Читаем без скачивания Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке - Александр Осокин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Атаки своих истребителей вызывают панику среди летного состава бомбардировочной авиации».
[С. 25]Юго-Западный фронт (КОВО)
Согласно спецсообщению 3-го Управления НКО № 36253 от 2 июля, «в частях 36-й авиадивизии Юго-Западного фронта продолжаются случаи обстрела своих самолетов, приводящие к потере материальной части и гибели летного состава.
26 июня за время с 15. 00 до 17. 00 были атакованы своими истребителями несколько групп самолетов “ДБ-Зф”. В результате атак один самолет сбит и 6 самолетов посажены на разные аэродромы в районе Киева.
Неумением отличить свои самолеты от самолетов противника и допущением указанных безобразных случаев особенно отличается 2-й авиаполк 36-й авиадивизии…
Младший летчик – лейтенант Зайцев атаковал самолет “СБ” 52-го СБАП. Летнаб легко ранен, самолет требует ремонта.
Командир эскадрильи этого же полка Солдатов со своими летчиками дважды обстреливал свои самолеты “СУ-2” и “Дуглас”. Солдатов, прилетев на аэродром, доложил, что ясно видел кресты и свастику.
Летчик этого полка Барднер сбил самолет “ДБ-Зф”. Самолет сгорел. Экипаж случайно остался жив…
26 июня в 10 часов самолетом “И-16” был атакован самолет “ДБ-Зф” 22-й авиадивизии, возвращавшийся после выполнения боевого задания. В результате летчик самолета “ДБ-Зф” легко ранен в руку, радист тяжело ранен, самолет сгорел.
Звено самолетов “ДБ-Зф”, летя на боевое задание, в районе Сарны потеряло ориентировку. После разворота курсом на 90 градусов с выходом на Днепр для восстановления ориентира звено было атаковано своими самолетами “И-16”. Один из атакуемых самолетов “ДБ-Зф” был с бомбами, остальные два сбросили бомбы в неизвестном районе на своей территории.
Все три самолета “ДБ-Зф” повреждены, убит стрелок-радист младший сержант Гоберман».
[С. 26–27]Северо-Западный фронт (ПрибОВО)
Согласно спецсообщению Особого отдела НКВД № 39778 от 4 августа, на Северо-Западном фронте «13 июля с. г. группа самолетов “ДБ-Зф” 53-го авиаполка 40-й авиадивизии 1-го авиакорпуса на маршруте полета на боевое задание в 19 ч. 32 м. в районе д. Никитинки Калининской области было 4 раза атаковано звеном истребителей “МИГ-3” 27-го ИАП.
В результате атак самолет “ДБ-Зф”, пилотируемый лейтенантом Князевым, был подбит, упал на землю и от взрыва загорелся. Командир экипажа лейтенант Князев сгорел, остальной экипаж спасся, получив легкие ранения…
Непосредственный виновник этого происшествия командир звена истребителей 27-го авиаполка младший лейтенант Карачевич, который ясно видел опознавательные знаки (звезду), все же атаковал самолеты “ДБ-Зф”, открыв по ним стрельбу из пулеметов.
Свои действия Карачевич объяснил тем, что самолеты “ДБ-Зф” не отвечали на его сигналы покачиванием крыла, и он усомнился в принадлежности их к своим самолетам…»
[С. 27]Я считаю, что причинами обстрелов советскими самолетами своих были:
1. Слабое знание нашими летчиками типов советских и немецких самолетов, неумение отличить их в первые дни войны по силуэту и звуку мотора.
2. Отсутствие на большинстве советских самолетов радиостанций и общение условными сигналами – покачиванием крыльями, выпуском шасси, стрельбой сигнальными ракетами и т. п.
3. Наличие в приграничной полосе подчиняющихся Главному Командованию аэродромов и летных частей и соединений, о существовании которых никто не знал.
4. Постоянные полеты немецких самолетов над советской территорией перед войной, особенно участившиеся в июне 1941 г. Массовые согласованные перелеты немецких и советских самолетов через границу на рассвете 20–21 июня с приземлением на аэродромах противоположной стороны. Закрашивание своих и нанесение чужих опознавательных знаков после пересечения границы и приземления на чужом аэродроме для обеспечения последующего перелета над чужой страной (немецких – к границе Ирана и Ирака, советских – к побережью Северного моря).
Возможно, именно этим объясняются вышедшие в последние предвоенные дни один за другим несколько приказов НКО: приказ о развертывании строительства оперативных аэродромов № 0039 от 18 июня 1941 г., приказ № 0042 от 19 июня 1941 г. о маскировке аэродромов и важнейших военных объектов, приказ № 0043 от 20 июня 1941 г. о маскировке самолетов, взлетных полос, аэродромных сооружений. Поражает еще один факт. По вопросам маскировки самолетов в то же самое время вышло даже постановление ЦК и СНК за подписью Сталина как Генерального секретаря ЦК и Председателя СНК, чего больше ни разу не случалось. Достаточно сказать, что важнейшие так называемые Директивы № 1, 2 и 3, направленные 22 июня 1941 г. командующим приграничных фронтов, а также Постановление Политбюро от 21 июня 1941 г. вообще не имеют не только подписи, но даже ни единой правки, сделанной рукой Сталина!
Нападение противника застало войска Северо-Западного фронта неготовыми к каким-либо немедленным военным действиям. Как указывалось в спецсообщении 3-го Управления НКО № 4/37155 от 8 июля 1941 г., «в дополнение к № 36833 от 7.07.41 г. сообщаем, что произведенным 3 отделом Северо-Западного фронта расследованием факт отдачи приказания членом Военного Совета ПрибОВО Диброва в отношении разминирования минных полей и сдачи выданных личному составу патронов в частях 11 ск и 125 сд перед началом военных действий, подтверждается.
Расследованием установлено:
После получения Разведотделом данных о начавшейся концентрации немецких войск на наших границах части корпуса начали минировать поля, раздавать боеприпасы личному составу, одновременно началась подготовка эвакуации семей начсостава.
21 июня с. г. к месту сосредоточения 11 [-го] стр[елкового] корпуса приехал член Военного Совета ПрибОВО корпусной комиссар Диброва и приказал немедленно отобрать у бойцов патроны и разминировать поля, объясняя это возможной провокацией со стороны наших частей.
Опять до боли знакомый мотив «не допустить провокации», и это неудивительно, так как и Диброва, и Павлов, и Копец были на последнем самом главном предвоенном совещании высшего военного руководства 24 мая 1941 г. в кабинете Сталина и слышали эти слова лично из уст вождя. Поэтому они никогда бы не поехали за уточнениями к наркому обороны, как поехал Мерецков, которого на том совещании не было.
Начальник ОПП 125-й стрелковой дивизии Левченко дал объяснение Диброва о причинах эвакуации семей комначсостава, ссылаясь при этом на данные разведотдела о начавшейся концентрации войск противника на границах.
На объяснение Левченко Диброва заявил: “Хотя Германия и фашистская страна, но момент, когда они могут начать войну с СССР, еще не назрел, что у нас от страха расширяются глаза” (похоже, что это тоже цитата из речи вождя 24 мая. – А. О.).
После этого Диброва вторично приказал прекратить панику, отобрать у бойцов выданные патроны, разминировать поля, прекратить подготовку к эвакуации семей начсостава (а вот это уже указания, рожденные «на местах» военачальниками высокого ранга при «трансляции» ими слов Сталина! – А. О.).
В этот же день 21 июня член Военного Совета 8-й армии дивизионный комиссар Шабалов телеграммой подтвердил приказание Диброва о прекращении подготовки к эвакуации. В результате этого в момент наступления противника семьи начсостава пришлось вывозить во время боя, при этом значительная часть семей погибла; личный состав дивизии был без боеприпасов, и выдача их проводилась под артиллерийским огнем противника!
А это – результат цепочки, начало которой в Кремле – 24 мая, и никаких «генералов-предателей», и никакого «нашего извечного бардака», и никакого «восстания против большевизма», как пишут сегодня некоторые исследователи начала войны, напротив – железная дисциплина, вот истинная причина того, что творилось в войсках 22 июня 1941 г.
Правда, сам П. А. Диброва объяснял свои распоряжения тем, что “минированных полей не было из-за отсутствия мин. Речь шла о подготовке к минированию полей (ямки), ссылаясь на указание командующего. Патроны дал указание отобрать и сдать на взводные пункты или отделений”. Эвакуация же семей комначсостава была запрещена наркомом обороны…»
В столь же сложном положении оказалась и соседняя 48-я стрелковая дивизия. Как показало расследование причин ее разгрома, о котором говорилось в спецсообщении 3-го Управления НКО № 38186 от 18 июля, «командование дивизии, получив задачу сосредоточить свои войска на границе, вывело части дивизии почти не подготовленными для ведения боя с противником. Необходимый запас патронов и снарядов взят не был. Дивизия вышла к границе как на очередные учения, забрав с собой учебные пособия.
