Читаем без скачивания Овернский клирик - Андрей Валентинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дети мои! – загремел над долиной мощный густой голос. – Добрые христиане города Памье и всей нашей благочестивой епархии! Волею Господа мы поразили проклятых демонов в их логове. Да воскреснет Господь и да расточатся врази его!
– Да воскреснет! Смерть… Смерть демонам! – ответило тысячеголосое эхо.
– Велика власть ада, но она – ничто перед силой Господней. Ничто не спасет слуг Врага! Сейчас вы увидите, как оружие, освященное во имя Господа нашего, поразит нелюдя!
Я взглянул на Филиппа – парень застыл, медленно поводя головой. Похоже, он даже не соображал, что происходит. И я вдруг поверил: д’Эконсбеф-младший – не убийца. Все, что он мог учудить, – это выйти к костру, возле которого отдыхают путники, и взмахом когтистой лапы отмахнуться от меча, словно от надоевшей осы.
Шестеро стражников склонили копья, и епископ, не торопясь, окропил острия святой водой. Вокруг стояла мертвая, страшная тишина. Люди ждали. Сейчас на их глазах произойдет невероятное – то, что расскажут внукам, а те передадут дальше, далеким потомкам. Казнь демона! Великая победа Христа над Врагом и слугами его.
Воины подняли копья. Те, что стояли, окружая Филиппа, поспешили отойти в сторону. Я хотел отвернуться, но все же заставил себя смотреть. Я должен увидеть. Даже если некому будет рассказать…
– Стойте! – голос прозвучал, словно ниоткуда. Казалось, говоривший находится рядом, но слова доносились сверху, будто заговорило небо.
– Стойте! Во имя Господа, не трогайте его!
– Вот он! Вот! Демон! – Сотни голосов, перебивая друг друга, загремели над долиной, сотни рук протянулись в сторону замка. Я оглянулся – между зубцами одной из башен темнели два силуэта.
– Демон! Демон! С ним баба! Эта… демоница!
Гадать не приходилось – Анжела и сеньор Доминик. Латники де Лоза поленились как следует осмотреть замок.
– Не трогайте его! – Голос вновь затопил долину. – Если вы его тронете, то погибнете! Погибнете все!
Крики стихли. Люди недоуменно оглядывались – голос, доносившийся с небес, заставлял задуматься.
– Мы – добрые христиане. Отпустите моего брата, иначе, клянусь кровью Христовой, немногие из вас вернутся домой!
– Дети мои! – Его Преосвященство наконец опомнился. – Велика сила Врага. Но не поддадимся ей. На колени, дети мои! Восславим Господа!
По толпе прошло движение, и вот вся долина уже стояла на коленях. Неровно, вразнобой, но грозно зазвучало: «Тебя, Господи, хвалим…»
Епископ стоял недвижно, держа руку с крестом над головой. Он не боялся. Он знал, что делает.
Как только стихли последние слова гимна, де Лоз кивнул латникам. Шесть копий одновременно вонзились в тело Филиппа. Раздался жалобный крик, как будто плакал ребенок.
– Поднимите его!
Латники налегли на копья, и тело д’Эконсбефа медленно поднялось над землей.
– Смерть демону! – прогремел голос епископа. – Да восславится Господь!
– Смерть! Смерть! – откликнулась долина. – В замок! Сожжем дьявольское логово! Смерть демонам!
Арно де Лоз махнул рукой, и тело Филиппа рухнуло на землю. И словно в ответ послышался грохот. Долина дрогнула, с шумом покатились по склону каменные глыбы…
– Не поддадимся! – де Лоз поднял руку с крестом повыше. – Помолимся, дети мои!
Наверное, в иное время половина ратников епископа уже бросилась бы наутек. Но в этот момент самый последний трус захотел стать героем. Люди вновь опускались на колени, поднимая сложенные руки к небу.
– Мы возьмем замок! – прогремел голос епископа. – Мы разрушим это дьявольское капище!
И тут в глаза ударил свет – невыносимо яркий, ярче солнца, ярче всего, что доводилось видеть. На миг замок исчез, окутавшись белым, жарким сиянием. Это продолжалось недолго, белый огонь начал тускнеть, превращаясь в малиновое пламя. Огненная стена выросла на склоне, ее языки потянулись ниже, свечками вспыхнули растущие возле подножия стен кусты…
Мне захотелось протереть глаза, но руки были связаны, и я мог лишь покрепче зажмуриться и вновь открыть веки. Огонь не исчез. Колышущаяся малиновая стена медленно сползала по склону, оставляя после себя черные проплешины гари.
– Не верьте дьявольскому обману! – прокричал епископ. – Молитесь, дети мои! Я с вами!
Его слова тут же повторили сотни уст. Кое-кто, не выдержав, вскочил и бросился бежать, но большинство осталось на месте. Люди верили. Молились – и верили.
Дьявольский обман? Выходит, на этот раз и я смог увидеть его! На миг я почувствовал что-то похожее на облегчение. Теперь я такой, как все, мне не нужен поводырь. Наверное, этот фантом – последнее, что может сотворить сеньор Доминик.
Огонь спускался все ниже, от горы уже веяло жаром, но никто не двигался с места. Люди не боялись демонских козней, на поверку оказавшихся обычными фокусами, достойными бродяг-жонглеров. К тому же Его Преосвященство сам показывал пример стойкости.
И тут я заметил, что монсеньор де Лоз неспокоен. Он несколько раз внимательно поглядел вперед, откуда приближалась огненная стена, затем оглянулся на застывших в ожидании людей и вдруг что-то прошептал на ухо командиру латников. Тот, кивнув, принялся быстро отводить своих людей в сторону. Рядом с епископом остались шестеро, включая вездесущего брата Жеанара. Латник вновь кивнул епископу и внезапно принялся чертить по земле острием копья. Круг? Я постарался привстать. Да, круг! Латник очертил круг, в котором оказались его товарищи и сам де Лоз. А епископ…
А Его Преосвященство внезапно спрятал крест и достал из складок ризы нечто совсем с ним не сходное – плоский жезл с массивным навершием, на котором я успел разглядеть золотое изображение черепахи. Резкий жест – де Лоз обвел жезлом себя и тех, кто стоял рядом. Толстые губы зашевелились – Его Преосвященство читал молитву.
Молитву? В лицо пахнуло жаром – огненная стена подползала к подножию холма. Догадка – невероятная, но одновременно такая простая, заставила похолодеть. Я видел пламя. Видел, потому что оно – настоящее.
Малиновая волна хлынула в долину. Ее край задел одного из крестьян, застывшего в молитвенном молчании, и тут же послышался вопль – громкий, нечеловеческий, Вспыхнули одежда, волосы, пламя опрокинуло несчастного, и он покатился по земле, чернея и распадаясь на большие темные клочья. Огонь добрался до второго, третьего…
Епископ молился. Молился – но не Тому, Чью помощь обещал своей обреченной пастве. Черный жезл с золотой черепахой застыл недвижно, а красные губы призывали Иного – того, в кого де Лоз действительно верил.
Жар близкого огня дышал запахом горелого мяса. Пламя было уже в десяти шагах, и я попытался встать. Значит, вот о чем вещали сны! Я не дождусь Белого Рыцаря, или он уже приходил – но я не зажег вовремя светильник…
Я встал, повернувшись лицом к огню. Передо мной упал один из латников, его доспехи начали медленно краснеть. Пламя охватило замершего на корточках Армана де Пуаньяка, и он с воплем покатился вниз по склону. Кое-кто, уже догадываясь, уже понимая, бросился бежать, но малиновая волна догоняла, сбивая с ног, превращая людей в маленькие черные свечи.
В лицо ударил белый жар. Я закрыл глаза и начал медленно читать молитву. Сейчас вспыхнет риза, затем волосы, ресницы, боль вопьется в глаза… Где-то рядом кричали, кто-то надрывно выл, слышались испуганные вопли, а я ждал неизбежного. Но шли мгновенья, все вокруг дышало ровным сухим теплом, но я был жив. Еще не веря, я прошептал имя Господа и открыл глаза.
Огонь шел по долине, убивая тех, кто остался, и догоняя бежавших. Языки пламени уже достигли леса, деревья одно за другим чернели, небо заволакивалось грязным дымом. Вокруг стоял смрад – страшный смрад сгоревшей плоти. А над всем этим молча, недвижно возвышался замок. Прибежище демонов… Логово… Капище.
Земля на холме почернела. Вокруг застыли трупы в искореженных огнем доспехах, и лишь возле сгоревшего шатра по-прежнему недвижно стоял монсеньор де Лоз в окружении черных латников. Наши глаза встретились. Его Преосвященство хрипло рассмеялся и опустил жезл:
– Вижу, мы с вами одного поля ягоды, брат Гильом! Но не надейтесь – это вас не спасет.
Авентюра шестая и последняя.
О том, как трем братьям не довелось вернуться в обитель
1
Повозка скрипела, шумел лес, беззаботно пели птицы, воздух был прозрачен и свеж. Все это можно слышать, можно свободно дышать, даже разговаривать, но не видеть – теперь повязка лежала на глазах. Правда, сейчас этого и не требовалось. Можно было просто лежать на спине, ощущая под собой мягкое сено, а под боком – острый уголок деревянной обложки. «Светильник», выпавший из сгоревшего мешка и тоже изрядно обгорелый, везли вместе со мной. Я попросил – и мне не отказали. Итак, я снова ехал «стой-телегой», но уже не по доброй воле.
