Читаем без скачивания Сиверсия - Наталья Троицкая

Несмотря на новогоднюю ночь, в близлежащем парке вырос целый городок из спецмашин ТV и палаток-студий с выставленным светом. Журналисты сновали вокруг оцепления, пытаясь раздобыть хоть какую-то информацию, и даже с крупицами новостей выходили в прямой эфир.

– Товарищи журналисты, проявите терпение! Мы предоставим вам полную информацию сразу по завершении операции. В настоящее время наше нежелание общаться с вами обусловлено только интересами дела. Возможно, это создает трудности в вашей работе, но это наше окончательное решение и, боюсь, мы не сможем его изменить, – Андрей Сергеевич Сомов был максимально дипломатичен.

Сквозь плотное кольцо журналистов ему с трудом удалось пробраться назад, за милицейское оцепление.

– Откуда пронюхали? Черт! – выругался Сомов.

– Что, досталось?

Худощавый высокий брюнет в штатском, плохо скрывавшем его военную выправку, протянул руку.

– Полковник Хрыпов.

– Здравия желаю. Меня предупредили. Я в вашем распоряжении. Хотя, говоря по правде, даже не знаю, чем могу помочь.

Сомов зачерпнул горсть снега с крыши машины «Центроспаса», отер лицо.

– Говенная работа у нас, полковник. Не смогу простить себе этот риск, эту прыть свою! Честное слово!

– Сможешь, – Хрыпов спокойно и холодно смотрел на него. – Ты вот что, Андрей Сергеевич, дай нам спасателя своего, ну, того, что назад добрался.

– Гордеева?

– Он, говорят, эти подземелья хорошо знает.

Сомов с готовностью кивнул.

– Конечно, берите. Только живым верните.

– Снимайтесь отсюда! Милицейский пост оставим, чтобы журналисты не борзели, и все. Тем путем, каким ушли твои спасатели, – Хрыпов топнул по крышке канализационного люка, – они уже не вернутся.

– Вот задница! Мозгопутало хреново! – ругался Сергей Ведищев, выбираясь из толпы журналистов.

Он торопливо сматывал шнур микрофона, то и дело поеживаясь от стужи.

– Миш, не расслабляйся. Я тут еще порыскаю! – крикнул он оператору.

Ведищев спрятал микрофон за пазуху, надел капюшон теплой куртки и, стянув перчатки, потер защипавшие на морозе уши. Потом он достал из накладного кармана на рукаве пачку сигарет и зажигалку, сунул сигарету в рот, попытался прикурить.

– Да ё ты моё!

Ведищев потряс зажигалку, вхолостую пощелкал и в сердцах бросил ее в снег. Схватив за рукав пробегавшего мимо паренька, он прикурил от его сигареты. Он курил и размышлял, что предпримет дальше, когда увидел ту, которую давно и безуспешно пытался забыть. Он смотрел на нее жадно, словно видел в последний раз, а она что-то всё говорила, говорила…

– Я думал, помню твое лицо… – не в тему сказал Ведищев. – А ты… Ты совсем другая.

– Что? Сергей, ты не слушаешь меня!

Ведищев отвернулся, поискал взглядом оператора, потом холодно и безразлично произнес:

– У меня работа. Зачем я тебе?

– Может быть, ты знаешь, кого именно взяли в заложники? Я нигде не могу добиться фамилий!

Ведищев склонился к ней, саркастически хмыкнул.

– Статейку хочешь тиснуть? Бог в помощь! Ведищев тут при чем?

– У тебя источники в спецслужбах.

– Мои источники – это мои источники! – с нажимом произнес он.

– Поверь, твоему первенству на информационном поле ничто не угрожает.

– Тогда каким местом это тебя касается?

Она не ответила, отвернулась, глубоко вдохнула и затаила дыхание, чтобы не заплакать, но слезы помимо ее воли потекли по щекам.

– О-о-о, мать… Прости, – размяк Ведищев.

– Сергей, скажи мне, Александр Хабаров есть среди заложников?

– Заложников четверо: Орлов, Хабаров, Скворцов и Лавриков.

– Они живы? – спросила Алина едва слышно.

Он сделал знак оператору следовать за собой.

– Ну-ка, пошли! Наплакаться успеешь!

Ведищев взял ее за руку и потащил к оцеплению. Он шел так быстро, что Алина едва поспевала за ним. У цепочки стоящих в оцеплении бойцов ОМОНа Гордеев остановился и развернул ее лицом внутрь периметра.

– Мне нужен человек по фамилии Гордеев.

– Сева? Зачем?

– Он был с ними. Он многое может прояснить. Официально он недоступен, но я должен взять у него интервью!

Она вырвалась, отскочила.

– Ты – ненормальный! Есть для тебя что-нибудь святое в этой жизни, кроме рейтинга?! Пиарься! Я тебе не помощник!

– Еще как помогать будешь! – с холодной, самоуверенной ухмылкой пообещал он. – Больше двух месяцев прошло с момента теракта на Дубровке, но сто тридцать погибших ни силовиков, ни политиков ничему не научили. Сегодня вновь бандиты будут выдвигать требования, а власть – устраивать истерики. Провал со спасением заложников обзовут «спецназовской драмой в силу принятия ряда неправильных управленческих решений». Только заложников это не вернет! Сейчас в эфире только общие фразы. Вроде бы что-то произошло, а может быть и нет. Не стоит волноваться. Новый год все-таки! Какая ерунда – четыре жизни. «Мы будем держать вас в курсе событий…» – это все, что большинство из нас может сказать! К дьяволу общие фразы! – Ведищев сорвался на крик. – Надо, чтобы трагедия четверых стала личной трагедией каждого гражданина этой страны, от кухарки до президента! Надо взорвать общественное мнение к чертовой матери! Чтобы каждая кабинетная крыса поняла, что за ее решением следит вся страна и вся страна его оценивает и промаха не простит! Что такой «победы», как на Дубровке, силовикам мы больше не позволим! Ты поняла меня?!

Алина кивнула.

– Сережа… Я…

– Гордеева ищи!

Было много суетящихся в кольце оцепления людей, они сновали среди спецмашин, спускались в канализационные люки и поднимались на поверхность, но Гордеева нигде не было.

– Если увидишь его, сразу беги к нему, кричи, что ты его жена. Дайте, мол, минутку с мужем пообщаться. Только на окрик оцепления не останавливайся. Поняла?!

Она растерянно замотала головой.

– Ничего, пресса, по ходу догонишь. Шубу расстегни.

Ведищев прицепил к воротнику крохотный микрофон, шнур от него спрятал Алине под шубу, передатчик пристегнул к ремню.

– Ты глазами-то активнее вращай. Околеем!

Он обернулся к оператору.

– Следи за ней, Миша. Будь наготове! У нее «жук». Настройся на «жука».

Из-за пазухи он достал микрофон, кинул конец шнура оператору.

По периметру они обошли почти всю площадь. Алина внимательно вглядывалась в лица. От напряжения, от ледяного ветра начинали слезиться глаза. Она продрогла. Казалось, что кроме мороза и снега в мире ничего не осталось.

– Алина!

Она обернулась. Из черной «Волги», припаркованной за пределами оцепления в переулке, вышел мужчина.

– Это он!

– Миша, погнали! – скомандовал Ведищев. – Доброй ночи! С вами вновь Сергей Ведищев. Нам удалось разыскать Всеволода Гордеева – единственного из группы спасателей, вернувшегося назад на этот час. Сейчас вы видите его встречу с женой командира их группы Александра Хабарова…

Она бежала к нему, точно от того, успеет или нет, зависела ее жизнь.

– Где Саша, что с ним? Сева, прошу, не молчи!

Гордеев не знал, как ответить. Он тщетно подбирал слова, стараясь смягчить, потом вдруг понял, что ситуацию не отлакируешь.

– Все худо. Их всех взяли!

В голосе звучали вина и обреченность.

– Мы добрались до подземных помещений завода. Нас встретили вооруженные автоматами люди. Мне Саня приказал уходить наверх. Это был приказ, понимаешь? – словно оправдываясь, уточнил он.

От группы сотрудников милиции отделился мужчина в штатском и пошел к ним.

– Гордеев, сядьте в машину! – крикнул он.

– Я что, арестован? Тогда наручники наденьте! На Лубянку везите! Нечего на меня орать!

– Вы кто такая? – личность в штатском буравила глазами Алину.

– Жена моя! – с вызовом заявил Гордеев и нагло обнял «жену».

– Дайте хоть пять минут с мужем поговорить, имейте совесть! – тут же нашлась она. – Хоть обниму его. Вся испереживалась!

Мужчина в штатском погрозил Гордееву пальцем.

– Вы давали подписку о неразглашении. Жене никакой информации!

– Само собой! – честно пообещал Гордеев.

Представитель силовой структуры покосился на Ведищева и его оператора, снимавших неподалеку, но ничего подозрительного не обнаружил. Невдомек ему было, что оператор через плечо специального корреспондента, делавшего вид, что ведет репортаж, снимал совсем другие крупные планы.

– Ты только не пугай себя. Потерпи, – говорил ей Гордеев. – Тут спецов понаехало… Меня раз десять спрашивали, что да как. А что я? Мордой в землю и ползу назад. Ребятам кричат: «Руки в гору! Лицом к стене!» Здесь вылез, кричат: «Молчи! Не разглашай!» Я на два канала позвонил, информацию дал. Телевизионщики сюда прилетели. После них только и зашевелились. Новый год же! Как-то всем до следующей зимы, что наши ребята там… Мне, как положено, Сомов в челюсть за нарушение субординации, – он потер покрасневшую, опухшую щеку. – Но лучше уж так! Мы знаем, как государство заботится о своих гражданах. Сегодня никто ребят искать не стал бы. И завтра не стали бы. Праздники…