Читаем без скачивания Влюбись в меня под музыку - Тори Майрон

Протяжный выдох облегчения срывается с губ моего кота. Он сталкивается в воздухе с моими стонами, накаляя воздух, делая его густым и плотным. Мы вновь сплетаемся языками в безумном поединке и сходим с ума. Одновременно. Бесповоротно.

Марк рвано дышит, я — тоже, наслаждаясь ощущением наполненности, жара, небывалого кайфа. Его член твёрдый как сталь. Горячий. Растягивает меня, трётся об влажные стенки лона, посылая волны экстаза по всему кровотоку.

Путаемся пальцами в волосах друг друга. Царапаем кожу. Слизываем капли пота. Марк поедает мою грудь, то втягивает в себя сосок, то почти кусает. Скользит руками по моей разгорячённой коже, очерчивает талию, сминает бёдра, помогая мне удерживать нужный темп и интенсивность. Я тоже его трогаю. Широкие плечи, руки, крепкую грудь, твёрдый пресс… Слияние превращается в безумие. Мы будто полностью контроль теряем. Все движения хаотичные, слишком резкие и стремительно доводящие меня до пика.

– Марк! Марк! Я сейчас… О Боже!

В преддверии оргазма я всё-таки сбиваюсь с ритма, но Марк не теряется. Чуть приподнимает мои бёдра и начинает вколачиваться в меня сам. Так мощно, ритмично и хлестко, что я тут же взрываюсь, разлетаясь на крошечные частички удовольствия. Я практически кричу, тело дрожит, низ живота сводит судорогой. Волна за волной — горячая, обжигающая, прошибающая всё тело — окатывает с головы до ног, пока я сильно сокращаюсь и обхватываю двигающийся во мне член.

– Пи*дец, какая ты охрененная, Мили! Самая лучшая и такая горячая, – хрипло произносит Марк и жадно нападает на мои губы, вбирая в себя мои громкие стоны, а мне кажется, что я вот-вот отключусь от пережитого кайфа — настолько меня разморило после первого в жизни оргазма от секса с мужчиной.

– О нет, милая. Мы ещё не закончили, – вдруг выдаёт Марк обжигающим кожу полушёпотом. – Я хочу тебя до смерти затрахать.

Я резко прихожу в себя от данного заявления, из моего охрипшего горла вылетает череда вскриков. Марк с рыком сбрасывает меня с себя, ставит на четвереньки, впечатывая щекой в мягкую обивку дивана и вынуждая прогнуться в пояснице. Сильно шлёпает по ягодицам и вновь врывается в меня. Сразу глубоко и мощно.

– Ох! Ничего себе! – охаю от неожиданности, поражаясь тому, насколько быстро и сильно возбуждаюсь от далеко не самых нежных действий Марка.

А он в этот раз больше не медлит и не боится сделать мне больно. Видимо, понял, что неприятные ощущения меня больше не тревожат. Можно гулять по полной. И Марк не сдерживается. Выпускает всё, что так долго томилось в нём.

Комнату начинают заполнять влажные шлепки, хлёсткие удары и громкие стоны. Марк вколачивается в меня в бешеном темпе, бьётся бёдрами об мой зад, разукрашивает мои ягодицы отпечатками своих пальцев. Рычит, стонет, матерится. Позже наматывает мои волосы на кулак, оттягивает голову назад и сам наклоняется, чтобы запечатать мои губы поцелуем. Но всего на несколько секунд, потом он сразу, не дав мне отдышаться, засовывает в мой рот пальцы.

И я лижу их, сосу, целую, а когда мои стоны от сильных вторжений становятся ненормально громкими, беру и стискиваю зубы на пальцах, иначе даже суперзвукоизоляция в студии не скроет от соседей мои крики.

– Вот же сучка зубастая! – Марк с рычанием вытаскивает пострадавшие фаланги из моего рта и вновь грубо тянет за волосы на себя. – Жрать меня не надо, лучше кричи громче… Кричи… Я хочу это слышать. Обожаю.

И я кричу. Не потому, что хочу порадовать Марка, а потому что не могу не кричать. Всё тело изнутри горит, распирает, между бёдер всё хлюпает от влаги, там снова нарастает огненная спираль. Ритмичные, сильные и глубокие толчки усиливают курсирующие во мне массы искрящегося жара. Колотит. Пьянит. От удовольствия рвёт на куски. Я снова закипаю. Градус за градусом накалюсь. Ещё немного… Совсем немного и я… я…

– Давай, Мили! Чувствую, ты близко… Давай, бля*ь! – резкий приказ летит на мою спину, член врывается снова и снова, и я… О боже мой!.. подчиняюсь, улетая в рай от колоссального урагана похоти.

– Да, да… Мать твою! – ругается Марк на финальных и самых пронзительно-резких толчках, а затем с глухим стоном кончает.

Содрогаюсь и чувствую, как его член пульсирует во мне, втрое усиливая моё собственное удовольствие. Это нереально. Умопомрачительно. Убийственно приятно.

Несколько секунд — и крупное влажное тело опадает на меня. Кожа к коже. Пот стекает по спине и вискам. Замираем, дышим в унисон тяжело и часто. Марк наконец отпускает мои волосы, начинает поглаживать их и покрывает мои плечи короткими поцелуями. На контрасте с животным сексом они кажутся смертельно нежными, вызывая россыпь мурашек и новые потоки эйфории по венам.

– Дай мне пару минут, и мы продолжим, – устало выдаёт Марк возле моего уха, и я вся напрягаюсь.

– Продолжим? Ты с ума сошёл?

– Прекрати задавать мне один и тот же вопрос.

– Мне нужно больше двух минут, чтобы продолжить хоть что-либо. А тебе вообще не помешало бы лечь спать. Ты же всю ночь работал.

– О каком сне ты говоришь, если подо мной лежит такая сладкая попка? Ты знаешь, как я долго мечтал дорваться до тебя? Ничто не заставит меня выпустить тебя сегодня из постели, – уверенным голосом обещает Марк и прижимается лицом к моей щеке, руками скользя вниз по талии к моим бёдрам.

И судя по тому, что его чуть опавший член снова напрягается, Марк ни капли не шутит. Он реально планирует не выползать сегодня из постели. Однако я не уверена, что готова продолжить. У меня уже начинает всё тело болеть от внезапной физической нагрузки. К тому же мне не мешало бы поскорее вернуться домой, и ещё узнать ответ на один крайне интересующий меня вопрос:

– Совсем ничего не заставит? А как же сегодняшний приём? Ты решил туда не идти?

Рука Марка застывает на моей ягодице, а сам он разочарованно вздыхает.

– Чёрт… Я на хрен забыл про этот дурацкий приём.

– Так, значит, ты всё-таки пойдёшь?

Он несколько секунд молчит, обдумывая что-то, а затем с раздражением произносит:

– Да, Мили. К сожалению, мне нужно там быть. Но чёрт! Не представляешь, как я ненавижу все эти светские сборища, – Марк приподнимается на ладонях и слезает с меня, я приподнимаюсь следом.

– Не представляю. И не понимаю, за что