Читаем без скачивания Тяжесть короны (СИ) - Ольга Булгакова

Этот спокойный тон, эта уверенность во взгляде… И «Мы»… Единственное, о чем я пожалела в тот момент, это о невозможности тут же, немедленно обнять Ромэра. Снова почувствовать защищенность, близость его сердца, тяжесть руки на плечах. Закусив губу, кивнула, кляня себя за непокорные моей воле слезы. Поспешно отвернулась, не желая, чтобы он видел мой страх. Увидев мою слабость, он станет меня жалеть. А я могу выдержать многое… Многое, что угодно, но только не жалость!

Он ободряюще сжал мои пальцы и продолжил тем же ровным тоном. Словно не замечал моего состояния. И я, стараясь совладать с собой, была Ромэру благодарна за тактичность.

— Отношение к женщине в моей стране не такое как в Шаролезе. Более почтительное, даже трепетное. Но ты чужачка, более того, шаролезка. Это видно с первого взгляда, это не скроешь. Поэтому я думаю, лучше всего будет и дальше представляться парой. Поэтому платок. Замужние женщины в Арданге носят платки. Чаще всего завязывают на затылке, под узлом из кос.

— Понятно, — успокоившись, как ни в чем не бывало, посмотрела на Ромэра. — С этой частью истории все понятно. А вот как быть дальше?

Он улыбнулся, довольный тем, что я опять способна мыслить трезво.

— По-прежнему склоняюсь к мысли, что выдавать тебя за простолюдинку не стоит даже пытаться. С другой стороны, дядя прекрасно разбирался в генеалогии шаролезкого дворянства. Поэтому лжесемью нужно выбирать крайне осторожно. И вот еще что… — Ромэр замялся. — Я еще не знаю, как говорить о прошедших годах, но должен рассказать о том, что ты для меня сделала.

Я нервно сглотнула:

— Зачем?

Арданг смутился и спросил:

— Если я не могу рассказать всю правду, то хоть большую часть можно не утаивать?

Не знаю, если бы я попросила его солгать дяде, или хотя бы подождать с правдой до того момента, как я окажусь на корабле, может, все было бы иначе. Но тогда, глядя в серо-голубые глаза Ромэра, я только улыбнулась и ответила:

— Конечно.

Он просиял, лицо просветлело, взгляд стал теплым. А «Спасибо», сказанное этим мягким голосом, казалось музыкой. Даже жаль, что разговор на этом не закончился.

— Надеюсь, ты не обидишься и ответишь честно. Но я все же должен спросить, — осторожно начал арданг. Я, склонив голову набок, показала, что слушаю.

— Мне, правда, нужно понять, — словно оправдываясь, начал Ромэр. — Ты же та, кто ты есть. И ты мне сказала, что убежала из-под венца. Но… Тебя с детства готовили к браку по расчету. Всю жизнь. А ты… Ты сбежала…

Я смотрела на арданга в совершенном смущении. Никогда бы не подумала, что он поднимет эту тему. Хотя, почему, собственно, нет? Ему же любопытно…

— Насколько я понимаю, отчиму в голову не приходило, что ты могла бы сбежать?

Я молча кивнула, подтверждая слова спутника. Приободренный этим, он продолжил:

— Так я и думал. Уверен, ты ни разу не показала ему своего истинного отношения… Ты сильная, иногда своевольная, бываешь упрямой. Но у тебя всегда есть объяснение своих поступков. Еще я много раз замечал, что ты не ищешь ссор, не споришь по пустякам. Ты…, - он виновато улыбнулся, будто надеясь так смягчить последующее слово. — Покорна. Даже в мелочах. А здесь… Брак несомненно нужен был Шаролезу. Но ты сбежала. Я должен понять, почему. Даже если предположить, что вначале я мог бы заподозрить тебя в наивности. В слепой вере в то, что союзы на нашем уровне заключаются исключительно по любви, то, узнав тебя лучше, назвать тебя наивной мог бы лишь сумасшедший. Значит, причина в ином. В чем? Чем тебе так не угодил муожский князь?

Я смотрела на Ромэра широко распахнутыми глазами, не находя слов. А спутник выдвигал предположения:

— Недостаточно богат? Недостаточно красив? Недостаточно молод? Князь уступает тебе в родовитости? Предложил слишком бедный выкуп за невесту?

Учитывая, что приданое, хотя бы номинально, должны были давать за мной, последнее предположение показалось таким абсурдным, что я не выдержала и рассмеялась. Ромэр удивленно смотрел на меня, смущенно улыбаясь.

— Все проще, Ромэр, — утерев выступившие слезы, ответила я. — Все проще. Этот брак не был нужен короне.

Сама удивилась тому, что в голосе проявились горечь и жесткость. Спутник по-прежнему смотрел на меня выжидающе.

— Муож хотел союза. Не знаю, что они пообещали отчиму за меня.

Он задумчиво кивнул, осмысливая мои слова.

— Но все же был договор. А ты сбежала…

Я вспомнила портрет обрюзгшего князя, сведения о его бастардах и влиятельных матерях внебрачных детей. И постоянное ощущение гадливости, которое у меня вызывало одно упоминание Муожа.

— Разумеется.

Теперь рассмеялся Ромэр. Тихий мягкий, словно бархатистый смех. Спутник качнул головой, все еще улыбаясь.

— «Разумеется» — это прекрасный ответ. Мне, возможно, было бы достаточно и его пару недель назад. Но теперь, к сожалению или к счастью, мне нужно знать больше. Нэйла, я действительно пытаюсь понять, что происходило в Шаролезе, осознать эту историю с замужеством. Прошу, расскажи, как ты узнала о предстоящей свадьбе, что происходило потом, что представляет собой жених. Пожалуйста.

Мы как раз проехали мимо поста солдат, охранявших границу Арданга. Обратила внимание на то, что въезжающие на земли провинции вояк не интересовали. Их больше занимали те, кто пытался Арданг покинуть. Видимо, из-за надуманных пошлин, которые воины вытряхивали из ардангов. Отъехав подальше от границы, устроили небольшой привал под раскидистым деревом у дороги. Такие вопросы ни Ромэр, ни я не хотели обсуждать, не имея возможности оценить реакцию собеседника.

Мой рассказ о помолвке, о том, что сообщили о ней сразу после окончания траура, Ромэра озадачил. Нахмурившийся спутник не прокомментировал кандидатуру старого мужа вкупе с выводком бастардов, но я видела удивление, даже оторопь в глазах Ромэра. А когда упомянула яд и предательство Беллы, спутник в полголоса выругался по-ардангски, чем изумил меня до крайности.

— Да, теперь понимаю, — кивнул Ромэр. — Побег был твоим единственным выходом.

Он надолго задумался, а, заговорив, ронял слова медленно, осторожно. Удивительно, как он изменился. Только что передо мной был сдержанный в проявлении своих чувств, но все же живой человек, а через несколько минут я разговариваю с дельцом-политиком.

— Конечно, я могу ошибаться, — о, эта холодная вежливость в голосе. Словно я опять оказалась на заседании Совета в окружении двух десятков прагматичных аристократов. — Однако у меня возникло ощущение, что тебя хотели поскорей выслать из столицы. Стратегу нужно было от тебя избавиться.