Читаем без скачивания Оборотни - Стивен Джонс

Это было живописное местечко: с полянки открывался вид на мрачные руины замка Маунтмейн, над замком сгущались сумерки. Чуть дальше за домом, прямо у дороги, там, где я приметил телефонную будку, я увидел еще одно окруженное деревьями разрушенное строение, похожее на развалины старинной церкви. А может, когда-то это была фамильная часовня или грандиозный фундамент под замок.

Когда я вошел в кремово-зеленую будку с надписью "ТЕЛЕФОН", уже начало темнеть. Интерьер будки освещался тусклой, запыленной лампочкой. Я нашел в справочнике код прямой связи с Шеффилдом, скормил автомату монетки и набрал номер. К телефону подошла тетя Рита:

— Ну что сказать, благодаря тебе я провела несколько часов, просматривая архив твоего деда. Это было интересно. Более того, оказывается, у нашей семьи есть свой скелет в шкафу.

— Что ты имеешь в виду, тетя? — спросил я.

— Ну, судя по всему, отец дедушки был незаконнорожденным.

— Понятно, — я вздохнул в легком нетерпении, — но это не решает моей проблемы, так?

— Держись, Хэл. Я нашла свидетельство о рождении твоего деда. Он родился в марте тысяча восемьсот восемьдесят второго. Его покойного отца звали Хэрлин Тризела, а мать — Маргарет Тризела. Не Пегги, а Мэгги.

Я застонал — эта информация не приближала меня к разгадке.

— Дорогой мой, самое главное это то, что я нашла свидетельство о рождении твоего тезки, другого Хэрлина Тризелы. Он родился в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом. Его мать звали Петронелла Тризела. Мальчик был незаконнорожденным. Мать дала ему свою фамилию Тризела, отец в свидетельстве о рождении не значится. Значит, он был внебрачным ребенком.

По голосу тети можно было подумать, что она очень гордится тем, что ее предок был незаконнорожденным. Я презрительно фыркнул:

— Ну, знаешь, такое часто случалось в эпоху так называемой викторианской морали. Этот Хэрлин Тризела — тот, кого я ищу?

— Кем бы он ни был, мой дорогой, из всего этого следует, что, когда родился твой дедушка, ему было двадцать четыре года, а в свидетельстве о рождении твоего деда указано, что к моменту его рождения его отец уже умер. Все сходится, но дед звал свою бабушку Пернел, а не Петронелла. Это разные имена. О ней упоминается в бумагах деда…

В трубке раздались короткие гудки, монет у меня больше не было, поэтому я быстро попрощался с тетей Ритой и пообещал отзвониться в ближайшее время.

Я вышел из тускло освещенной будки в сентябрьский вечер и медленно побрел обратно к своей стоянке. Было ясно, что стемнеет еще до того, как я найду палатку, но, слава богу, у меня был с собой фонарик.

Я не сомневался, что Хэрлин Тризела, который умер в двадцать четыре года, был автором загадочного письма, найденного в замке. Мог ли он быть отцом моего деда? Его жену звали Пегги, а это уменьшительное от Маргарет. Мать деда звали Мэгги — это тоже уменьшительное от Маргарет. Хэрлин, сын Петронеллы, умер в 1882 году, когда родился дед. Тогда же умер Хэрлин, отец деда. Они явно были одним человеком. Из этого следует, что Хэрлин Тризела не вернулся из Ирландии. Мой дед родился и вырос, так и не узнав, что случилось с его отцом.

Так что же случилось с Хэрлином Тризелой в замке Маунтмейн? На него подействовало легендарное проклятие? Он потерял рассудок, увлекшись судьбой графов Маунтмейнов? Из письма, что мне показали, было ясно, что увлечение это было патологическим. Но если он чувствовал, что ему грозит проклятие Маунтмейнов… то почему? Почему он должен был стать жертвой проклятия, которое было наслано исключительно на Маунтмейнов? Было глупо покорно ждать незаслуженной смерти, даже если верить в проклятие Маунтмейнов.

Вдруг я понял, что так глубоко задумался, что свернул не туда и, вместо того чтобы выйти к своей палатке, оказался у небольшой рощицы, которую приметил раньше с холма.

Я остановился и, прищурившись, вглядывался в темноту. Видны были только очертания разрушенного здания в готическом стиле, скорее всего это была часовня.

Я понял, что мои предположения о прошлом этого строения оказались верны и что я набрел на фамильную часовню, которая стояла на кладбище Маунтмейнов за главным домом замка.

Я собрался было уже уходить, но тут мое внимание привлекло надгробие, которое было установлено гораздо позже, чем окружавшие его потрескавшиеся и расколотые надгробные плиты.

Я подошел к надгробию, стемнело так быстро, что прочитать надпись на камне не представлялось возможным, и я включил фонарик.

Простое надгробие. На плите выбита короткая надпись:

Хэрлин Тризела. 1857–1881

Я замер от неожиданности. Передо мной была могила того самого человека, письмо которого я прочитал в баре. Его звали так же, как и меня. В этой могиле, теперь я не сомневался, был похоронен мой прадед.

В кладбищенской темноте послышался чей-то шепот. Дразнящий женский голос обращался ко мне.

— До седьмого колена, Маунтмейн.

Я резко обернулся, но ничего не увидел.

Сердце бешено заколотилось в груди, волосы зашевелились на затылке.

— Чепуха! — громко, чтобы придать себе уверенности, сказал я. — Если род Маунтмейнов и был проклят, это проклятие не имеет никакого отношения к Тризелам.

Я снова посмотрел на надгробие.

Мне стало жаль этого человека, моего неизвестного предка. Если тетя Рита права, жизнь у него была не сахар. Незаконнорожденный ребенок, он смог стать офицером. По тем временам кто-то влиятельный должен был купить ему офицерский чин. Во время военных действий в Афганистане он был ранен и вышел в отставку калекой. Женился. Получил в Ирландии должность управляющего поместьем. И умер, больше ни разу не увидев жены и не зная, что она беременна и собирается подарить ему сына. Грустная биография.

Вдруг мое сознание зацепилось за одну мысль.

Во рту у меня пересохло.

Слово "незаконнорожденный" звучало у меня в голове, как сигнал тревоги.

Что он там писал? Джервис Маунтмейн в 1857 году "прибыл в поместье с компанией дружков и с госпожой, которую звали, как припоминал мой помощник Рой, Элла… Элла вскоре после случившегося вернулась в Лондон, и ходили слухи, будто бы через некоторое время она родила внебрачного сына Джервиса".

Элла! Элла! Петронелла! Петронелла Тризела!

О боже!

А мой дед звал свою бабку Пернел. А Пернел, вдруг припомнил я, одно из принятых сокращений от Петронелла!

Хэрлин Тризела был Маунтмейном, не подозревая об этом. Внебрачный сын Джервиса!

— До седьмого колена! — Женщина в темноте сипло рассмеялась.

Хэрлин был четвертой жертвой проклятия Маунтмейнов.

Он был моим прадедом. Дед, отец и я — еще три поколения. Я представитель седьмого поколения! До седьмого колена! В проклятии говорилось о поколениях Маунтмейнов, а не об их наследниках.

Я похолодел от ужаса. Паника привела меня в движение. Я отвернулся от надгробия и побежал прочь с заброшенного кладбища.

Я споткнулся и чуть не свалился в большую яму, которая была вырыта поперек дороги. Я удержался на ногах и умудрился не упустить из рук включенный фонарик.

Яма была узкой и длинной. Она была похожа на свежевырытую могилу.

У изголовья могилы стоял камень. Совсем недавно вытесанное надгробие.

За надгробием стоял человек и улыбался мне из темноты. Это был старина Шон Дафф… Черный Джон! Он указывал пальцем на надгробие и улыбался. В свете фонаря черты его лица заострились, глаза блестели и не мигали… как у лиса. Я посмотрел туда, куда он указывал.

На камне было выгравировано:

Хэрлин Тризела. 1953–1993

Я снова посмотрел в сторону Шона Даффа, но его за надгробием уже не было. Вместо человека там сидел тощий лис, мне показалось, что его пасть растянулась в зловещей улыбке. Рядом с ним сидела более крупная лисица. Огромная беременная самка пристально смотрела на меня зоркими блестящими глазами, пасть ее была приоткрыта, и на острых резцах виднелись подтеки крови.

В окружающей меня темноте раздался лающий вой, странный, похожий на детский плач в черных горах.

Карл Эдвард Вагнер

Одна ночь в Париже

Прежде чем стать профессиональным писателем, Карл Эдвард Вагнер (Karl Edward Wagner) работал психиатром. Начиная с 1980 года Карл Эдвард Вагнер редактировал ежегодник DAW Books "Лучшее за год. Рассказы в стиле хоррор" (The Year's Best Horror Stories). Его первый роман "Паутина тьмы" (Darkness Weaves With Many Shades), вышедший в 1970 году, представил читающей публике героя по имени Кейн Мистический Фехтовальщик. Этот герой появляется и в других произведениях Вагнера: романах и рассказах.

В последнее время Вагнер увлекся жанром хоррор, его "страшные рассказы" опубликованы в сборниках "В уединенном месте" (In a Lonely Place), "Почему не мы с тобой?" (Why Not You and I?), "Утро им не грозит" (Unthreatened By the Morning Light), "Экзерсизмы и экстазы" (Exorcisms and Ecstasies).