Читаем без скачивания Баллада о проклятой любви - Стефани Гарбер

В кои-то веки Эванджелина захотела сделать так, как велел Джекс, но она не могла пока уйти. Вместо этого неуверенно шагнула к мертвому телу.

Джекс нахмурился.

– Она была ключом, – сказала Эванджелина.

– Я понял это по ее волосам.

– У нее при себе был камень… по крайней мере, она так сказала. – Эванджелина старалась не смотреть на Джекса. Она не хотела видеть его реакцию на эту новость, не хотела даже знать, наблюдает ли он за ней. Она чувствовала себя ужасно неправильно, когда склонялась над трупом Петры и ощупывала его в поисках камня. Но поступить иначе Эванджелина не могла: от этого зависела жизнь и ее, и Аполлона.

Неуклюжими движениями она стянула перчатку с руки Петры. Она надеялась найти перстень или браслет, но украшений на ней никаких не было.

– Какой камень, по ее словам, она нашла? – спросил Джекс.

– Камень юности. – Эванджелина сняла вторую перчатку, и по ее телу побежали мурашки.

На запястье Петры красовалась золотая манжета, в центре которой сиял камень цвета неземных голубых глаз Джекса.

Эванджелина не хотела прикасаться к нему. Она считала камень опасным, учитывая, что прошлой ночью едва не лишилась рассудка от внезапно возникшей ревности. Она вспомнила предостережение Джекса, когда они только приехали в замок Слотервуд: «Если они здесь, то на торжестве не обойдется без жертв».

Так и случилось, но причиной всему стала не магия камней, а желание открыть Арку Доблестей. Эванджелина снова задумалась о том, что там скрывалось. Что может быть настолько ценным или опасным, ради чего пришлось создавать могущественное пророчество, способное менять судьбы людей, и магические камни, за которые придется убивать?

– Эванджелина. – Голос Джекса прозвучал мягко, но настойчиво. – Мы не можем здесь оставаться. Надо собираться. Иди, а я позабочусь о камне.

Тонкое платье Эванджелины было покрыто кровавыми пятнами. Одна из вышитых на подоле лисиц превратилась в неровное красное пятно. Эванджелина мечтала наконец снять его. Ей нужно было переодеться, а потом собрать вещи. Сегодня она убила человека, а благодаря статье Кристофа сюда уже наверняка спешили Аполлон и Тиберий, чтобы убить ее.

Эванджелина чувствовала себя подавленной.

За что ей взяться в первую очередь? Снять пропитанную кровью одежду? Смыть кровь с лица и ладоней? Или начать собирать вещи? Но что нужно брать с собой, когда спасаешь свою жизнь?

Эванджелина привезла немало праздничных платьев, но они уже вряд ли ей пригодятся.

Ей нужен был плащ, сапоги и…

В отражении зеркала она заметила, как дверь в ее покои приоткрылась.

Эванджелина застыла на месте или попыталась замереть, потому что ноги ее задрожали в тот момент, когда она увидела кожаный сапог… не принадлежащий Джексу.

– Эва, ты здесь? – Следом в дверь просунулась голова Люка. – Я беспокоился о… – Он резко замолчал. Его глаза расширились, а клыки заострились, как только он увидел кровь на платье и лице Эванджелины.

Сердце ее наполнилось паникой.

– Люк, тебе лучше уйти…

– Но у тебя кровь! – В голосе его звучало беспокойство, но в глазах отражался нешуточный голод. – Что произошло?

– Она не моя… – Не успела Эванджелина договорить, как ее спина взорвалась болью настолько сильной, что она не могла даже вздохнуть. Она согнулась пополам, едва удержавшись на ногах, и почувствовала, как рвется кожа на спине.

– Эва! – Люк тут же подскочил к ней и подхватил за талию, чтобы она не упала. Но боль от этого не утихла.

Она обжигала. Ослепляла. Лишала сил.

Эванджелина видела, как удлиняются клыки Люка, но даже не попыталась его оттолкнуть. Все мысли ее занимала невыносимая боль. Сначала Эванджелина не понимала, что происходит. Подумала, что, возможно, так ее наказывают за убийство Петры. Но через мгновение она вспомнила о зеркальном проклятии и об Аполлоне. Кто-то наверняка схватил и пытал его, а значит, и ее тоже. Она почувствовала, как кровь просачивается сквозь платье и капает на пол, и снова закричала от боли.

– О боги, Эва… твоя спина. – В голосе Люка отчетливо слышалась неукротимая жажда, а его рука, обхватившая ее талию, внезапно стала болезненно горячей.

– Отойди от нее! – прорычал Джекс с порога.

Эванджелина попыталась сказать ему, что Люк здесь ни при чем, что кто-то напал на Аполлона и его нужно скорее спасти, но из ее горла вырывался лишь сдавленный стон. Она не видела ничего, кроме меча, который держал Джекс. Ей едва удавалось держать глаза открытыми.

– Подожди… это не я, – запротестовал Люк, но его голос доносился до Эванджелины словно издалека. – Что-то будто вселилось в нее.

– Аполлон, – пробормотал Джекс.

– В нее вселился мертвый муж? – Люк выпустил из рук Эванджелину.

Джекс зарычал на него.

Эванджелина сжалась в комок, утопая в нестерпимой боли в спине, даже не осознавая, что Люк уронил ее.

– Смотри на меня, мальчик-вампир, и слушай, что я скажу, очень внимательно. В противном случае Эванджелина умрет, – процедил Джекс. – Найди Хаоса. Немедленно.

– О, он не очень-то мной доволен. Я должен был держаться подальше от Эвы и…

– Мне плевать, – перебил его Джекс. – Эванджелина умрет этой ночью, если ты не скажешь Хаосу найти Аполлона, вытащить из передряги и залечить все его раны. Ты меня понял?

– Да.

– Тогда почему ты еще здесь? – прошипел Джекс.

Люк пришел в себя и мгновенно бросился к выходу.

– Эванджелина… – Низкий голос Джекса звучал слишком приглушенно, хотя он явно находился рядом. Она чувствовала его прикосновения, чувствовала, как одна его прохладная рука осторожно скользнула под ее ноги, а другая – под шею. Он подхватил ее, прижимая к своей груди.

– Мне больно, Джекс.

– Знаю, милая. Я отвезу тебя в безопасное место.

32

Эванджелина почувствовала, как еще один удар хлыста рассек плоть на спине, и с ее губ сорвался громкий крик. Все ее тело горело словно в адском пламени. Она смутно осознавала, что впивается во что-то зубами, и опасалась, что это была шея Джекса.

– Все в порядке, – хрипло сказал он. – Я держу тебя. Просто оставайся со мной, Лисичка. – Он настойчиво уговаривал Эванджелину не засыпать, хотя ей хотелось только одного – отключиться.

Иногда агония становилась настолько невыносимой, что она не могла даже дышать. Боль пронзала ее спину. Тело и конечности дрожали. Зубы прикусывали кожу едва ли не до крови. И вся жизнь ее оборачивалась мучительной болью. Тогда она чувствовала, как Джекс бережно убирает волосы с ее покрытого испариной лба или прижимает прохладную ладонь к щеке.

Эванджелина сидела у Джекса на коленях, положив голову ему на плечо, пока они ехали в санях. Он крепко прижимал Эванджелину