Читаем без скачивания Бросок в безумие - Евгений Малинин

«Что ж не справляетесь?»

В вопросе Бабичева не было ни удивления, ни нетерпения, он словно бы знал, что лекарства против его «заразы» нет и быть не может и что это не зараза вовсе, а нечто другое. И чуть подождав, как бы давая возможность ответить и зная, что ответа нет, Сергей закончил:

«А насчет “с чего я взял” – так мне Игорек сам сказал, сразу после старта от Гвендланы… Только я тогда его слов не понял, да и говорил-то он… обиняком. Знать, прямо сказать не мог! Только вот как меня скрутило, так я сразу тот разговор вспомнил и понял, что он неспроста его завел! Так что держитесь, ребята, скоро пациентов у вас много будет!»

Олег и Вадим переглянулись, а затем снова посмотрели на лежащее перед ними жуткое тело, разговаривающее хоть и не совсем по-человечески, но очень уж похоже на Серегу Бабичева!

Глаза у накрытого простыней монстра были закрыты, тело лежало совершенно неподвижно, так что можно было подумать, что оно и не дышит. Между тем портативный диагност, подключенный к телу, бесстрастно регистрировал, что все процессы метаболизма в этом организме проходят нормально… Ну или почти нормально. Значит, о кислородном голодании из-за отсутствия дыхания в данном случае не могло быть и Речи.

Врачи еще немного посидели рядом со своим странным пациентом, а потом Олег неуверенно произнес:

– Замолчал… Интересно, они все могут… ну… вот так… «говорить»?..

– А ты спроси кого-нибудь… – Вадим кивнул в сторону неподвижно лежащих тел, – …из них. Может, тебе кто и ответит.

Олег посмотрел на своих пациентов, которых он, по правде сказать, уже давно не относил к категории людей, и покачал головой:

– А что ты думаешь насчет его слов… ну… что скоро пациентов прибавится?..

– Вот скоро и увидим… – не сразу ответил Вадим, и в его голосе просквозила странная тоскливая нота.

Нет, эта боль была не совсем обычной. Не такой, как прежде. Это ощущение вообще вряд ли можно было назвать болью в привычном значении этого слова. А может быть, за время своего… бесчувствия… безумия… он слишком привык к боли?.. Нет… все не так – он научился уходить от боли! Если что-то в его теле начинало передавать в мозг болевые ощущения, он не торопился, он терпел, насколько это было возможным, но уже не позволял своему разуму свалиться в бесчувствие… бессмыслие… безумие… Нет, он просто… избавлялся оттого, что болело, заменяя этот орган его подобием… лучше приспособленным для того организма, к которому в настоящий момент принадлежал его мозг… его разум!

Правда, такая замена приводила к тому, что начинало болеть что-то другое… В одном из коротких промежутков между очередными поисками такой… замены он вдруг вспомнил старинное определение такого вот… подбора – метод тыка. Термин этот применяли в отношении поиска технических решений, но, на его взгляд, к его случаю он также подходил. Получалось, что он строил наново собственное тело, собственный абсолютно новый организм и делал это методом тыка.

Осознав это, он тут же усмехнулся: «Представляю, что мы получим на выходе!»

Именно в этот момент к нему впервые пробилась и первая внешняя… мысль, чужая мысль!

Сначала он даже не понял, что слышит чужую мысль, – просто в его голове вдруг довольно отчетливо раздалось:

«Игорь!.. Игорь!.. Да откликнись же наконец!»

«Куда это мне надо откликнуться?» – спросил он сам себя и совершенно неожиданно «услышал» ответ:

«Ага! Ты меня слышишь?»

«Кого тебя? – в свою очередь, переспросил Вихров. – Кто это – ты?»

«Серега я – Бабичев! – грохнуло у него в голове на полную мощность. – Вот теперь я тебя точно определил!»

«Серега?»

Вихров вдруг понял, что не слишком-то и удивлен, оказывается, подсознательно он давно ожидал чего-то в этом роде – какого-то нового вида коммутации именно между нарождающимися суперами!

«Как ты на меня вышел?»

Это был, пожалуй, первый вразумительный вопрос, заданный им своему неожиданному собеседнику.

«Да я тут случайно выяснил, что совершенно свободно слышу чужие мысли и могу отвечать на них… Мысли… предтеч, я хочу сказать!»

Бабичев, видимо, совсем не случайно назвал людей термином, услышанным от мальчишки с Гвендланы, потенциального полного супера четвертого года подготовки.

«А только что я выяснил, что ты, оказывается, был первым, кто… свалился! Вот я и решил, что ты-то уж точно должен уже научиться… ну… мыслями обмениваться! Ну я и принялся тебя звать… правда, я до того определил, где ты приблизительно находишься!»

«Как определил?» – опять удивился Вихров.

«Спроси чего попроще! – усмехнулся в ответ Бабичев. – Просто начал тебя искать и… определил! Вот в том направлении и стал звать! Ты и откликнулся! Кстати, довольно быстро».

«А еще кого-нибудь из ребят ты не пробовал… звать?»

«Много хочешь! – неожиданно зло ответил Сергей. – Ты свалился первый, я, по всей видимости, – второй. А свойства наши наверняка у каждого проявляются по-своему. Я, например, кроме этой… телепатии… вообще ни на что не годен! Лежу на двух матрасах, как беременный бегемот, хорошо еще врачи питают… принудительно!»

«Откажись!» – неожиданно для самого себя посоветовал Вихров.

«Почему?» – в свою очередь, удивился Бабичев.

«У тебя скорее всего просто переизбыток питания… Помнишь, мальчишка наш говорил, что может усваивать любой вид лучистой и полевой энергии. Похоже, твой организм тоже перешел на такое питание, а избыток «пищи» переводит в… материю, в мышечную массу. Вот тебя и разнесло – расход-то энергии у нас сейчас никакой!»

«А тебя что, не кормят?»

«А я вообще заперся и никого к себе не пускаю!»

«Как это?»

«Меня до последнего времени Кокошко… наблюдал. Ну и питал, конечно. Но уже несколько дней, а может быть, и недель, как я запер дверь изнутри и табличку вывесил, чтоб не беспокоили! Кокошко больше не приходил… и никто не приходил».

«Хм… надо попробовать, – согласился Сергей и тут же подколол: – Ты ж у нас теперь… патриарх, так что твои советы на вес золота!»

Однако он тут же перешел на серьезный тон:

«Игорь, ведь ты знал о том, что должно с нами произойти? Помнишь наш разговор в казарме? Ты ведь уже тогда обо всем знал?»

Прежде чем ответить, Вихров долго молчал, хотя и чувствовал, с каким напряжением ждет его ответа Бабичев. Наконец он вздохнул и коротко признался:

«Знал… Хотя и весьма расплывчато!»

«А кто еще знал?»

«Командир».

Последовало секундное молчание, а затем Бабичев как-то уж чересчур спокойно констатировал:

«Ну что ж… Все верно…»

Снова последовала пауза, а затем Игорь «проговорил»:

«Серега, ты себе представить не можешь, как я рад тебя услышать!»

«Так и я тоже!.. – откликнулся Бабичев. – Хоть напоследок поговорить!»

«Почему напоследок?..» – удивленно переспросил Вихров.

«Игорек, кто же знает, что с нами будет… да хоть через десять минут? Что выкинет наш сошедший с ума организм, мы ж им совершенно не можем управлять? Что придумают наши врачи, которые считают себя обязанными нас лечить, хотя совершенно не представляют, каким образом это можно делать? Что, наконец, придумают наши драгоценные товарищи, они наверняка сейчас обсуждают одну-единственную проблему – что за монстры завелись на корабле? Вот поэтому я и говорю: «напоследок»… На всякий случай!»

Вихров слушал Сергея, удивляясь его столь глубокому погружению в их общую проблему, и одновременно прислушивался к странному ощущению, возникшему у него только что. Ему вдруг показалось… да нет, он был совершенно уверен – к двери его каюты кто-то приближался! Приближался осторожно… крадучись… следя за тем, чтобы не быть никем замеченным… Нет, не «кто-то», их было… двое!

«Сергей! – перебил Бабичева Игорь. – Я тебя оставлю на несколько минут… Похоже, у меня… гости!»

«Помочь?» – ни о чем не спрашивая, поинтересовался Сергей, и Игорь внутренне улыбнулся – чем ему мог помочь совершенно неподвижный монстр, лежавший под присмотром двух врачей на другой палубе линкора?

«Сам справлюсь!..» – ответил третий ассистент командира и почувствовал, как их связь тут же прервалась.

Игорь мгновенно сосредоточился на приближающихся визитерах. Они были совсем рядом с дверью его каюты.

Когда до окончания вахты оставалось минут тридцать, Артур Эдельман поднялся со своего места и медленно, о чем-то отрешенно думая, принялся неторопливо шагать по Главному центру управления. Спустя пару минут он оказался рядом со штурманской консолью и невидящим взглядом уставился в светлое пятно работающего монитора на панели Яна Озды. Еще через пару секунд его взгляд потерял свое отсутствующее выражение, он наклонился над панелью и, ткнув пальцем в экран, о чем-то спросил первого ассистента главного штурмана. Тот, не отрывая взгляда от экрана и не снимая пальцев с клавиатуры, ответил.