Читаем без скачивания Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Кучи щебня валялись под прогнувшимся потолком или в местах, где раньше высились колонны или статуи. Мозаичные плиты под ногами были испещрены сколами и трещинами. Огромная расщелина бежала по полу, разрезая изображение тщательно изображённого в камне гномьего шлема, словно нанесённая топором рваная рана.

Гномы развели небольшой костёр. Они окружили маленькое пламя, тихо бормоча под нос, погружённые в свои мысли. Зал был огромен, но они держались лишь у одной его стены, так как другая была ненадёжной: камни фундамента покосились, и пол просел.

Воргил уже сказал, что вероятнее всего это из-за подрыва, ибо не было гномьих фундаментов, что уступили бы возрасту. Такие вещи делали так, чтобы они могли пережить всё и стояли бы даже тогда, когда их создатели сгинут во тьме. Кроме Азгала, не пережившего их: теперь это были сплошные развалины, кишащие существами, которых гномы раньше считали не более чем паразитами.

— Ни один тролль не мог сделать это, — сказал шахтёр, безразличный и несчастный. Он держал в руках сапоги Фендрила и постоянно вращал их, как будто пытаясь найти некие ответы в структуре кожи. — От Фендрила не осталось ничего, кроме пепла. Ничего кроме пепла…

— Я слышал, что некоторые тролли могут плеваться огнём. Те, которые сделаны из камня, — беспомощно предположил Раглан.

— Скорей всего, мы охотимся на виверну, — сказал Магнин, хмуро глянув на гнома холмов. — Ни один тролль, с которым я когда-либо сражался, не умел плеваться огнём, — поддел он Раглана.

Раглан вскочил на ноги, лязгнув оружием.

— И ты бился со всеми троллями бездонных глубин, ты, Магнин, сын Торда, кровавый тан-король ваззокающих стражей врат, а?

— Сядь, дружок эльфов, — ответил гном, никак не реагируя на эту вспышку. — Кажется, надвигающаяся неизбежная смерть идёт тебе на пользу. Ты хоть стал смелее.

— Ничего, кроме пепла… — пробормотал Воргил.

— Далед Громобой рискнул спуститься в эти глубины, чтобы убить дракка, — сказал Скальф, вздрогнув, даже несмотря на меха и плащ. Все глаза обратились к нему, сверкая, словно мёртвые самоцветы в отблесках огня.

— Что ж, расскажи нам, парень, — сказал Раглан, снова усаживаясь. — Поведай нам о сём герое. Что с ним стало?

Магнин согласно кивнул, в надежде занять мысли чем-то ещё, кроме вины и ожидания смерти. Он жестом показал, чтобы Скальф продолжил.

Кователь рун откашлялся.

— Мой учитель однажды рассказывал мне о нём. Он был великим воином-таном и охотником за сокровищами, сирота из расколотого Карак Драж, Чёрного Утёса. Он был облачён в позолоченный шлем с грифоньими перьями. Его топор нёс руны остроты и звериной погибели, созданный ещё во времена до Войны Возмездия, когда наша раса была на пике своего могущества. Его щит был из чешуи дракона и обит громрилом, он мог отвернуть в сторону любое пламя и отбить любой удар. Это Далед был тем, кто заколол урка-вожака, Гаргута, и насадил его голову на частокол стены крепости зеленокожих. это он был тем, кто изгнал кровавое исчадие Когтя Хель и уничтожил орду гроби из племени Зуболомов, он был тем, кто победил змея-чорва Черноводья.

Лицо Скальфа потемнело, когда он начал рассказывать следующую часть саги.

— Но ничто из этого не подготовило его к тому, что ожидало его в холодных глубинах Карак Азгала. Кода пали южные твердыни, Далед возглавил экспедицию в горы. Он надеялся сколотить состояние и вернуть часть утраченных реликвий твердыни, но он не вернулся из этого похода. Ходят… слухи о звере, с которым он столкнулся в великой тьме, о дракке, который, в конце концов, завершил его легенду.

— Я надеялся на что-то повеселее, бородачёнок, — сказал Магнин. — Возможно, песня или похабные частушки.

— Грауг… — прошептал Раглан, не осмеливаясь произнести это имя вслух, словно это каким-то образом могло поднять тварь из глубин.

— Виверна или тролль не могли сделать это, — сказал Воргил, демонстрируя сапоги, как доказательство своих слов. — Они не могли превратить моего кузена в пепел, спалить его подобно лучине!

— Не ори, — прошипел гном холмов, бросив беспокойный взгляд на Хегендура, который сидел отдельно ото всех, сторонясь тепла костра, словно в качестве дополнительного наказания, наложенного на себя. Скальф заметил, что, несмотря на то, что он был полуобнажён, Хегендур не дрожал от холода, даже чуть-чуть. Он был столь же холоден и бесчувственен, как и мёртвая порода, что окружала их со всех сторон. Несчастный, мёртвый принц Дарин покоился рядом с ним, лёжа на собранных из гномьих щитов носилках, которые они использовали, чтобы нести его тело.

Хегендур настоял на этом, несмотря на вызываемые неудобства.

Воргил не стал молчать. Он вскочил на ноги, потрясая последним наследием Фендрила, словно обвинением.

— Сожжённый! — воскликнул он. — Превращённый в пепел! — слюна и мокрота испачкали его подёргивающуюся бороду. — Это был дракк, это не могло быть ничем иным.

Глубокий, резонирующий голос раздался из темноты за пределами света костра.

— Это не дракк, — сказал Хегендур. — Это невозможно, — толстые мышцы на спине набухли, когда он встал. Хегендур пошевелил лопатками, разминая онемевшие мускулы шеи и плеч. — Мы достаточно отдохнули. Пора идти дальше и найти это чудовище.

— Почему это не может быть дракк, брат? — спросил Воргил, не страшась помутнения истребителя.

— Потому что наш король сказал нам, что это не он! Ты что, забыл? Ты хочешь сказать, что он лжец? Грауг убит. Его шкура красуется на спине моего господина. Это тролль или виверна и мы должны прикончить это.

— А если это было его отродье? — спросил Скальф. Он был последним из гномов, кто поднялся на ноги, и при этом внимательно смотрел в глаза Хегендура. Бывший страж очага изменился за прошедшие несколько часов: стал нетерпеливым и непредсказуемым. На многих, принявших её, Клятва Истребителя воздействовала таким образом. Это делало их опасными.

Скальфу понадобилась минута, чтобы заставить своё сердце умерить его лихорадочный бег.

— Царь не лжец, — осторожно начал он, — он действительно убил дракка, но что, если это был не Грауг? Что, если шкура, из которой он сделал себе плащ, на самом деле шкура более молодого отродья Грауга, а не самого зверя?

На зал внезапно опустилась напряжённая тишина, пока Хегендур внимательно обдумывал предположение молодого кователя рун.

— Это бы объяснило многое из того, что мы уже видели, — добавил Скальф.

Лицо Хегендура напоминало камень.

— Это тролль, больше ничего.

Махнув разок топорами, истребитель нагнулся к принцу Дарину, прошептал ему несколько слов, а затем двинулся дальше.