Читаем без скачивания Ловцы человеков - Олег Геннадьевич Суслопаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все, думаю, сейчас обернусь, увижу этот ужас ходячий да по чистому-то месту как драпану! Оборачиваюсь резко, а в метре за мной лось стоит здоровенный и на меня смотрит. Видимо, в тумане шел я по его дороге, он меня догнал и обгонять постеснялся. Обругал я его, и разошлись мы спокойно в разные стороны. По сравнению с нашими-то страшилками лось это так себе…
…Второй рассказ старика оказался интереснее и касался тех времен, когда пересказываемые страшилки о нечистой силе уступили место рассказам о неопознанных летательных объектах.
В тот давний день, налазившись по прибрежным зарослям озер до самых потемок, они с братом хорошо отдохнули у костра и направились к дому на лодке: отгребли от берега, их и понесло течением к их деревне. Ночь была темная, над горой повисли низкие плотные тучи, усталые охотники и не гребли, только фонариком порой освещали проплывающие в почти сотне метров от них берега.
В полной темноте из-за леса на высоком берегу показалась висящая над землей летающая тарелка. От вероятной незапланированной встречи с неземным разумом у охотников зашевелились на голове волосы… Сомнений быть не могло, как ни трясли они головами и ни брызгали в глаза водой из реки: перед ними явственно висел очертанный яркими бортовыми огнями круг летательного объекта неземного изготовления! Причем тарелка с инопланетянами совершенно бесшумно плавно приближалась к их лодке, не меняя высоты, как будто шла, крадучись, вдоль высоченного берега на разведку и охоту за одинокими потерявшимися в осенней темноте людишками.
Охотники вспомнили, что завершившихся мирными переговорами и обменом сувенирами встреч с инопланетянами в их краях, да и вообще в мире вроде бы не зафиксировано, а вот сообщений о таинственных исчезновениях людей – полно… Живыми решили не сдаваться. Как назло, до берега и леса, где можно было бы спрятаться, было не близко. Шлепать к берегу веслами, привлекая к себе внимание, было страшно. Мужчины схватились за ружья, дрожащими руками запихнули в стволы дробь покрупнее, при этом стараясь не шуметь и не поднимать вверх стволы, дабы сохранить видимость неагрессивности землян и не спровоцировать межпланетный конфликт. А тарелка все кралась на бреющем полете над горой…
– Их нашей дробью небось не собьешь, ударят лучом с гипнозом и увезут в сундуке с клопами в ихний зоопарк… – констатировал один их них расстановку сил. Охотники мигом стянули с себя сапоги и теплые куртки на тот случай, если придется бросаться в реку и, ныряя, прорываться к берегу.
– Прятаться надо, может, нас еще и не увидали! – прошипел второй охотник. Появилось решение: ружья положить на дно лодки, а самим тихонько сползти в воду и укрыть головы за бортом лодки. Так, держась за лодку, дальше и сплавляться, авось, пронесет марсиан мимо.
Ружья прикрыли куртками, чтобы инопланетяне, обратив внимание на лодку, не рванули к ней изучать имеющееся тут в наличии вооружение потенциального противника. По одному плюхнулись за борт – дыхание перехватило от холодной воды. И тут один из них выглянул из-под носа лодки и прошептал:
– Смотри-ка, там у нее вроде антенны уже у фонарей видно. Как будто…
А потом вдруг выругался в адрес всех инопланетян и сказал уже громко:
– Так это же мы мимо телеретранслятора плывем! Это на нижней площадке его мачты фонари горят, а верхние фонари из-за тучи не видно!
Впрочем, ругали всех марсиан в ту ночь они еще долго, потому что, пытаясь сначала залезть в лодку прямо в реке, перевернули ее и утопили ружья. Кое-как дотолкав перевернутую деревянную лодку до берега, вылили там из нее воду и добрались до поселка, стуча зубами от холода.
Игорь рассмеялся. Старик улыбнулся довольно, словно рассказал о реальной победе в эпизоде звездных войн. Космы седой бороды чуть тряхнулись от движения его головы, морщины на курносом загрубелом широком лице чуть сблизились у выцветших глаз.
– И вот тогда я и задумался первый раз, чего же мы, люди, такие наивные, – продолжил он. – Ты не смотри, что я тут живу, я раньше много где побывал. И у прибалтов работал, и в Азии, и за границей жил.
– И люди везде разные?
– Конечно, разные. Если все одинаковые будут – тогда и учиться вроде как нечему и нечего. А Боже, наверное, хотел бы, что б мы учились, а нре остолопами росли. Но вот по одиночке, на мой взгляд – каждый чудесный человек. А сойдутся в свою толпу… Боже упаси им тогда слабину свою показать! Или, как у нас часто бывает, меж собой грызться начнут. Зависть у нас какая-то дурная друг к другу – и завидовать-то нечему, а вот начнем друг перед дружкой обиды изображать. Даже не перед друг дружкой, нет, у нас другое – у нас сами перед собой чего-то пытаются изобразить. У нас мужик часто и убогим прикидывается, и крутого пытается из себя изобразить одновременно, а середины в этом найти не может. Шепни пару раз, что черное – это белое, он аж от восторга запрыгает, за тобой побежит, повторять начнет, что ты ему истину открыл. Скажи ему потом: дурак ты, что поверил – он озлобится, будет тебя же ненавидеть. А за что – за то, что правду сказал? Вот в чем наша слабость…
Старик замолчал, разглядывая рассыпавшиеся по остекленевшей воде желтые листья. Потом, видимо, выбрав что-то давно припасенное сказать, произнес:
– Почему так? Может, обидно ему, что уличили в подхалимстве? Оно, это подхалимство, нас и губит завсегда. Вот, мой дед еще рассказывал, как его бог упас от лагерей в сталинское время. Перевели его работать в Москве из одной конторы на другую работу, а через месяц вдруг как начали ту первую контору по одному человечку забирать да забирать. А тогда ведь забирали как: в конце рабочего дня все из конторы выходят, а у выхода воронок-то стоит, пара ребяток в плащах и с мордами каменными ждут кого-то. И каждый выходит и мимо них проходит, трясясь. И думаешь, никто не знал, кого их них заберут? Как бы не так. Правило такое было тогда:
