Читаем без скачивания Алый лев - Элизабет Чедвик

— Добро пожаловать, Томас, — приветствовал его Вильгельм, когда рыцарь поклонился ему и Изабель. Он указал ему место на скамье.

— Милорд!

— Рад тебя видеть, но боюсь, ты проделал такой долгий путь не для того, чтобы попрощаться с братом или присоединиться к нам в нашем путешествии?

Сэнфорд отрицательно покачал головой:

— Милорд, я всем сердцем жалею, что это не так. Я не стану врать, что я принес добрые вести.

Вильгельм смотрел, как двое рыцарей сражались, нападая друг на друга и отступая, делая выпады мечами и прикрываясь щитами. Он следил за тем, как движутся их ноги. Весь фокус был в скорости и удержании равновесия — танец смерти.

— А я и не ожидал, что ты расскажешь что-то хорошее, Томас, — произнес он, не сводя глаз с рыцарей. — Вряд ли король стал бы посылать ко мне гонца, чтобы тот проделал такой путь только затем, чтобы пожелать мне попутного ветра. Говори же. Ты меня хорошо знаешь. Даже если новости хуже некуда, я не стану отыгрываться на тебе.

Сэнфорд совсем не выглядел успокоенным, скорее, его волнение усилилось.

— Милорд, король хочет, чтобы вы передали ему своего сына, Ричарда, в качестве подтверждения своих добрых намерений относительно Ирландии. Если вы этого не сделаете, он отзовет свое разрешение на вашу поездку туда.

— Понятно, — сказал Вильгельм без какого-либо выражения.

Вся краска схлынула с лица Изабель.

— Нет! — ее голос звенел от страсти, она ударила рукой по перилам галереи. — Я скорее сгорю в аду, чем отдам Иоанну и Ричарда тоже.

Вильгельм бросил в ее сторону предостерегающий взгляд.

— Мне жаль, миледи, — деревянным голосом сказал Томас. — Король настаивает на том, что это его условие для вашего отплытия в Ирландию.

Изабель застонала, зажала рот рукой и, извинившись, покинула галерею.

— Зачем ему понадобилось настаивать на этом, если я поклялся ему в верности? — спросил Вильгельм, не давая своему голосу дрожать. Лишь единожды взглянув в сторону удалявшейся жены, он притворился, что забыл, как она себя вела перед уходом.

Томас неловко пожал плечами:

— Потому что он передумал, милорд. Он не хочет, чтобы вы ехали. Если быть откровенным, Мейлир Фицгенри написал ему письмо, в котором говорится о том, что, если он позволит вам распоряжаться в Ирландии, он никогда не сможет восстановить там свою власть. В качестве доказательства своей собственной искренности он послал ему вместе с письмом сундук серебра.

Вильгельм вскинул бровь.

— Мне жаль, — повторил несчастный Томас. — Я рассказываю вам все это как друг, и потому что вы хозяин моего брата.

— Я по-настоящему благодарен тебе за твою дружбу, — Вильгельм задумчиво тер подбородок. — Мейлир Фицгенри считает Ленстер своим куском пирога и не хочет делиться им с какими-то англичанами. Я от своего племянника знаю, что он захватил Уи Ченнеслейг и строит другие козни на моей земле. — Он посмотрел на Томаса: — Если тебе в бок попала заноза, ты оставишь ее нагнаиваться или вытащишь?

— Вы хотите, чтобы я ответил на этот вопрос, милорд?

Вильгельм покачал головой:

— Нет, не хочу. Ступай, помойся и поешь, поговори со своим братом, если хочешь. Сегодня можешь переночевать в зале. Я хочу обсудить это со своими советниками… и с женой.

— Разумеется, милорд.

Он проводил взглядом Томаса Сэнфорда, потом закрыл глаза ладонью и шепотом выругался.

Изабель сидела в их личных покоях с несколькими старшими рыцарями, отозванными с турнира. На Жане Дэрли все еще была надета кольчуга. На колене у него было пятно от травы, а на щеке грязный след. Джордан де Саквиль и Стефан д’Эвро сняли свои доспехи, но были при мечах. Ральф Музар промакивал свежий порез на щеке. Она рассказала им новости, и после возмущенных и испуганных восклицаний они погрузились в молчаливое ожидание.

Вильгельм вошел в покои, тихо закрыл за собой дверь и сел на свой стул, тот, на котором он отдыхал после долгого дня, ожидая, пока заботы отступят от него. Но сейчас ему предстояло принять трудное решение и возложить на себя бремя ответственности за него.

— Я рассказала им новости, — произнесла Изабель голосом, в котором слышались недавние слезы, голосом, готовым в любой миг сорваться. — Этот сукин сын намерен уничтожить нас.

Вильгельм рассеянно потер место на бедре, где иногда ему чудилась боль от старой раны.

— Да, настроение его определенно переменчиво, — отозвался он.

— Откуда эта внезапная вспышка подозрительности? — поинтересовался Жан Дэрли. — Вы ничего не сделали, чтобы ее спровоцировать.

— Само то, что я еду в Ирландию, уже достаточно провоцирующе, — ответил Вильгельм. — Мейлир Фицгенри предупредил Иоанна, что его авторитет ослабеет, если мне удастся утвердить свою власть в Ленстере, и послал королю крупную взятку серебром, чтобы он держал меня подальше оттуда. Теперь Иоанн говорит, что, если я хочу туда поехать, я должен отправить к нему Ричарда.

Подвижный рот Жана скривился от отвращения:

— Вы не должны этого делать, милорд. Одного сына более чем достаточно. Это все равно, что бинтовать палец, который не ранен.

Изабель не могла больше сдерживаться и вскочила на ноги.

— Мое слово: давайте загрузим повозки и лошадей и поедем своей дорогой. Мы через неделю будем в Ирландии в безопасности, все, включая Ричарда.

Де Саквиль и Музар уставились в землю, а затем украдкой посмотрели на Вильгельма. Жан открыл рот, чтобы согласиться с ней, но ничего не сказал. Он почти всегда принимал ее сторону, но он так же почти всегда был осмотрительнее, чем она.

Вильгельм покачал головой.

— Как ты думаешь, далеко ли мы уедем, если выберем открытое противостояние? Иоанн был правителем Ирландии задолго до того, как он начал править хоть чем-то еще. Если мы будем махать своими знаменами у него перед носом, он не просто свою армию приведет в Дублин. Он хочет, чтоб мы отправили туда своих управляющих и те бы справлялись, как умеют, но для нас это плохо. Если лорд Мейлир будет продолжать в том же духе, у тебя скоро не останется земель, данных тебе в приданое. Земли необходимо обезопасить, особенно новый порт и аббатства, — он скрестил руки. — Иоанн требует к себе Ричарда. Пусть. Мое слово: нужно отправить его к нему, подчинившись приказу короля, а затем уехать.

— Нет! — Изабель заскрежетала зубами. — Я не сделаю этого. Сохрани меня Бог, Вильгельм, я не сделаю этого!

Он опустил руки:

— У тебя нет выбора, если только ты не хочешь остаться здесь, позволить Мейлиру Фицгенри проглотить Ленстер целиком и бросить земли, которые твои отец и мать оставили на твое попечение.