелгуновым, «тянут» на большую общественную дискуссию, в которой люди, стоявшие и стоящие у кормила власти, никогда не были заинтересованы и вряд ли проявят когда-нибудь интерес. Нет по этим вопросам и достойной литературы.

Вопрос о самоуправлении народа начал решаться уже Александром II, когда с 1864 года в России были созданы земства. Их функции были ограниченными, полномочия были малы, но правящая элита очень быстро оценила земства как «пятое колесо в телеге». Александр III ограничил полномочия земств, поставив их под контроль земских начальников. А Николай II до конца боролся против появления земств волостных и земства Всероссийского. Большевики, не мудрствуя лукаво, земства ликвидировали, а Советы в течение нескольких лет превратились в ширму для жесткой партийной диктатуры.

Б. Н. Ельцин сначала было предложил всем «проглотить» суверенитета столько, сколько кто сможет. Некоторые чуть «не подавились», «заглатывая» побольше суверенитета. Призывов А. И. Солженицына обратить внимание на опыт функционирования дореволюционных земств никто в эшелонах власти не услышал. По очень простой причине. Современные либеральные демократы или даже православные чекисты, любящие покритиковать большевиков-коммунистов в рамках очередной предвыборной кампании, не склонны в соответствии с российскими традициями ни с кем делить деньги и власть. Для того чтобы местное самоуправление могло что-то делать и за что-то отвечать, у него должны быть соответствующие полномочия и постоянные источники денежных средств. У населения должна быть выработана привычка спрашивать с местных властей за их работу и при необходимости менять эту власть. Проводимая в России реформа местного самоуправления является, к сожалению, как и многие другие преобразования, имитацией реформаторской деятельности. Ответов руководителей страны во время телемостов и бесед с журналистами для решения многочисленных сугубо местных проблем на всех может и не хватить.

В наиболее развитых демократических странах демократия начинается как раз с органов местного самоуправления, или, как говорят, «от корней». Большая часть налогов, собираемых с граждан и юридических лиц на определенной территории, ни в какой Центр не поступает, а остается в распоряжении органов местного самоуправления. На эти деньги поддерживаются в хорошем состоянии дороги и дворы вовремя очищаются от снега. На эти деньги содержатся работники социальных служб, которые обеспечивают всем необходимым стариков, проживающих в специально построенных домах, в отдельных квартирах со всеми удобствами. А не в деревянных лачугах, которые рано или поздно сгорают вместе с их несчастными обитателями. Эти деньги идут на очистку и охрану лесных зон, на закупку сложного медицинского оборудования для тех, кому это не по карману. Если местное самоуправление нормально работает, то отпадает нужда и в телемостах.