Читаем без скачивания Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии - Федор Ошевнев

— Слышь, Валь, — смущенно обратился он к жене, помогая ей выйти из троллейбуса, — ты бы на КПП минут пяток подождала… Я в роту забегу…

Торова неодобрительно посмотрела на своего служивого и разом высвободила локоть из его ладони.

— Зна-аем твои «минут пяток». Ну скажи, скажи, сегодня-то ты что там забыл?

— Значит, есть что… — виновато улыбнулся муж неполучившейся улыбкой.

— Так… Так и подозревала, для чего на фильм в форму вырядился! — насупилась жена и зло закончила: — Чтоб она провалилась, служба твоя ненаглядная!

Усадив раздосадованную супругу в комнате для посетителей на контрольно-пропускном пункте, Торов через плац помчался на верхний этаж типовой четырехэтажной казармы — в роту. Своя логика в том поступке была, и немалая: командир роты, майор Вепреед, от командиров взводов требовал неукоснительного появления в подразделении в любой выходной или даже праздничный день.

— Ненадолго, — пояснял ротный. — На час, на два… Положение дел во взводе узнать, с сержантом побеседовать, с кем-то из «трудных». В общем, поработать с людьми. Такой приход, кстати, весьма благотворно действует на личный состав в смысле дальнейшего укрепления воинской дисциплины…

Командир батальона подполковник Баклаков эту позицию ротного разделял полностью и окончательно. И не было для взводного страшнее момента, когда, переступив в понедельник утром порог части, он натыкался на гневный вопрос, исходящий из комбатовских уст:

— А ты знаешь, что у тебя во взводе вчера?..

Горе, горе тому, кто не знал!!!

От неприятных воспоминаний Торов даже слегка поежился, преодолевая последний лестничный марш.

— Дежурный по роте, на выход! — выкатив глаза, истошно проорал очередной дневальный, увидев в дверях офицерскую форму. К Торову оперативно подкатился кряжистый сержант с повязкой дежурного по роте на левом рукаве кителя.

— То-арыц лейт-нант, дежурный по роте сержант Каюмов!

— Как обстановочка? — осведомился Торов, пожимая жесткую сержантскую ладонь.

— Все по плану, — пожал Каюмов метровыми плечами, чуть наклонив влево голову. — А вон, кстати, и ваш Лодочник плывет…

Действительно, завидев своего командира, к Торову подходил старший сержант Лодочник, заместитель взводного, а проще — «замок». Лейтенант и у него осведомился, все ли в подразделении в порядке.

— В целом нормально. Правда, вот Котов… — несколько замялся старший сержант.

— Что? Договаривай! — тут же насторожился Торов.

Рядовой Котов, москвич в энном поколении, по мнению старшины роты прапорщика Оселедько, армии был «резко противопоказан». Все валилось у него из рук, всюду солдат опаздывал, вечно ходил плохо подшитый, недобритый и одним видом своим сразу вызывал раздражение у командиров всех степеней. Зато на политзанятиях солдату, теперь уже по словам замполита роты капитана Соловьева, «не было в части равных».

— Телеграмма у него, — пояснил «замок». — Родители приезжают.

— Ну и на здоровье, — отлегло от сердца у Торова. — Подумаешь, событие…

— Оно-то так, — усмехнулся Лодочник, соглашаясь вроде бы с офицером. — Только папуля с мамулей очень желают, чтобы их встречал лично сынуля, а поезд аж после отбоя. Ответственный замполит сегодня, так вот он сказал: об увольнении не может быть и речи. И даже Котиковы крокодиловы слезы не помогли…

— А ну-ка, живо его сюда, — скомандовал, нахмурившись, офицер.

…С неделю назад остриженный «под футбол» рядовой Котов обиженно шмыгал вислым носом и канючил:

— Тоо-арищ лейтенант… У них же в городе знакомых не-ет… Не на вокзале же папе и маме ночева-ать… — И все настойчиво совал в руки взводному бело-голубой бланк срочной телеграммы. Когда Торов забрал ее у рядового, тот явно облегченно вздохнул.

«Встречай, приезжаем элистинским…» — прочел лейтенант. Дальше шли дата приезда, номер вагона и в конце — видимо, в надежде пронять суровые командирские сердца — повтор просьбы: «Встречай обязательно».

— «Мама, папа», — зачем-то вслух прочел венчающие телеграмму слова Торов и перевел взгляд на умоляющую физиономию Котова. — Вряд ли я чем помогу. Отбой — это отбой. Завтра увидишься…

— Тоо-арищ лейтенант! — чувствуя, как ускользает последняя надежда уже сегодня встретиться с родителями, застонал солдат. — А если, значит, с вами? — И чуть опустил голову, как бы понимая беспардонность подобной просьбы, но в то же время исподлобья продолжая вглядываться в командирское лицо.

«Сто лет оно б мне нужно было!» — подумал Сергей, мгновенно вспомнив про жену, дожидающуюся на КПП. Котов, видимо, угадал течение лейтенантских мыслей, как-то отразившееся у Торова на лице, потому что лицо солдата моментально обмякло и он упавшим голосом, уже без всякой надежды зачастил:

— Конечно, вам-то что. Не ваши ж родители… А им куда? Города не знают.

— Наверное, прежде чем ехать, стоило и о ночлеге побеспокоиться, — с долей дидактики возразил Торов. — Прямо из столицы… Каких-нибудь друзей знакомых знакомых найти, что ли.

— Тоо-арищ лейтенант! — уловив сомнение в командирском голосе, вновь завел жалостливую пластинку солдат. Как клещ в Торова вцепился.

И уломал-таки: пошел Сергей к замполиту роты. Договариваться: нельзя ли самому с солдатом его родителей встретить?

— Ну зачем тебе эта ненужная демократия? — хмуро поинтересовался сидящий в канцелярии капитан Соловьев. — Забыл, что, куда солдата ни целуй, у него везде ж…? Человеколюбие проявить не терпится? Давай-валяй, только приключений на всю роту не наживи. Лично я бы ни за что не поехал: ни к чему это — солдат поваживать.

Но Торов лишь махнул рукой: а-а, ерунда! И поехал на пару с сияющим, как начищенная медная пряжка, Котовым на железнодорожный вокзал. А разгневанная офицерская жена пошла домой в гордом одиночестве, предварительно пообещав мужу-предателю завтра же уволиться с работы и улететь к своим родителям, где она «хорошенько могла бы подумать, нужна ли в дальнейшем такая семейная жизнь».

Поезд «Москва — Элиста», шедший из столицы, припоздал на час. Так что, когда солдат наконец-то перелобызался с папулей и мамулей, электронные часы на перроне показывали полдвенадцатого ночи.

— Очень, очень признательны, что встретили, — тряс Торову руку Котов-старший — сухопарый энергичный мужчина с аккуратными бачками и таким же, как у сына, вислым носом. И, как бы невзначай, ввернул фразу: — Ну, вы, наверное, и о гостинице побеспокоились?

— Извините, особых связей… — смешался Торов и вяло попытался откреститься от родительского благоустройства. Неожиданно он осознал, что, сдуру приехав с солдатом на вокзал, он как бы уже выдавал на это обустройство вексель. И по нему теперь будут пытаться получить сполна.