Читаем без скачивания Оборотни - Стивен Джонс

Когда Джаспер Маунтмейн не вернулся к вечеру в замок, его помощник и еще несколько работников организовали поиски хозяина. Они нашли графа в лощине, лежащим у подножия горы; его лошадь, нервно прядая ушами, стояла рядом. Тело графа было разодрано на куски. Один из работников божился, что так изуродовать человека может только стая диких животных. Но волчьих стай в округе не было. Еще в семнадцатом веке английские власти объявили для своих солдат вознаграждение — пять фунтов за голову волка или, если такая попадется, за голову ирландского повстанца. К девятнадцатому веку волки в Ирландии перевелись.

Представители ирландской королевской полиции, которым было известно о том, что случилось с женой Черного Джона и его угрозах хозяину, не были такими суеверными. В тот же вечер его отыскали и арестовали в Уотерфорде, когда он садился на отплывающий в Америку корабль. Но потом доктор дал заключение, что ни один человек не смог бы разорвать Маунтмейна на куски таким жутким образом, и Черного Джона в конце концов отпустили. Но даже когда его освобождали, Джон повторил свое проклятие: семь поколений Маунтмейнов должны были заплатить за смерть его жены.

Одиннадцать лет спустя сын Джаспера Маунтмейна Джервис унаследовал владения своего отца и только после этого прибыл в поместье с разгульной компанией дружков и со своей любовницей, которую звали, как припоминал Рой, вроде бы Элла. Джервис к этому времени уже был женат на какой-то титулованной леди, давно им заброшенной, и имел от нее двух сыновей, Джодокуса и Джастина, которые жили в Лондоне. Джервис оказался таким же распутным, как и его отец Джаспер.

Через неделю после приезда в замок Джервис исчез, и его начали искать.

В конце концов дружки и слуги Джервиса перешли через Фэском к Коумшингону, где открывался самый впечатляющий вид на горы. В амфитеатре гор лежало озеро, с трех сторон его окружали отвесные скалы, которые поднимались на высоту до тринадцати сотен футов. Местные жители утверждают, что черные воды озера бездонны. Может быть, и так. Озеро действительно очень глубокое и очень темное. Находятся смельчаки, которые там ловят бурую форель, но эта рыба плохая на вкус. Еще местные жители говорят, что это место заколдовано, а в бурую форель переселяются души мертвых. Никто из местных не ест эту рыбу.

Вот в этом темном, укрытом в горах озере и нашли Джервиса Маунтмейна. Полностью одетый, он плавал на поверхности воды лицом вниз.

Сержант местной королевской полиции рапортовал, что, судя по обнаруженным на берегу следам, Джервис сам вошел в озеро. А местный доктор обратил внимание на то, что только носки сапог графа испачканы в грязи с берега и, следовательно, граф шел на цыпочках. Почему он так шел, осталось загадкой. Удивительное дело, но поверх отпечатков ботинок графа обнаружили следы, которые посчитали следами собак. Однако помощник клялся, что свора графских гончих в тот день оставалась на псарне. Дознаватели решили, что Джервис повредился умом и совершил самоубийство, на цыпочках войдя в озеро. Но коронер не смог объяснить ни причину умственного расстройства Джервиса, ни то, почему мужчина во цвете лет, у которого нет никаких причин для огорчений, лишил себя жизни.

Рой, помощник, сказал мне, что женщина Маунтмейна, леди по имени Элла, вскоре после случившегося вернулась в Лондон, и ходили слухи, будто бы через некоторое время она родила внебрачного сына — судя по всему, от Джервиса.

И наконец, всего каких-то несколько лет назад Джодокус Маунтмейн достиг зрелого возраста и приехал в Ирландию, чтобы заявить свои права на поместье. Он был старшим братом полковника Джастина. Не прошло и двух недель после его приезда, как в очередной раз была организована поисковая экспедиция, потому что и он потерялся. Джодокуса нашли на следующее утро на склоне Фэскома мертвым. Прибывший на место доктор объявил, что граф умер от сердечного приступа и в его смерти нет ничего сверхъестественного.

Местные жители, любители приукрасить хорошую историю, уверяли, что всю предшествующую смерти Джодокуса ночь слышали ликующий лай лисиц.

Вот так, моя дорогая Пегги, поместье Маунтмейнов, раскинувшееся на склонах Фэскома, перешло по наследству Джастину Маунтмейну. Я не виню полковника за то, что он не захотел заявить свои права на наследство лично. Он правильно сделал, что нанял управляющего, то есть меня, чтобы я представлял его интересы, в то время как он сам остается в безопасности в Лондоне, куда, как видно, не распространяется проклятие Черного Джона.

Именно так я думал всего несколько дней назад. Теперь я не очень в этом уверен. Происходит нечто, чему я не могу найти объяснения.

Несколько дней назад, прогуливаясь по горам, я увидел на склоне, примерно ярдах в пятидесяти выше меня, большую собаку… вернее, мне показалось, что это была собака. Присмотревшись внимательнее, я понял, что это лиса, и она была чуть крупнее обычной лисицы. Ее острая морда смотрела прямо на меня. Она была великолепна и к тому же вот-вот должна была родить. Большая лисица с блестящими, отливающими сталью глазами.

Я остановился и разглядывал сидящее на склоне горы животное. Через некоторое время лиса лениво встала, коротко тявкнула и не спеша потрусила прочь.

В ту ночь я вдруг проснулся, пот струился по моему телу, я лежал и не мог понять, что именно потревожило мой сон. Потом я услышал странные звуки. Сначала я подумал, что где-то в ночи плачет ребенок, потом представил стаю воющих котов. От этих звуков у меня по спине пробежали мурашки. Мне стало страшно. Потом звуки стихли вдали, и я в конце концов заснул.

Утром мой подручный Рой вел себя беспокойно. Он поинтересовался, не слышал ли я тявканье лис, которое ночью доносилось с гор. Я сказал, что не знал, что это были лисы, так как ничего подобного раньше не слышал. А потом он задал мне странный вопрос. Он спросил, уверен ли я в том, что я не Маунтмейн.

В тот момент я не понял, в чем дело. Я рассмеялся и сказал, что было бы неплохо родиться Маунтмейном, тогда это прекрасное поместье принадлежало бы мне и я решил бы свои финансовые дела.

На следующую ночь те же звуки опять разбудили меня.

Днем по пути в коттедж одного фермера я наткнулся на девушку, которая сидела на камне у обочины дороги. По всему было видно, что девушка местная, — темные волосы, белая кожа, естественный румянец и яркие серо-зеленые глаза. У нее была привлекательная ирландская внешность, которой славятся все colleens,[58] как называют их местные жители. Девушка была босая, платье на ней было изодрано, а тяжелый живот беременной сразу бросался в глаза.

— Добрый день, — вежливо сказал я и приподнял шляпу.

— Чтоб тебе пусто было, Маунтмейн! — ответила девушка, она говорила так ласково, что я, пока до меня не дошло значение ее слов, думал, что она отвечает на мое приветствие.

Я растерялся и разозлился.

— С какой стати ты меня оскорбляешь? — требовательно спросил я. — Меня зовут Хэрлин Тризела. Я служу у полковника Маунтмейна, но я не его родственник!

Девушка ласково смотрела на меня и продолжала улыбаться:

— Я имею право проклинать Маунтмейнов, под какой бы личиной они ни прятались.

— Я не Маунтмейн! — взорвался я. — Когда вы все наконец это поймете? Мне надоело, что все принимают меня за другого. Я управляющий Маунтмейна, а не его родственник.

Девушка рассмеялась. Мне редко доводилось слышать смех настолько жуткий.

— Помнишь проклятие Черного Джона? До седьмого колена.

Потом она встала и быстрым шагом, который совсем не соответствовал сроку ее беременности, пошла прочь.

Несколько секунд я смотрел ей вслед, потом пожал плечами и продолжил свой путь.

Это странные, упрямые люди, Пегги. Ты даже не представляешь, насколько ирландцы чужды нам, англичан, а мы все притворяемся, будто они являются частью нации, которую нам нравится называть "британцы".

От фермера-арендатора я возвращался по той же дороге и в какой-то момент почувствовал, что на меня кто-то смотрит с холма. Солнце клонилось к закату, его бледные лучи слабо освещали серые каменные глыбы и потускневшие заросли дрока.

Я замер от неожиданности.

Невдалеке от меня на камне сидела лиса. Клянусь, это была та же самая крупная беременная лисица, которую я видел несколькими днями раньше. Ее проницательные блестящие глаза внимательно смотрели на меня. В первую секунду от этого взгляда дрожь пробежала по моему телу. Но я не отступил. Я поднял голову и с вызовом посмотрел лисице в глаза. Через некоторое время она не спеша встала. В этот раз лиса открыла пасть и продемонстрировала мне два ряда острых белых зубов. Я увидел на ее резцах подтеки крови и плотно сжал губы. От лисицы исходила прямая угроза, я нервно огляделся по сторонам в поисках орудия защиты.

Лиса отрывисто тявкнула, развернулась и исчезла.