Читаем без скачивания Девушка с пробегом (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta"

— Вообще-то я здесь, чтобы забрать ключи от своей квартиры, — осторожно отвечаю я, размышляя о том, что бывают же в жизни любители искусства, — Давид Леонидович Огудалов сказал, что это можно будет сделать сегодня.

— Подождите, — Ольга хлопает себя ладонью по лбу и смотрит на меня так, будто её именно сейчас озарило, — Надежда Соболевская — это же вы, да? Вам у меня назначено? Вам мне нужно сдать проект?

Проект? Мне же там всего-то надо было ламинат просохший чуть отреставрировать, ну и обои переклеить. Этим мелочам глобальное слово “проект” не подходит. И черт, радость моя, божественная, а не своей бывшей жене ты мои ключи оставить не мог?

Но тем не менее…

— Да, я — Соболевская, — я киваю, — не очень хочу отнимать у вас время…

— Ерунда, — Ольга отмахивается, — увы, у меня нету времени выезжать на место, хотя, если бы я знала — я бы нашла. Но мы подготовили снимки. Идемте, я все покажу.

Почему-то у меня даже возразить не получается, и я шагаю вслед за этой энергичной особой.

Интересно, Вознесенский, пока меня ожидает, — не все свое шампанское уговорит?

На двери кабинета, куда меня приводит Ольга табличка с надписью “Генеральный диктатор”. Я сначала думаю, что осмотрелась, но нет, именно так и написано черными буквами на золоченой поверхности.

— Это все Огудалов, — вздыхает Ольга, обернувшаяся ко мне, чтобы пропустить меня вперед, — пока его нет, я занимаю его кабинет.

Вот как? Интересненько.

— Вы совладельцы фирмы? — осторожно спрашиваю я, проходя в кабинет. Это не вражеская территория, это территория Давида. И я хочу на неё проникнуть, прикоснуться к нему хоть так.

— Ну, да, хотя Давид пока — владелец основного пакета акций, — Ольга пожимает плечами.

— Пока? — удивленно спрашиваю я, пристально уставившись на бывшую жену моего Аполлона. Странно, она не похожа на какую-то стерву, которая за спиной может провернуть какую-то интригу.

— Да вы не думайте, ничего я не плету, никаких интриг, — Ольга верно расшифровала моя тяжелый взгляд, — просто мы уже полгода обсуждаем продажу фирмы. Вроде как почти договорились.

— Продажу? — удивленно повторяю я. — Дэйв хочет продать фирму? Вам?

Нет, не то чтобы я хотела лезть в его бизнес. Уж кто-кто, а я тут вообще не учитель и не сенсей. Но просто это же ужасно странно, нет? И ведь мне он не сказал ни слова об этих своих переменах. И… Зачем ему это делать? Стало скучно, придумал новый старт-ап? Так ведь нет, я же знаю, что он не собирался завязывать с дизайном.

— Давайте уже не о наших делах с Давидом, — весело улыбается мне Ольга, — а о ваших делах. Присаживайтесь.

И вправду. Какая мне разница, почему Давид хочет продать фирму? Может, просто не хочет делить бизнес с бывшей женой. А что, я за! Не то чтобы я в нем сомневалась, но отсутствие рядом с ним вот этой вот сладко-конфетной блондинки положительно скажется на моей уверенности. Во всем!

Я оглядываюсь. Кабинет — это ведь тоже лицо человека. И снова белый и светло-серый в оформлении. На полу — плитка с каким-то простым, но приятным узором, у одной стены — стеллажи, аккуратно заполненные папками строго того цвета, что и полки. У второй — мягкий велюровый диван. Могу себе представить, сколько стоит его химчистка…

Да, это его кабинет… Во всей этой твердой лаконичности видится Дэйв, мужчина, которого никогда не получается сдвинуть с того, на что он нацелился. Так и кажется, что сейчас повернется это темное кресло, и в нем найдется он — мой практичный, но безумно творческий насмешник. Твердо стоящий на ногах мечтатель.

Над диваном — еще один привет для меня. Акварельный этюд “Лиса в веснушках”, который я и отдавать-то на продажу не хотела, но его по ошибке увезли вместе с остальными картинами. И когда я спохватилась — картину уже купили.

Да-да, много думать не надо, там именно Алиска, с букетом одуванчиков, с лицом из тысячи мазков желтых оттенков, и “веснушками”, поставленными одуванчиковым соком.

И я смотрю на эту картину, даже касаюсь уголка светлой узкой рамки, когда подхожу к дивану, и где-то там внутри у меня что-то плавится. Что-то, что еще не дотаяло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Господи, Дэйв, вот как так? Из всех моих картин ты забрал себе те самые, где была я, и где была моя дочь… И когда это было? Ведь не тот разнесчастный неполный месяц, что мы провели вдвоем. Этим картинам больше времени…

Наверное, это ничего не должно значить, но я же улыбаюсь как дура, вместо того, чтобы просто сесть на диван.

— Нашла, — Ольга выкапывается из ящика, демонстрирует мне ключи на черном брелочке.

— Это не мои, — нудно бурчу я, хотя таблетка от домофона — моя, ладно, опознаю. Но остальные…

— Ваши, ваши, — Ольга прихватывает со стола черную широкую папку, и садится на диван, похлопывая рядом с собой ладонью, — давайте сюда.

Я ни черта не понимаю. Знаете, я из тех барышень, которые, наблюдая какой-нибудь забугорный сериальчик, в котором бывшая и нынешняя одного парня умудряются дружить, хочу крикнуть: “Не верю”.

Ну как? Как вы можете дружить? Вы же в уме не тушите друг об дружку сигареты, только потому что в принципе не курили в жизни ни разу. А так — все же с вами ясно! Вы друг дружке волосы не выдергиваете только потому, что это законом наказуемо.

А тут… Ольга — такая беззаботная, такая спокойная, что я себя с ней сравниваю и понимаю, да, козырей у меня немного. Из пуговицы могу высосать повод для ссоры.

Может быть, она не в курсе, что я и Дэйв вместе?

— Знаете, Надя, я, признаться, все голову ломала, кто же сумел взбаламутить Огудалова настолько, что он почти неделю не появлялся в офисе, — радостной птицей щебечет Ольга, а я продолжаю искать подвох, — а теперь понимаю. Это же Вы. Вы! Вы и не могли произвести меньшего впечатления.

Нет, кажется, знает… Ну, или не догоняет, чем именно он со мной занимался. Хотя, нет, ну это же насколько нужно быть не от мира сего, чтобы не понимать, чем взрослый мужчина с высокой сексуальной активностью может заниматься с женщиной?

Хотя?

Я скептично кошусь на Ольгу Разумовскую. Такую всю из себя нежную, улыбающуюся, выкрутившую все полозки своего очарования на полную. Черт, да она светится как люстра в Версальском дворце.

Есть-таки шанс, что эта девушка не от мира сего. И все-таки — почему они развелись, блин? Она, может, кнопки ему на стул подкладывала?



Даже такой параноик, как я, настойчиво топорщит уши и пытается вынюхать уже наконец мой подвох — и не может, не может найти! Так не бывает же! Это моя любимая фраза, и я точно знаю, что она абсолютно стопроцентно рабочая.

— Дэйв ужасно возился с вашим проектом, — вздохнула Ольга, — жаль, я бы хотела, чтобы он его мне передал, я бы тоже постаралась.

— Ну, показывайте уже, — где-то что-то у меня точно слиплось от такой зашкаливающей доброжелательности.

Ольга вкладывает мне в руки папку. Открываю я её так, как открывала бы коробочку, в которой ожидала бы увидеть бомбу.

И да… Оно меня все-таки подрывает.

— Он с ума сошел, — слабо выдыхаю я, рассматривая снимки, — мы так не договаривались…

Мы договаривались только паркет поправить и обои поклеить, ну еще и вся антибактериальная обработка квартиры после потопа выполнялась рабочими Дэйва. Ну, к электрике были вопросы… Но… Нет, не столько вопросов у меня было.

— Вам не нравится? — в голосе Ольги причудливо смешиваются огорчение и надежда, — может, все-таки я переделаю проект? Все как вы скажете…

— Да нет, мне нравится, — совсем уже ослабевшим голосом откликаюсь я.

Опознать мою квартиру на снимках мне лично удается только по планировке — и по корешкам книг из шкафов в коридоре. Это мои черные томики Пратчетта там стоят, вперемешку с низенькими книжечками Макса Фрая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В остальном же у меня ощущение, что кто-то где-то сейчас выскочит с камерой и какая-нибудь Яна Гурцкая сообщит, что я попала в программу “Квартирный вопрос”. Потому что Давид мне переделал абсолютно все, превратив довольно скромную квартирку среднестатистической семьи во что-то ужасно стильное. И светлое.