Читаем без скачивания Шахнаме: Иранская летопись Великой империи XII-XVII веков - Г. Носовский

Приют благородному юноше дай, как сына родного, его обласкай. Пусть в нашей державе покой обретет, пусть должный его окружает почет. Дочь дай ему в жены, исполнив обряд… Сюда, знать, привел Сиавуша творец, чтоб войнам пришел долгожданный конец», с. 169-170.

Афрасьяб высказывает опасение, что, перейдя к туранцам, Сиавуш может потом предать и их. Мол, нельзя доверять изменнику. Воевода Пиран возражает: «Пусть злобен отец, если сын не в отца, возможно ль злонравия ждать от юнца? Ужели не знаешь: Кавус одряхлел, уж близится старческой жизни предел. Князь будет владыкой огромной страны, и станут твоими престолы двух стран», с. 170.

Афрасьяб (поляк Сигизмунд?) соглашается с такими доводами и диктует ответное письмо Сиавушу (Курбскому). Дескать, он сочувствует Сиавушу в его опале и многое обещает: «Мне жаль, что разгневался шах на тебя. Но если ты ищешь венец и престол… все это тебя, многодоблестный, ждет у нас: и богатство найдешь, и почет. Тебя преклонением встретит страна… Отныне отец я, ты – сын дорогой… Столь щедро тебе не дарил Кей-Кавус, столь щедро я ныне тебе отомкну и верное сердце свое, и казну. Дворец подарю… Твои здесь – богатство и царство, и рать, и незачем край наш тебе покидать. А если решишься мириться с отцом – престолом тебя наделю и венцом, с дружиною мощной в Иран отряжу… Не вечно ведь гневаться будет отец: он стар, утомится враждой под конец. Ведь каждый… угаснет, прожив шесть десятков и пять», с. 172.

Последнюю фразу можно понимать так, что Кей-Кавусу (Грозному) было в это время около 65 лет. Напомним, что Иван III Грозный правил 43 года (1462-1505), его дубликат Фридрих III – 53 года (1440-1493), Иван IV Грозный – 37 лет или 51 год (1533-1547-1584), см. книгу «Реконструкция». Следовательно, все перечисленные версии отмечают большую длительность правления «Грозного» царя-шаха.

Итак, туранец Афрасьяб (король Сигизмунд?) посылает письмо Сиавушу (Курбскому) с откровенным предложением перейти на сторону Турана (Ливонии). Сиавуш соглашается. Фирдоуси сообщает: «Царевич известию доброму рад, но дух его тайной печалью объят. ВРАГА СУЖДЕНО ЕМУ ДРУГОМ НАЗВАТЬ… От недруга мудрые блага не ждут», с. 173.

Приняв решение об измене, Сиавуш (Курбский) передает командование иранским войском воеводе Бехраму и пишет письмо шаху Кавусу (Грозному), пытаясь оправдаться. Говорит, что с детства стремился к добродетели, изведал неправедный гнев шаха-царя и его жены, а потому понял, что не может вернуться в Иран, к своему отцу и правителю и «кидается к чудовищу в пасть», то есть переходит на сторону Турана и царя Афрасьяба. В общем, виляет и оправдывается.

Далее иранский Эпос говорит, по-видимому, о подготовке Курбским (Сиавушем) своей малой свиты к бегству в Туран (Западную Европу). «Царевич три сотни избрал верховых… немало собрал драгоценных камней, с динарами множество взял кошелей… Затем он воителей славных созвал. «Джейхун переплыв, – так он рати сказал, – сюда направляется знатный Пиран… К НАМ С ТАЙНОЮ ВЕСТЬЮ ТОРОПИТСЯ ОН. Я ВСТРЕЧУ ПОСЛАНЦА ТУРАНСКОЙ СТРАНЫ, а вы оставаться на месте должны»… УШЕЛ ОН К ДЖЕЙХУНУ С ДРУЖИНОЙ СВОЕЙ», с. 174.

Тем временем, дополнительное иранское войско во главе с Тусом, направленное к Балху (в Балтику?) Кавусом (Грозным), приближается к стану, покинутому Сиавушем. Бегство Сиавуша, ясное дело, вносит смятение в иранское войско.

«Тус к Балху меж тем подъезжает и там внимает, встревоженный, горьким вестям: «Кавуса, владыки иранского сын БЕЖАЛ К ВЛАСТЕЛИНУ ТУРАНСКИХ ДРУЖИН». И рать отозвав, возвращается Тус, и вскоре увидел его Кей-Кавус. Раздался властителя горестный стон; лицом пожелтел он, известьем сражен. В груди его пламя и влага в очах; ПОРОЧИТ И СЫНА, И НЕДРУГА ШАХ…

Меж тем о прибытьи царевича весть в Туране спешат Афрасьябу принесть: с дружиной приплыл и на берег сошел, и в царский дворец им отправлен посол. Царь почести гостю велит оказать», с. 175.

Далее Фирдоуси подробно описывает торжественную встречу предателя Сиавуша туранцами. Рать с барабанами, слоны с роскошными подарками, сто резвых коней и т.д. Туранец Пиран целует Сиавуша, славит творца, обещает, что «заменит отца для тебя Афрасьяб. Здесь каждый, поверь мне, твой преданный раб… Владыкой будь наших богатств и держав… И радостно двинулись оба вперед», с. 176.

Здесь поэма Шахнаме, скорее всего, детально рассказывает нам о бегстве князя Курбского и о радостной встрече его ливонцами (туранцами). Русско-романовская версия говорит об этом так. Курбский «стал готовиться к побегу за рубеж, свидетельством чему служили его письма из Юрьева. Желая оправдать перед друзьями решение покинуть отечество, Курбский с жаром обличал бедствия русских сословий… История измены Курбского, быть может, дает ключ к объяснению его финансовых дел. Будучи в Юрьеве, боярин обращался за займами в Печорский монастырь, а через год явился на границу с мешком золота (как и Сиавуш – Авт.). В его кошельке нашли огромную по тем временам сумму денег в иностранной монете… Курбский явился за рубеж богатым человеком. Но из-за рубежа он тотчас же обратился к печорским монахам со слезной просьбой о воспомоществовании. Объяснить это помогают подлинные акты Литовской метрики… Гельметские немцы схватили перебежчика и отобрали у него все золото…

Курбский обратился к царю (Грозному – Авт.) с упреком: «всего лишен бых и от земли божия тобою туне отогнан бых». Слова беглеца нельзя принимать за чистую монету. Наместник Ливонии давно вступил в изменнические переговоры с литовцами, и его гнал из отечества страх разоблачения. На родине Курбский до последнего дня не подвергался прямым преследованиям» [776], с. 92-93.

Вскоре Курбского поддержал король Сигизмунд II. Анализируя различные свидетельства, историки пишут: «Остается предположить, что предательство Курбского было щедро оплачено королевским золотом» [776], с. 93.

Вернемся к Шахнаме. Иранские авторы, как и русские, сообщают о приступах раскаяния Сиавуша-Курбского. «И вспомнился князю родимый Иран, и тяжко вздохнул он, тоской обуян. Томился, к отчизне душою стремясь, раскаяньем горьким охваченный князь» [876:2г], с. 177.

Далее описывается встреча Сиавуша (Курбского) с туранцами (ливонцами) и их царем Афрасьябом (Сигизмундом? Радзивиллом?). «Лишь в город вступил Сиавуш, донесли об этом владыке туранской земли. И вот Афрасьяб из дворца своего выходит на улицу – встретить его. Увидя, что пеший владыка идет, царевич покинул седло в свой черед. И руку друг другу кладут на плечо, целуют в чело и в глаза горячо. И так говорит Афрасьяб: … "В Туране, с любовью склонясь пред тобой, служить тебе преданно станет любой"» [876:2г], с. 179-180.

В ответ Сиавуш воздает хвалу Афрасьябу. Сиавуша вводят во дворец, подносят богатые дары, сажают на престол, вокруг суетятся гости и певцы, начинается пир. Сиавуш покорен любезностью туранцев. В общем, картина всеобщей радости. Далее на многих страницах Фирдоуси подробно рассказывает о длительном пребывании Сиавуша в Туране. В частности, происходит воинский турнир (якобы «игра в мяч»), где сталкиваются туранские и иранские витязи. Сиавуш участвует в «состязании» и удостаивается восхищения как Афрасьяба, так и туранцев, с. 182-187. Сиавуш побеждает, после чего «примчался к владыке тура неких дружин и спешился. С трона владыка встает: «Вновь, – молвил он, – славой покрыл ты свой род!». Вернулись, горды и веселья полны, в просторный дворец властелина страны» [876:2г], с. 186.

Вероятно, это «состязание» и победа Сиавуша являются отражением сражений Ливонской войны, в целом неудачной для Грозного. Дело в том, что Курбский (Сиавуш) действительно начал воевать против русских («иранских») войск. Курбский «переехал в Литву И ПОЛУЧИЛ ОТ КОРОЛЯ БОГАТЫЕ ИМЕНИЯ. К тому времени его интерес к словесной перепалке с Грозным стал ослабевать… Отныне его спор с Иваном могло решить только оружие. Интриги против «божьей земли», покинутого отечества, занимали теперь все внимание эмигранта. По совету Курбского король натравил на Россию крымских татар, а затем послал свои войска к Полоцку (рис. 5.29 – Авт.). КУРБСКИЙ УЧАСТВОВАЛ В ЛИТОВСКОМ ВТОРЖЕНИИ. Несколько месяцев спустя с отрядом литовцев он вторично пересек русские рубежи… Курбский… сумел окружить русский корпус, загнал его в болота и разгромил… Изменник настойчиво просил короля дать ему 30-тысячную армию, с помощью которой он намеревался захватить Москву…

Рис. 5.29. Ивану Грозному доносят о приходе Курбского с литовскими войсками к Полоцку. Миниатюра из Синодального списка Лицевого Свода. Взято из [651], вклейка между с. 64-65

Предательство скомпрометировало Курбского. На родине даже его друзья, печорские старцы, объявили о разрыве с ним» [776], с. 97.

Здесь иранский Эпос заканчивает повествование о князе Курбском, названном «Сиавушем». Характер изложения тут меняется. Далее под тем же прозвищем СИАВУШ будет вновь, как и ранее, выступать Иван Молодой, сын Ивана Грозного.