Читаем без скачивания Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Махнув разок топорами, истребитель нагнулся к принцу Дарину, прошептал ему несколько слов, а затем двинулся дальше.

Тихо вздохнув, гномы последовали за ним. Магнин и Раглан взялись за носилки из щитов и царственную ношу, что была привязана к ним.

— Ничего, кроме пепла… — пробормотал Воргил. Слёзы стояли в его глазах, он оплакивал Фендрила, пока разжигал свой фонарь. Его бледный свет озарил осунувшиеся черты шахтёра.

— Я знаю, брат, — сказал Скальф, потрепав по руке обезумевшего от горя рудокопа. Он надеялся, что Хегендур был прав, что это всего лишь тролль, выросший большим и страшным за долгие годы, проведенные во тьме, но, если честно, он не верил в это.

С каждым осторожным, чтобы избежать попадавшихся ловушек, шагом, уводившим гномов вниз, в разрушенные глубины Карак Азгала, их охватывало чувство обречённости. И отделаться от него они не могли.

Учитель был неподвижен, его грудь под разбитым нагрудником не двигалась, его борода — спуталась в кровавый колтун. Даже в смерти он выглядел недовольным. Теперь, он лежал на наковальне, которая была снята с наковальни рока и принесена в кузню для Скальфа, чтобы тот смог увидеть своего учителя и исполнить какой-нибудь последний обряд или дать необходимую клятву.

Пара мощно выглядевших стражей наковальни стояли по обе стороны, готовые отнести владыку рун в место его последнего упокоения в гробницах твердыни.

Хотя никто ему не рассказывал ни слова, Скальф догадывался, что бой у южных ворот шёл плохо. Даже из того малого, что он слышал, было ясно, что гроби и урков оказалось куда больше, чем ожидалось гномами. То, что началось, как экспедиция по очищению внешних склонов твердыни от зеленокожих, превратилось в отчаянное отступление, кончившееся тем, что южные ворота запечатали на неопределенное время. Пока воины собственного клана тана, Каменные Кулаки, удерживал проход от бронированных урков, учитель Скальфа выковывал рунические замки на вратах. Увы, но он не сумел завершить свою работу до того, как вожак урков вонзил ему в грудь свой тесак.

Рана была смертельна, и жрецы Валайи были призваны вскоре после того, как учитель Скальфа, собрав последние силы, закрыл врата и рухнул бездыханный.

— Ты Скальф? — спросил один из молотобойцев-вассалов короля. Он и ещё четверо прибыли вскоре после тела его учителя. Все они были закованы в полную броню, в шлемах, личины которых изображали лики богов-прародителей и полностью скрывали их лица, и вооружены двуглавыми клевцами. — Из Черномолотов?

Скальф опустил глаза на покрытые сажей руки и кузнечную колотушку с почерневшим оголовьем, которую он всё ещё держал в руках. Он молча кивнул, по-прежнему искоса поглядывая на мёртвое тело своего учителя.

— Король вызывает тебя, точнее, твоего учителя, но раз он отправился в чертоги Грунгни…

— Его вернули ко мне, чтобы почтить его клятвы, — сказал Скальф.

Молотобоец кивнул, одобряя выказанное бородачёнком мужество и верность долгу.

— Насколько ты умел? — он оценил толщину рук молодого кователя и длину его бороды. — Успел ли твой учитель передать тебе достаточно знаний перед тем, как пасть от рук поганых гроби и урков?

При упоминании зеленокожих, ярость поднялась в груди Скальфа, но когда он ответил, то ни единого следа её не было в его речи.

— Он научил меня творению и я сработал руну мастера под его руководством.

— Это хорошо, эти тайные знания тебе понадобятся в глубинах Азгала.

Лязгнув доспехами, молотобоец развернулся, знаком показывая кователю следовать за собой, когда Скальф заговорил.

— Мы покинем верхние залы?

— Ты покидаешь это поселение, парень, и верхние залы собственно тоже.

Скальф быстро собрал свои инструменты и вещи и опустился на колени перед телом учителя для последней клятвы, после чего кивнул стражам наковальни, давая понять, что закончил, и поспешил вслед за молотобойцами.

— С какой целью… э…

— Белград, — представился молотобоец. — И тебе предстоит отправиться с самим принцем Карак Азгала. Зверь, парень, вот твоя цель. Король решил, что он должен быть повержен.

Скальф сглотнул, попытавшись скрыть страх за притворным кашлем.

Белград оглянулся через плечо, нисколько не обманутый нехитрой уловкой молодого кователя.

— Не бойся, бородачёнок, это всего лишь тролль, я уверен. Ничто, для столь опытного кователя рун, как ты.

Кивнув, надеясь, что Белград был прав, Скальф последний раз оглянулся на наковальню и тело своего учителя, прежде чем они скрылись из виду. Стражи наковальни с благоговением поднимали его на плечи. За ними Скальф увидел другую наковальню и тускло сверкающий все-камень на ней. Он был нетронут, несломан.

— Угу, пустяк, — ответил Скальф, оставляя позади наковальню и своего учителя.

Во рту были грязь и песок. Они забили его бороду, и ему казалось, что он сейчас задохнётся. Он был поглощён тьмой, а на лбу появилась рана, он чувствовал длинную, тёплую струйку, стекающую вокруг глаз и дальше на щёку. Он потерял ботинок, и камни в носках ощущались, как лезвия клинка.

— Здесь! — раздался крик над головой. Он звучал приглушённо, нечётко, но Скальф смог разобрать слова. — Это бородачёнок… он жив.

Над ним появилось пятнышко света размером с булавочную головку. Оно всё увеличивалось, и Скальф понял, что едва не был заживо погребён под грудой обрушившейся земли и камней. Он также вспомнил, что случилось, и обрушившийся на них туннель.

Улыбающееся лицо Магнина смотрело на него, пока он вытаскивал Скальфа из-под завала. Страж врат лишился шлема, его доспех был изуродован, но кроме этого он выглядел лишь слегка потрёпанным. Раглан был неподалёку и, отбросив кусок скалы, который держал в руках, подошёл к ним. В отличие от стража врат, гном холмов был мрачен.

— Воргил мёртв, — сказал он. — Раздавлен вместе с телом принца Дарина. По крайней мере, это тоже своего рода погребение, — Раглан держал жарр-клод, сапоги Фендрила, в одной руке, а фонарь Воргила — в другой. — Я смог найти лишь это, выкинутое из-под завала.

— Он пытался спасти их, — сказал Скальф, принимая сапоги, когда Раглан предложил их вместо ботинок кователя. — Золотая чаша Валайи, они подходят, — добавил он, переобувшись. Они оказались тёплыми, и в них он почувствовал себя легче и куда смелее.

— Похоже, фонарю повезло меньше, — сказал Раглан. Фонарь бледно мерцал в другой руке гнома холмов, его магические угольки слабели. После каждой краткой вспышки окружающая их тьма словно бы становилась плотнее, сжимаясь вокруг подобно удавке. — Сможешь его починить, парень?