Читаем без скачивания Юг в огне - Дмитрий Петров

— Да вы что, товарищ Журычев! — с возмущением выкрикнул Афанасьев. Мыслимое ли дело, чтоб я вступил в ряды белогвардейцев?.. Нет, на это я не согласен. За кого вы меня считаете?..

— До сих пор считал вас дисциплинированным большевиком, — строго сказал Журычев. — А вот как дальше буду считать — будет зависеть от вашего поведения, от вашего подчинения партийной дисциплине… Напрасно вы, товарищ Афанасьев, кипятитесь. Разве я вас заставляю служить белогвардейцам?! Ведь вы только наладите в белой части работу, завербуете несколько надежных товарищей для продолжения работы, свяжете этих товарищей с подпольной большевистской организацией… Вот и все… Причем, это я говорю не от своего имени, а от имени Ростово-Нахичеванского большевистского подпольного комитета, который на этот счет имеет свое решение. Товарищ Афанасьев, вы должны зачислиться в формируемую белогвардейцами так называемую Астраханскую армию, товарищ Волков по документам прапорщика Викентьева вступит в Саратовскую армию, формируемую в Новочеркасске… Вы, товарищ Курицын…

Распределив всех присутствующих по белогвардейским частям, Журычев сказал:

— Завтра каждый из вас получит документы. Они так хорошо сделаны, что никакого подозрения у белогвардейцев не вызовут… Получите и инструкции от товарища Андреева… Договоритесь с ним о встрече. Вот пока и все.

XIV

Штаб 37-й стрелковой дивизии Шевкопляса обосновался на станции Ремонтная.

В окрестности станции шныряли белогвардейские шайки, и не было такого дня, чтобы в том или другом месте не происходили мелкие стычки. Но крупных боев пока еще не было. По данным разведки и по показаниям пленных белогвардейцев, белые на этом участке фронта сосредоточивали крумые силы для того, чтобы сразу же нанести сокрушительный удар советским войскам.

Дни стояли знойные, душные. Весь мир, казалось, изнемогал в напряженном томлении. Тоскливо посвистывали суслики в выжженной степи, нудно звенели кузнечики. Ленивыми тенями в горячем сухом воздухе носились степные орлы, выискивая зорким оком добычу…

Буденный, только что назначенный заместителем командира кавалерийской части, лежал под телегой в тени, сосредоточенно всматриваясь в карту сальских степей, иногда что-то в ней отмечая карандашом, прочерчивал какие-то линии, стрелы. Он изучал местность, расположение частей противника…

Стало вечереть. Солнце, разбухая и багровея, покатилось к закату. Небосклон на западе запылал в зареве. Из-под сараев полезли сумеречные синие тени. Кавалеристы начали уборку лошадей. Скребли их атласные спины скребницами, чистили щетками, гремя ведрами, подводили коней к колодцам, поили, а потом привязывали их на ночь к коновязям.

Буденный свернул карту и хотел было встать, но начавшийся разговор между конниками заставил его задержаться. О чем-то спорило несколько голосов.

— Пошел ты к чертовой матери со своими комитетчиками! — выругался чей-то хрипловатый голос. — Какая от них польза?

— Нет, ты так не говори, — возразил кто-то. — Я ведь сам был членом полкового комитета и знаю. Если, бывало, комитет что постановит, так черта с два командир что мог сделать своевольно.

— Так то же было при Керенском. А при советской-то власти на что они сдались?

— Нет, брат, ты неправильно говоришь…

Заинтересовавшись спором кавалеристов, Буденный встал из-под телеги, подошел к спорившим.

— О чем митингуете, товарищи?

— Да вот, товарищ Буденный, — ответил высокий сухощавый солдат. — О полковых комитетах разговор ведем.

— Чего вы о них вспомнили?

— По-моему, товарищ Буденный, — проговорил высокий солдат, — надо комитеты снова ввести, как это, скажем, было при Керенском. Я сейчас был в штабе дивизии, — дружок мой там писарем служит, — так он мне сказал, что из Царицына приехали какие-то двое. Один из них будто прозывается Ворошиловым. Так вот они-то и будут вводить эти комитеты в каждой воинской части…

О приезде Ворошилова Буденному ничего не было известно. Он не поверил солдату.

— Что зря болтаешь, Мищенко, — оборвал он солдата. — Ты, наверно, перепутал все.

— Я — болтаю?! — изумленно всплеснул руками солдат. — Да вы что, товарищ Буденный?.. Тридцать один год на свете прожил, никогда зря не болтал… Ведь говорю ж я вам, что сейчас самолично был в штабе у Шевкопляса, собственными своими глазами видел, как прошли мимо меня какие-то двое к начдиву. Я спросил у своего дружка, кто это, мол? А он говорит, что это, мол, товарищ Ворошилов из Царицына… Хотите верьте, товарищ Буденный, хотите не верьте… Дело ваше. Да что о том толковать, вы пойдите сами в штаб и узнаете… Там, говорят, сейчас совещание командиров состоится…

— Схожу узнаю, — сказал Буденный. — Так ты, Мищенко, стоишь за то, чтобы снова ввести полковые комитеты?

— Обязательно, товарищ Буденный, — убежденно проговорил солдат. — Они же будут контролировать командиров, чтоб не изменили… А то ж ныне, извиняйте, всякая дрань в командиры лезет.

Буденный засмеялся. Он снова подошел к телеге, надел свою драгунскую, желтую с синим околышем, фуражку, перекинул через плечо ремень шашки и направился в штаб дивизии.

В большой комнате школы, где помещался штаб, набилось много народу. Сюда явились командиры полков, рот и эскадронов… Собрание уже началось. У стола, накрытого красной скатертью, говорил, как сказали Буденному, военрук Северо-Кавказского военного округа, бывший царский генерал Снесарев, прибывший в Ремонтную вместе с Ворошиловым. Чтобы не помешать этому, небольшого роста, с крупным мясистым носом плотному седоволосому человеку в очках, Буденный, осторожно ступая, прошел в угол и сел.

Снесарев кончил. Стали выступать командиры. Каждый из них заявлял о своем, наболевшем. Кто жаловался на отсутствие дисциплины в его части, кто просил обмундирования и оружия. Человека два-три с жаром говорили о необходимости создания при воинских частях полковых и дивизионных комитетов, которые должны сыграть роль помощников командира части.

Буденный рассеянно слушал выступления командира. Он разыскивал глазами Ворошилова. Но сколько ни оглядывался вокруг, кроме своих командиров да этого человека в очках, только что выступавшего здесь, никого не было.

Впрочем, вот кто-то незнакомый сидит в противоположном углу в наброшенной на плечи кожаной тужурке и, внимательно слушая выступления ораторов, записывает что-то в блокнот.

«Вот это и есть Ворошилов», — подумал Буденный.

— Буденный, будешь выступать? — спросил у него Шевкопляс.

Буденный поднялся. Он подошел к столу, за которым сидели Шевкопляс и Снесарев.

— Товарищи! — начал Буденный. — Здесь выступали многие командиры и говорили каждый о том, что тревожит его сердце. Говорили правильно, дельно. Согласен я со многими. А вот некоторые мои товарищи, выступая здесь, требовали создания при полках, бригадах и дивизиях солдатских комитетов по примеру, как это, скажем, было при Керенском… Эти товарищи забыли о том, что когда при правительстве Керенского существовали комитеты, то тогда время было другое. Теперь же победила пролетарская революция, и комитеты, раньше сыгравшие свою полезную роль, отжили. Спрашивается, зачем они сейчас, при советской власти, эти комитеты, понадобились? Некоторые командиры говорили, что комитеты-де нужны будут как помощники командира той или другой части. Так ли это?.. А вот наши красноармейцы рассуждают по-другому. Шел вот я сейчас сюда, вижу на улице собралась группа наших конников, о чем-то спорят, шумят… Прислушался я. Оказывается, спорят они тоже о комитетах — нужны комитеты или не нужны. Спрашиваю у одного: «А зачем они нужны, эти комитеты-то?» «А как же, отвечает, — непременно нужны, чтоб следить за командирами, как бы не изменили…»

Кругом раздался хохот. Рассмеялся и Буденный.

— Ну, уж если те командиры, которые здесь выступали, и требовали создания комитетов по тем же соображениям, что мне высказывали кавалеристы, то тогда я возражать не буду… Видимо, эти командиры на себя не надеются…

Смех усилился. Буденный взглянул на Ворошилова. У того в глазах дрожали смешливые искорки.

— Но я думаю, товарищи, — продолжал Буденный, — что большинство командиров с такими доводами не согласится. Я повторяю, что при Керенском солдатские комитеты сыграли свою положительную роль. Я сам был комитетчиком и в своем драгунском полку и в бригаде и отлично это знаю… Но сейчас другое дело. Мы должны в своих советских частях укрепить твердую сознательную дисциплину. Все же эти комитеты будут лишь разлагать воинскую часть. Какая может быть дисциплина при комитетах, если командир части без согласия комитета не имеет права отдать приказа?.. Предлагаю, товарищи, не обсуждать этого вопроса.

После Буденного выступало еще несколько командиров. Одни поддерживали Буденного и требовали прекратить разговоры о создании солдатских комитетов. Другие, наоборот, пылко опровергали доводы Буденного и доказывали необходимость введения комитетов.