Читаем без скачивания Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке - Александр Осокин

Из 12 имевшихся в округе складов с боеприпасами уничтожено путем взрыва 6, что составляет 24,5 % общего запаса <…>

Завезенные 26 июня снаряды оказались без взрывателей. Часть 3-й армии в районе Молодечно – Крулевщины боеприпасов не имели.

Находящийся в районе Барановичи и оторванный от фронта 6-й мехкорпус боеприпасами обеспечен не был.

С начала военных действий в работе отдела ВОСО наблюдается большая нечеткость.

При отправлении транспорта с боеприпасами нумерация и станция отправления транспорта зачастую отсутствовала, что приводило к срыву своевременной подачи боеприпасов на линии фронта.

Управление Военных сообщений Красной Армии не сообщало номера отправляемых с центрального склада эшелонов с боеприпасами <…>

Снабжение частей фронта горюче-смазочными материалами проходило крайне неорганизованно <…>

…13 июля 1941 г., выйдя из окружения, начальник 3-го отдела 10-й армии полковой комиссар Лось направил на имя начальника 3-го Управления НКО рапорт, в котором писал: “Согласно Вашего приказания докладываю обстановку, в которой начались события и их развитие. 21 июня в 24 часа мне позвонил член Военного Совета и просил прийти в штаб. Прибыв в штаб армии, командующий 10-й армией генерал-майор Голубев сказал, что обстановка чрезвычайно напряженная и есть приказ из округа руководящему составу ждать распоряжений не отходя от аппарата.

В свою очередь к этому времени были вызваны к проводу и ждали распоряжений все командиры корпусов и дивизий.

Примерно в 1 час ночи 22 июня бывший командующий ЗапОВО Павлов позвонил по «ВЧ» и приказал привести войска в полную боевую готовность и сказал, что подробности сообщит шифром. В соответствии с этим были даны указания всем командирам частей. Около 3 часов все средства связи были порваны. Полагаю, что противником до начала бомбардировки были сброшены парашютисты и ими выведены все средства связи (никаких подтверждений этого не приводится, так что это не более чем предположение, объясняющее отсутствие связи или запрет пользования ею. – А. О.).

К 10–11 часам утра шифровка прибыла (как же она прибыла, если были «выведены все средства связи»? – А. О.), точного содержания ее сейчас не помню, но хорошо помню, что в ней говорилось привести войска в боевую готовность, не поддаваться на провокации и государственную границу не переходить. К этому времени уже войска противника углубились в нашу территорию местами на 5—10 км. Шифровку подписали – Павлов, Фоминых, Климовских (почему-то Лось забыл, что в этой шифровке было еще две подписи – наркома Тимошенко и начальника Генштаба Жукова. Или их не было? – А. О.). <…>

В 8 часов утра командный пункт переместился близ дер. Старосельцы в лес, что северо-западнее Белостока в 5 км. Сразу же командованием были приняты меры к установлению связи между соединениями, и уже к 12 часам связь с ними была восстановлена делегатами. Радиосвязь была восстановлена к исходу 22 числа как с округом, так и со всеми соединениями. Проволокой же связи во время действий армии не восстановлено.

Ну как диверсанты могут одновременно нарушить всю радиосвязь? Только забив ее радиопомехами. Но, во-первых, об этом нет нигде ни единого упоминания, а во-вторых, это создало бы серьезные проблемы и для радиосвязи немцев. Скорее всего, просто была команда сверху, запрещающая 22 июня советским войскам пользоваться радиосвязью – очевидно, тоже для того, чтобы не было провокации, а потом в конце дня ее отменили и радиосвязь заработала.

22 и 23 числа все части вели усиленные боевые действия против противника. В отдельных местах (86-я, 113-я стрелковые дивизии) переходили в контрнаступление. К вечеру 22 числа, не помню сейчас от кого, то ли от заместителя командующего ЗапОВО Болдина лично, то ли из штаба ЗапОВО, было получено приказание отступить и закрепиться на рубеже реки Нарев (это, кстати, важный элемент водного пути в Польшу и Германию через Августовский канал. – А. О.) <…> В связи с тем, что отступление велось и днем, авиация противника действовала совершенно безнаказанно, так как ни одного нашего самолета не было, бомбили и расстреливали из самолетов отходящие части. Все последующие дни авиация противника совершенно безнаказанно расстреливала бомбами разных калибров и пулеметным огнем самолетов как передовые части, так и все войска армии, не давая нашим войскам поднять голову. Кроме того, наступающие войска противника вели усиленную стрельбу из огнеметов, которых у нас совершенно не было.

Самолеты противника взяли под контроль все шоссейные дороги, расстреливали машины, а впоследствии охотились даже за отдельными людьми, что создало большую панику, и большое количество людей разбежалось, бросая на ходу оружие, материальную часть и боеприпасы.

Шоссе Белосток – Волковыск было забито трупами людей, автомашинами, танками, боеприпасами, и пробраться через него было совершенно невозможно <… >

Положение еще усугублялось и тем, что по распоряжению штаба округа с 15 мая все артиллерийские полки дивизий, корпусов и артиллерийские полки РГК были собраны в лагеря в двух местах – Червоный Бор (между Ломжей и Замбровым) 22-го полка 10-й армии и Обуз-Лесна артиллерийские полки[70] тыловых дивизий армии и других частей округа (может быть, их готовили к погрузке? – А. О.). Для поднятия этих полков был послан начальник артиллерии армии генерал-майор Барсуков, которому, как он мне рассказывал, удалось в 6 часов утра добраться до полков, разбудить их, поднять по тревоге и направить их в дивизии. Это было уже в то время, когда все пограничные дивизии вели бой с противником…”

Аналогичное положение было также с зенитной артиллерией. Все дивизионы и полки, во всяком случае весь основной начсостав и матчасть, были собраны для прохождения лагерных сборов, в м. Крупки, близ Минска, и до последнего времени в 10-ю армию не вернулись, и их судьба мне неизвестна. Таким образом, соединения, склады, города остались без зенитной артиллерии.

6-й мехкорпус, которым командовал генерал-майор Хацкилевич, был полностью укомплектован новой материальной частью, танками “КВ” и Т-34, держался командованием 10-й армии в резерве и намечался для нанесения контрудара. 22 июня прибыли заместитель комвойсками генерал-лейтенант Болдин, а 23-го маршал Кулик. Оба выехали в 6-й корпус и [он] ими [был] направлен на стык 3-й армии в район Соколки – Кузница, где противнику удалось прорваться. Из подчинения 10-й армии корпус вышел, им командовали Болдин и Кулик. Корпус попал в чрезвычайно тяжелое положение вследствие отсутствия горючего и снарядов. База снабжения горючим была в Волковыске, то есть за 100 с лишним км от корпуса. Были приняты все меры к снабжению горючим, но отправка затруднялась тем, что движение возможно только ночью, то есть в течение 4–5 часов. За это время нужно было расчистить дорогу от пробок после бомбежки <…>

Распространению паники и увеличению беспорядка в тылу способствовало следующее.

В ночь с 22 на 23 июня позорно сбежало все партийное и советское руководство Белостокской области. Все сотрудники органов НКВД и НКГБ во главе с начальниками органов также сбежали. Аналогичное положение имело место почти во всех районных и городских организациях…»

Подводя итоги рассмотрения этого потрясающего документа, хочу отметить, что столь подробного и честного описания наших колоссальных потерь, поражений, беспорядка и сумятицы самых первых дней войны, с упоминанием важнейших фактов и мелких, но не менее важных для понимания происходящего деталей я никогда не видел. Интересно, что хотя армейские контрразведчики говорят обо всех докладываемых ими фактах как о конкретных просчетах, недоработках и ошибках отдельных лиц, случайных совпадениях и успехах противника, нарисованная ими картина первого дня и двух первых недель войны выявляет ряд общих особенностей:

1. В приграничных соединениях и частях не было боеприпасов и горючего, почти везде они хранились на значительном расстоянии от мест расположения частей и соединений (от нескольких десятков до сотен километров) на центральных складах и складах зимних квартир, почему-то часто в железнодорожных эшелонах либо на открытых площадках вблизи железных и автомобильных дорог.

2. Невозможно было быстро перебросить или вывезти в необходимом направлении боеприпасы и горючее, продовольствие и пр., в результате чего огромные их запасы уничтожались при отступлении или доставались врагу.

В самом полном источнике статистических данных о начале войны [56, c. 164] указаны (в тысячах вагонов) следующие потери первого месяца войны:

артсклады: 25 из 69 (41 %)